Георгий Турьянский - Марки. Филателистическая повесть. Книга 2
- Название:Марки. Филателистическая повесть. Книга 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-1-300-0749
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Георгий Турьянский - Марки. Филателистическая повесть. Книга 2 краткое содержание
«Александр Степанович, — сказал Горький вечером после ужина, когда обо всём на свете было уже переговорено, а чай с малиновым вареньем выпит, — вы, я знаю, человек, ставящий под сомнение любое наблюдение. Тем не менее, не показалось ли вам, что сегодня ночью в доме академика Павлова Ивана Петровича дико выла собака?» Им не показалось. Завоешь тут, когда… Впрочем, эта история не случайно происходит в Страстную пятницу. Пожалуй, нет более подходящего дня, чтобы обдумать: что же такое на самом деле делать добро. Каждую минуту думать о науке? О службе Отечеству? А если зло? Как с ним бороться? Взрывать, корчевать, стирать с лица земли? А вдруг вы ошиблись и добро и зло внезапно поменяются местами? Пусть эти вопросы одолевают теоретиков, а знаменитый физик Александр Степанович Попов — человек склада практического. Он всегда знает, что делать.
Марки. Филателистическая повесть. Книга 2 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Георгий Турьянский
Марки. Часть II (Филателистическая повесть)
Часть вторая История, случившаяся в Страстную Пятницу или «Собака Павлова»
C чего началась эта история
После вышеописанных событий прошло немало времени. Алексей Максимович Горький после возвращения в родные пенаты впал в ипохондрическое настроение. Наконец, пролетарскому писателю наскучило изучать словарь медицинских терминов, он поднялся с дивана с тем, чтобы идти навестить своего друга.
Профессора он нашёл в бодром состоянии духа, энергичным и весёлым. Александр Степанович Попов сумел почти полностью восстановить здоровье, пошатнувшееся вследствие тягот последнего путешествия.
— Александр Степанович, — сказал Горький вечером после ужина, когда обо всём на свете было уже переговорено, а чай с малиновым вареньем выпит, — вы, я знаю, человек, ставящий под сомнение любое наблюдение. Тем не менее, не показалось ли вам, что сегодня ночью в доме академика Павлова Ивана Петровича дико выла собака?
— Я тоже обратил внимание, дорогой друг, — отозвался Попов. — Академик Павлов наш с вами сосед, с ближайшей марки, с той же самой страницы. Мне кажется, нам следует немедленно отправится в дом Павлова и посмотреть, всё ли в порядке у нашего всеми забытого одинокого соседа. Так велит нам не только наш христианский долг, но и элементарное здравомыслие.
Друзья так и поступили, как задумали. Должно быть, читатели помнят: в альбоме изображения марок могли преспокойно перемещаться по странице. Вот только в другие времена и страны им случалось попадать лишь три дня в году, на Рождество. К счастью, академик Павлов жил на той же самой странице, что и Горький с Поповым. К нему, стало быть, можно заходить, когда вздумается. Однако, с возрастом характер старого учёного стал неумолимо портиться. И некогда знаменитый, окружённый учениками и почитателями учёный влачил в старом альбоме одинокое существование. Как и прежде, он писал научные трактаты и ставил физиологические опыты. Но теперь под сенью старого деревянного дома уже много лет, как поселились забвение и тишина.
Наши герои быстрым шагом подошли к марке, благо дорога была недалёкой, и постучались в деревянную дверь. Им никто не ответил. Пришлось войти без приглашения. В доме царил беспорядок, на полу и на стульях валялись личные вещи академика, вытряхнутые кем-то из шкафов, здесь же можно было обнаружить и рукописи хозяина дома. Впечатление было такое, будто в доме устроили погром и что-то искали. Ни малейших следов Павлова найти не удалось. Он исчез вместе со своими похитителями.
— Не думаю, чтобы нашего уважаемого Ивана Петровича увели на другие страницы, — заметил Попов. — Следовательно, он где-то здесь, неподалёку. И это вселяет в меня оптимизм.
Умение трезво рассуждать и после продолжительной болезни не оставило уважаемого профессора. Как хорошо, что он снова в добром здравии и делает столь ценные замечания, касательно случившегося.
