Стивен Кинг - Воспарение [=На подъеме]

Впереди него бегун резко свернул с дороги, встал на колени и повалился на спину, уставившись в дождливое небо с агонией в лице. Между ним и Дейрдре осталось только двое участников.

Скотт пронёсся мимо оранжевого маркера. Остался только один километр — меньше мили. Он перешёл с первой передачи на вторую. Теперь, когда начались тротуары, — с каждой стороны находилась приветствующая толпа, кто-то размахивал флажками с символикой Индюшачьего забега, — пришло время узнать, сможет ли он перейти не только к третьей передаче, но и пойти на перегруз.

Поднажми сукин ты сын, подумал он, и начал ускоряться.

Дождь, казалось, на мгновение притих. Скотту хватило этого, чтобы подумать: потоп отменён, как тут же разразился настоящий ливень, загнав зрителей в помещения и под навесы. Видимость упала до двадцати процентов, затем до десяти, затем почти до нуля. Скотт подумал, что холодный дождь был больше, чем просто приятным; он был почти божественным.

Он обошёл сначала одного бегуна, затем другого — бывшего лидера, которого обогнала Дейрдре. Тот замедлился до шага, шлёпая по фонтанирующей улице с опущенной головой, руками на бёдрах и мокрой футболке, прилипшей к телу.

Впереди сквозь серую завесу дождя Скотт увидел красную футболку. Он думал, что у него достаточно топлива в баке, чтобы обойти её, но забег мог закончиться раньше. Светофор в конце Мэйн-Стрит исчез. Как и Тин-Бридж, и жёлтая лента, натянутая в его начале. Остались только Маккомб и он; оба бежали под ливнем вслепую, но Скотт никогда в жизни не чувствовал себя счастливее. Только счастье — это ещё мягко сказано. Сейчас, когда он раскрывал пределы своей выносливости, это был целый новый мир.

К этому всё и шло, подумал он. К этому воспарению. Если таковы предсмертные ощущения, то каждый должен уходить с радостью.

Он подобрался достаточно близко, чтобы увидеть, как Дейрдре Маккомб обернулась, от чего её мокрый хвостик дохлой рыбой повис у неё на плече. Её глаза широко раскрылись, когда она увидела, кто пытался сместить её с лидерской позиции. Она отвернулась, опустила голову и прибавила скорости.

Сначала Скотт держал дистанцию, затем начал сокращать её. Ближе, ближе, так близко, что мог дотронуться до её вымокшей футболки и разглядеть дождевые струйки, бегущие по её шее. Услышать — даже в шуме ливня — как она втягивает воздух. Он мог видеть её, но не здания, мимо которых они бежали, ни светофор или мост. Он уже не знал, в какой точке Мэйн-Стрит он находился и не видел никаких ориентиров.

Она опять оглянулась назад, и это было ошибкой. Её левая нога зацепилась за правую лодыжку, и она упала, вытянув руки, и прокатилась по воде, расплескав её в разные стороны, как ребёнок, плюхнувшийся на живот в бассейне. Он услышал, как она крякнула, когда из её лёгких вышел воздух.

Скотт приблизился к ней, остановился и нагнулся. Она перевернулась, помогая себе одной рукой, и посмотрела на него. Её лицо перекосила ярость и боль.

— Как вы схитрили? Чёрт возьми, как вы схи…

Он ухватил её. Сверкнула молния, заставив его вздрогнуть.

— Ну же. — Другой рукой он обхватил её за талию и потянул вверх.

Её глаза широко раскрылись. Сверкнула ещё одна молния.

— Господи, что вы делаете? Что со мной происходит?

Он не ответил. Она шевелила ногами, но не касалась улицы, которую теперь покрывал дюймовый слой бегущей воды, — они болтались в воздухе. Он знал, что с ней происходит, и знал наверняка, что это было потрясающе, но с ним самим этого не происходило. Для себя она была лёгкой, может, легче света, но для него её стройное тело, состоящее из мышц и сухожилий, было тяжёлым. Он отпустил её. Он всё ещё не мог видеть Тин-Бридж, но разглядел еле видимую жёлтую полоску, которая, должно быть, была финишной летной.

— ВПЕРЁД! — прокричал он и указал на финиш. — БЕГИ!

Что она и сделала. Он побежал следом. Она сорвала ленту. Сверкнула молния. Он двигался, подняв руки навстречу дождю, и сбавил темп, когда забежал на мост. Он увидел её, стоящую на четвереньках, и упал рядом с ней: оба глотали ртом воздух, который, казалось, превратился в жидкость.

Она посмотрела на него, по её лицу стекали ручейки, похожие на слёзы.

— Что произошло? Бог мой, вы схватили меня так, будто я ничего не весила!

Скотт подумал о монетах, которые положил в карманы куртки в тот первый день, когда пришёл к доктору Бобу; он подумал о том, как стоял на весах в ванной с парой двадцатифунтовых гантель.

— Верно.

— Ди-Ди! Ди-Ди!

Это была Мисси, несущаяся в их сторону с распростёртыми объятиями. Дейрдре вскочила на ноги и обняла жену. Они пошатнулись и чуть не упали. Скотт протянул руки, чтобы поймать их, но не коснулся их. Сверкнула молния.

Затем их нашла толпа, и она оказались окружены жителями Касл-Рока, которые аплодировали им под дождём.

Втот вечер Скотт лежал в ванне, наполненной настолько горячей водой, насколько он мог выдержать, пытаясь успокоить боль в мышцах. Когда зазвонил телефон, он достал его из стопки чистой одежды, лежащей на стуле возле ванной. Я будто привязан к этой чёртовой штуке, подумал он.

— Алло?

— Это Дейрдре Маккомб, мистер Кери. Когда состоится наш ужин? Можно в следующий понедельник, потому что по понедельникам мы не работаем.

Скотт улыбнулся.

— Думаю, вы не правильно поняли пари, мисс Маккомб. Вы победили, и теперь ваши собаки имеют неограниченный доступ к моей лужайке.

— Мы оба знаем, что это не совсем правда, — сказала она. — Фактически, вы сошли с дистанции.

— Вы заслужили победу.

Она засмеялась. Это был первый раз, когда Скотт услышал её очаровательный смех.

— Мой школьный тренер принялся бы рвать на себе волосы, если бы услышал подобные сантименты. Он говорил: то, чего вы заслуживаете, не имеет ничего общего с тем, каким по счёту вы финишируете. Однако, я приму победу, если вы устроите нам ужин.

— Тогда я освежу в памяти свои вегетарианские рецепты. Следующий понедельник подходит, но только если вы приведёте с собой жену. Часиков в семь?

— Хорошо, она ни за что этого не пропустит. А ещё… — Она замялась. — Я хочу извиниться за то, что сказала. Я знаю, вы не хитрили.

— Не стоит извиняться, — вполне серьёзно сказал Скотт. Потому что в каком-то смысле он схитрил, хотя и невольно.

— Если не за это, тогда я должна извиниться за то, как обращалась с вами. Я могла бы сослаться на особые обстоятельства, но Мисси говорит, что их нет, и, кажется, она права. У меня есть определённые… устои… и изменить их было не легко.

Он не смог придумать, что ответить ей на это, поэтому сменил тему.