Георгий Турьянский - MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA [Сборник рассказов 1996–2011]

— А ты можешь пролезть в дырку? — спрашивал я.

— Зачем мне это нужно? — отвечала мама.

Потом я понял, что взрослые часто так говорят, когда чего-нибудь не умеют или не хотят делать. Спрашивают, зачем это нужно.

Так в сто раз быстрей, мама, что же тут непонятного! Просто ты не можешь вот и всё. Ты застрянешь!

Маму я не хотел обижать, я её сильно любил и в детском саду без неё часто плакал. Мне там было скучно, я хотел домой. Дырка была совсем рядом, уйти не разрешали, и ключа от квартиры родители мне не давали. Я ненавидел обед, воспитательниц, тихий час, кисель, манную кашу, молочные пенки в какао, а особенно, когда за кем-нибудь приходили родители. Я ждал, когда же заберут меня, я не играл, уходил подальше и плакал. Воспитательницы говорили: «Рёва-корова. Что ты хнычешь? Какой из тебя солдат? Тебя и в армию не возьмут!»

Но я всё равно плакал. Один раз я решил убежать из садика. Когда все играли во дворе, я пролез через дырку в заборе и побежал в школу, к маме на работу. Школа находилась далеко от дома, но дорогу я знал хорошо. Только в одном месте надо было перейти улицу, а вот как раз улицу я переходить и не умел. То есть, я знал, что на красный свет дороги нет, но об этом как-то сразу не подумал и, тем более, не догадался остановиться, посмотреть сперва налево, потом направо и идти на зелёный свет. О том, как это важно, мне никто ещё толком не объяснял. Уметь правильно переходить дорогу — очень нужно в жизни. Поэтому теперь-то я своим детям объясняю, как пользоваться светофором. Вдруг и они надумают убежать куда-нибудь. Тогда же я просто перебежал проезжую часть, не глядя по сторонам. И чуть-чуть не попал под грузовик.

Когда я пришёл к маме на урок, она почему-то не обрадовалась, а наоборот. Она посадила меня в класс и пошла куда-то звонить. Ученики, как только мама вышла из класса, зашумели, они стали бегать и бросаться друг в друга портфелями, а некоторые подбежали к маминому столу и начали там что-то искать. В школе мне сразу очень понравилось. Здесь было очень весело, а строгих воспитательниц я там не встретил. Потом в школу пришёл милиционер. Я подумал, что меня арестуют, ведь я перебежал улицу на красный свет. Но милиционер поговорил с мамой и ушёл, а мама сказала, что она со мной побеседует после уроков. Целый день я просидел в школе на задней парте. Это было так здорово! Один весёлый ученик по фамилии Булочкин, который здорово рисовал про войну: ну разные там дымящиеся чёрным дымом танки, горящие падающие самолёты, тонущие корабли, подарил мне все свои рисунки. Мама сказала Булочкину тихим голосом «спасибо» и поставила ему четвёрку в дневник и добавила: «За работу на уроке». Я уже даже стал представлять себе, что когда подрасту, то, как и Булочкин, буду приходить на урок, рисовать про войну и хорошо учиться.

Дома меня сильно ругали. Папа строго объяснял, что мне должно быть стыдно. Потому что воспитательницы полчаса меня искали, под кровати заглядывали, а когда не нашли, вызывали милицию.

Воспитательниц мне не было жалко, я их не любил. Я, правда, боялся, что они меня накажут или в группе надо мной опять станут смеяться.

Но в детском саду меня не наказали, я показал картинки про войну, и ни одна из воспитательниц не засмеялась.

Однажды мы отправились всей семьёй на море. На море в старые времена ездили двумя способами: один назывался «по путёвке», а другой — «дикарём». Путёвку покупали заранее, кто знал, где её купить. По путёвке можно было поехать в дом отдыха или пансионат. В пансионате разрешалось жить, спать в отдельной комнате, кушать в столовой, а потом ходить гулять в лес, на речку или на море, если, конечно, море рядом имелось. Только купить путёвку мог не каждый. Это сейчас захотел ты, к примеру, поехать в другую страну или в соседнюю деревню, заплатил за билет и поехал. А раньше надо было ходить, спрашивать, нет ли у кого свободной путёвки, нет ли лишнего билетика на самолёт и ждать. И говорили даже про такие труднопокупаемые вещи не «купил», а «достал». Значит, ты постарался, не просто купил, а долго ждал в очереди, куда-то ходил, искал, просил и наконец, заполучил.

А ещё раньше так мы жили: в деревню можно было поехать, а в другую страну почему-то нет. Почему нельзя, я объяснять не стану, я и сам толком не знал, пока не вырос. Но, в общем, купить билет и поехать жить в домике у моря могли не все. Поэтому многие ездили отдыхать «дикарём». «Дикари» приезжали на юг без путёвки, а приехав, просто ходили по вокзалу и спрашивали, не пустит ли их кто-нибудь к себе жить на лето.

Мама, папа и я поехали на Азовское море «дикарём». Города Бердянска, где мы отдыхали, я совсем не помню, не помню, где мы жили. Вернее помню, что какую-то бабушку мои родители называли «квартирной хозяйкой». Вот у неё мы и жили. Я помню море и лиман, особенно запах лимана. Плавать я тогда не умел, и боялся утонуть. В лимане вода плескалась пониже колен, ходить по тёплому мелкому лиману было приятно и безопасно. Очень плохо в Бердянске обстояло дело с обедами. «Квартирная хозяйка» к себе на кухню нас не пускала. Пообедать «дикари» ходили в два места: в ресторан «Волна» и в ресторан «Кристалл». Везде стояли длинные, шумные очереди. Мы всегда ели в «Волне», потому что так дешевле. А в «Кристалле» нам один раз не принесли еды. Мы ждали её полтора часа. Полтора часа — это целый час и ещё половинка. Потом папа сказал: «Что это за заведение? Я покажу им, кто мы такие». Потом папа пошёл на кухню показывать, кто мы такие: то есть стал громким голосом говорить обидные слова официанту, а официант, когда папа ему показал, расстроился. Он очень расстроился, но не стал драться или плакать. За это официант принёс нам холодную и невкусную рыбу. Он специально принёс нам такую невкусную еду, которую невозможно взять в рот. Он хотел сделать что-нибудь злое маме, папе и мне. Почему мы ему не понравились, я не знаю. Только за папу было обидно. Получалось, что злой официант нас всё же перехитрил.

В Бердянске я понял, как это здорово ездить на море в отпуск. Море — это вот что: солёная вода, песок, и особенно здорово — тёплый, с сильным затхлым запахом лиман. Азовское море — маленькое море для маленьких людей, потому здесь и маленькому человеку можно хорошо отдохнуть. Через две недели после начала отпуска пляж в Бердянске закрыли из-за начавшейся эпидемии холеры, и мы уехали домой.

Вместе с нами в нашем доме, в квартире на третьем этаже жила моя бабушка. Бабушка у меня работала врачом, она лечила людей в больнице, и даже иногда брала меня к себе на работу. Больница была большая, больных и врачей там — видимо-невидимо, а бабушка — заведующая отделением.

Если бабушка-врач — это хорошо, тебе не надо стоять в длинных очередях, чтобы выписали таблетки от кашля. Их тебе приносит бабушка прямо домой с работы. Она знает докторов по именам, и тебя осматривает профессор в золотых очках, потому что бабушка его попросила, а бабушке он отказать не мог.