— Оптимизм-то оптимизмом, только где же его искать? — почесал затылок пролетарский писатель.
— Неприятности сами находят Ивана Петровича Павлова. В Америке, куда он ездил по приглашению тамошних учёных, его ограбили дважды, — заметил Попов.
— Может, опять на него напали?
— Резонно. Придётся нам с вами, дорогой Буревестник, как в старые добрые времена, взяться за расследование. Иного выбора у нас просто нет.
Из записок Алексея Максимовича Горького
Жилище Павлова носило явные следы борьбы. Постельное бельё и одежда, книги и черновики рукописей, буквально всё казалось разбросанным в беспорядке.
— На пьяную разборку похоже.
— Боюсь, мы имеем дело с похищением, — сказал мой друг.
— Раскрутим и это дельце, — согласно кивнул я.
— Следов борьбы много, а крови нет. Его куда-то увели.
Вдруг мне показалось, что за небольшой подозрительной дверцей журчит вода. Я зажмурился и одним рывком распахнул дверь. Там была уборная. Журчал бачок.
— Трогать руками ничего не стоит, — послышался голос Попова.
На всякий случай я решил простучать стены костяшками пальцев. Ни малейшей зацепки.
— Что же теперь делать? — размышлял я вслух.
— Прежде всего, не станем поддаваться панике. Мне кажется, одна спасительная идея у меня уже есть.
С этими словами Попов осмотрел стол, усыпанный крошками хлеба. На давно не стиранной скатерти лежало несколько вилок, ножей, тарелок. Стояла супница с недоеденным супом и солонка. Профессор засунул нос в супницу и скорчил гримасу. Я проделал то же и сделал замечание:
— Трупный запах отсутствует.
— Вам придётся помочь мне, Алексей Максимович. Не сочтите за труд взять скатерть, как я, за оба края, и снимем её со стола.
Мы отнесли посуду и сложили её возле двери. Я привык доверять Попову, поэтому часто наша совместная работа спорится, как нельзя лучше.
— Дорогой Буревестник, возьмите теперь с пола и из серванта оставшиеся приборы. Они могут нам понадобиться. Только берите их крайне осторожно, чтобы не повредить отпечатков пальцев.
Я молча выполнил и это указание.
— Неужели Ивана Петровича взяли в качестве заложника? — спросил я.
— Примем эту вашу версию в качестве рабочей, — отозвался Попов.
И тут же задал мне загадку в своём стиле:
— Как вы думаете, Буревестник, мыл ли академик за собой тарелки?
— Что за вопрос? — ответил я. — Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Вот и я тоже так думаю, хотя не так категоричен в своих предположениях, как вы.
— То есть?
— То есть, в пылу борьбы можно и не успеть помыть посуду, — кивнул Попов в направлении обеденного стола. — Это значит, мы найдём на грязных ножах отпечатки пальцев преступников.
— Никогда не искал отпечатков пальцев, — промолвил я.
— А вы думаете, я только этим и занимаюсь? Я тоже никогда не искал. Смею вас заверить, нет ничего проще обнаружения отпечатков жира от пальца человека, — ответил профессор, заворачивая наши находки в скатерть узлом. — Для этого существует ряд проверенных методов.
Вскоре с набором серебряных ножей, вилок и ложек, а также с горой грязной посуды мы двинулись в обратный путь. Признаюсь, я не сомневался, что расследование дела теперь пойдёт куда быстрее, поэтому даже не потрудился составить список взятого нами. Но в мою голову ни на секунду не закралось и тени сомнения. Современная наука криминалистика совершает поистине чудеса. Об этом я имею обширные сведения, почерпнутые мной из газет и особенно журналов, таких, как, например, любимый мною ежемесячник «Наука и жизнь».
Мы отнесли наши находки прямиком в лабораторию. Александр Степанович надул резиновые перчатки атмосферным воздухом. Получилось нечто, напоминавшее коровье вымя. Затем он натянул их себе на обе руки и принялся раздумывать. Окончив свои размышления, он тяжело вздохнул и достал некий тёмный флакон с непонятным содержимым.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: