Михаил Аранов - Баржа смерти

Сборы Валентина Кузьмича на похороны Митрополита были прерваны звонком по спецсвязи. Агент сообщал, что служка, подававший Ксаверию вино, благополучно повесился. «Молодцы», – ответил ВКП(б) и отключил трубку. (Запись этого разговора будет приобщена к «Делу ВКП(б)», когда через много лет стареющего, пожизненного президент Валентина Кузьмича путем «дворцового переворота» свергнет его ставленник, молодой премьер-министр. Кстати, тоже из ярославских).

Уже выходя из своих апартаментов ВКП(б) взглянул на себя в зеркало. Встряхнул светлой с лёгкой рыженькой шевелюрой и вдруг обнаружил, что от корней белокурых волос лезет чернота. Для наведения должного порядка срочно были вызваны стилисты. Вылет самолёта в Петербург был задержан на два часа. Все улицы, прилегающие к правительственной трассе, по которой должен был проехать премьерский кортеж в аэропорт, были перекрыты с утра на неопределённое время. Народ, опаздывая на работу, бросал свои автомобили и валил в метро. В поездах началась страшная давка. Несколько человек погибло, задохнувшись. Тех сердечников и астматиков, которых вынесли из метро, скорая помощь не смогла довести до больницы, так как улицы были заполнены застрявшим в пробках транспортом. ВКП(б) не торопил стилистов. Пред ним экран телевизора. На экране храм Христа Спасителя. Камера выхватывает из толпы какую-то юродствующую тётку в длиннополом пальто. Лицо женщины искажает гримаса истошной страсти. Женщина кричит: «Светлый юноша нам явился. Во спасенье Рассеи. Во спасенье Рассеи. Имя его – Святой Валентин». Какие-то люди уводят её под руки. Довольная улыбка лёгкой тенью скользит по лицу премьера. «Ну, театр. Но, молодцы, однако». – Валентин Кузьмич проглатывает смешок. «Что-то не так?» – испуганно спрашивают стилисты. «Всё очень хорошо. Всё очень хорошо», – лёгким козлетоном пропел премьер.

А по телевизору уже гремит любимая группа Валентина Кузьмича «За Bazar не отвечаем»:

«А ведь как вовремя солисту группы «За Bazar» дали народного артиста России. И чего это Мефодий говорит, что текст убогий», – ещё успел подумать ВКП(б). Но горячий фен возвестил о конце процедуры. Премьер ещё раз взглянул на себя в зеркало, взмахнул светлым чубом и вышел к своим помощникам. Уже на выходе сообщили о звонке генпрокурора Игоря Вороны. Ворона докладывал, что имеются основания предполагать, что Ксаверий был убит.

«Идите, идите», – раздражённо закричал премьер сгрудившейся около него свите.

«Продолжайте», – обратился он к Генпрокурору по мобильному телефону. «Ведется негласное расследование, – снова загудел в телефонной трубке бас Игоря Вороны, – изъят бокал, из которого пил вино Митрополит, следов яда на нём не обнаружено. Однако явно прослеживается исламский след».

«Естественно», – не скрывая раздражения, проговорил премьер и отключил телефон.

На подъезде к аэропорту опять позвонил Генпрокурор. Сказал, что единственный свидетель монах, Иван Благой, подававший вино Ксаверию, повесился.

«Держите меня в курсе, – сухо отозвался ВКП(б), заканчивая разговор.

В иллюминатор уже виднелся затянутый сеткой дождя аэропорт Пулково. Стоял конец октября. Понедельник. На этот день Ксаверий назначил сожжение Корана. Сожжение не состоялось.

Поминки Ксаверия назначены были в Мариинском дворце, что на Исаакиевской площади, где, как известно, заседает Законодательное Собрание. Пришлось приостановить на пару дней работу Собрания. Председатель ЗС начал было возмущаться, мол, кучу законов надо принять. Но те, «кому надо», ему доходчиво объяснили, что законы принимаются на федеральном уровне, а городское Законодательное Собрание принимает только правовые акты. И потом, надо же понимать, какой общественный резонанс приобрела смерть Ксаверия! Когда ВКП(б) доложили о разногласиях с Председателем Законодательного Собрания, он спросил, не из «питерских» ли этот Председатель. «Всё. Время «питерских» ушло. Сейчас наше время. Ярославских», – твёрдо сказал премьер.

Сначала предполагалось провести поминки в Смольном. Но выяснилось, что это невозможно. В связи со свадьбой дочери губернатора Нестеровой, там поселили многочисленных азербайджанских родственников Муслима Ахметова, отца невесты. Прибыл на празднование и представитель президента Азербайджана Агиля Алиева (правнука известного в прошлом секретаря ЦК КПСС Гейдара Алиева). Возмущённый таким самоуправством президент России потребовал немедленного расследования и строгого наказания виновных. Но советники ему шепнули, что «не время». В свете грядущих выборов не следует настраивать против себя петербуржцев. Но ведь, и в самом деле, у губернатора было безвыходное положение. Владельцы гостиниц «Астория» и «Европейская» заломили дикие цены, захотели заработать на родственниках губернатора. Ну не селить же высоких гостей в захудалых хостелах. Госпожа Нестерова просто вынуждена была отправить на неделю в неоплачиваемый отпуск сотрудников своей администрации. Чиновники с пониманием отнеслись к проблемам своего шефа.

На поминках Митрополита стол был весьма скромный. Представителям светской власти подали водку «Столичная». Перед духовными наставниками стояли бокалы со сладким, розовеньким портвейном «777». ВКП(б) удивлённо взглянул на его Святейшество Иллариона, сидевшего рядом. Тот скорчил скорбную мину, шепнул: «Не богато живёт нынче Церковь наша Православная». В голове ВКП(б) промелькнули явно нездоровые мыслишки, мол, как это небогато: сколько земли и строений схапали под предлогом, что это бывшие монастырские строения и земли. И теперь эти строения и земли сдаются в аренду коммерческим фирмам. Вот и Исаакиевский собор в Питере Мефодий передал церкви. А ведь, сколько шуму было! Но эту непотребную ересь ВКП(б) постарался немедленно выкинуть из башки. Негромко, только для ушей Патриарха проговорил: «При благоприятном исходе президентских выборов, мы непременно вам поможем». Эта фраза премьера ввела Иллариона в полнейшее замешательство. Только что из президентской администрации поступило указание: во всех православных церквях «возносить здравицу ныне властвующему» президенту Мефодию».

Валентин Кузьмич заметил, что только перед президентом стоял бокал с тёмно-красным вином. Видимо, с его любимым «Кагором». Президент взглянул на свой бокал, наполненный кроваво-красным напитком и испуганно отодвинул его. Потребовал стакан «Нарзана». «Надо помянуть представившегося», – громко сказал ВКП(б), пристально глядя на Мефодия. «Горькой водки мне!» – скорбно проговорил президент. Кто-то пододвинул ему рюмку с водкой. Все молча выпили и принялись за закуски.