Виктор Маслов - Земля тридевятая

- Бог с ней, с баней, - сказал он, когда вышли на поле, - у меня теперь только одно желание, выспаться.

- Присоединяюсь, мой властелин! - ответила Катя, широко зевнув.

Деревня встретила тишиной. Они прошли между хижин, никого не обнаружив, дети исчезли.

- Я даже с ними не успел в баскетбол сыграть! - сказал он с досадой.

- Наверное, их Ягая забрала.

Он промолчал, неприятное предчувствие усилилось.

- Давай спать, у меня глаза слипаются.

Не хотелось ему в пустой деревне задерживаться, нехорошее было место, однако организм настойчиво требовал отдыха. Они устроились в ближайшей хижине и сразу уснули.

Олег проснулся, словно его что-то толкнуло. Поднялся с лежанки, чувствуя неодолимое желание, вышел за дверь. Снаружи было темно, что случается только раз в семь дней. Ночь перемен, как они могли забыть! Ночь, когда нельзя оставаться под крышей. Сейчас он разбудит Катю, и они уйдут в поле, где никакая опасность им не будет угрожать. Так вот о чем буквально кричало и предупреждало подсознание! Он отошел в сторонку, облегчился и уже собрался вернуться в хижину, когда заметил у входа большую смутную тень: круглая голова, без рук, без ног, выше среднего человеческого роста, согнулось, бесшумно вошло внутрь.

Он замер, что нужно этому типу? Поискал глазами палку потяжелее, не нашел. Ругая себя за минутную задержку, ворвался хижину, готовый пустить в ход кулаки, и остановился в растерянности. Хижина была пуста, ни тени, ни Кати. Постоял немного, в душе поднималась злая волна. Скучный неизменный мир, как же! Здесь такая эпоха перемен, что Конфуций отдыхает! Обрести подругу, потерять, чтобы снова встретить, и опять расстаться! И дети исчезли! А двигуны множатся и готовятся устроить большую пакость. Главное, ни у кого ничего не спросишь. Сменились даже Ягая с Колдуном, только треклятые экспериментаторы, как ни в чем, ни бывало, по-прежнему сидят за своей скалой. Он обязательно до них доберется! Кроме кулаков и тяжелой сучковатой палки иметь бы при себе что посущественнее, вроде гранаты или ручного пулемета!

Глава пятнадцатая

Олег пер напролом, никуда не сворачивая. Иногда только к лесу, чтобы подкрепиться. Время от времени непонятки какие-то происходили с расстояниями. Не так давно с Катей к деревне вышли, на глазок идти до нее полчаса, ну, может, час. А на деле получилось полдня. Отмерял он шагами землю, скучал по девушке, сокрушался, сколь жесток этот мир. Внешне посмотришь, тишь, да гладь, все сыты и довольны, разве что, бездельем маются. А копнуть глубже, такое открывается! Складывалось впечатление, что скальная гряда ближе не становилась, наоборот, словно бы потихоньку отдалялась.

Мир этот напоминал кривое зеркало, не подчинялся известным закономерностям, менялся в любую сторону, готовый сожрать всякого, неугодного.

Топал давно уже, проголодался и остановился. Вокруг расстилались бескрайние поля, ну, чем не российские просторы? Небо таким в родных пенатах тоже иногда бывало, однородно-мутное, особенно осенью или весной. На горизонте, чуть правее, темнел лесок. И больше ничего, ни людей, ни деревень, ни прудов и озер. Если вода, то обязательно болото. Подумав, направился к лесу. Все равно туда топать, в лесу орехи. До леса добрался, в чащу забрел и обнаружил на большой поляне грибы, похожие на белые. Грибов давно хотелось, но все как-то не попадались. Они вообще здесь редкостью были, не такой, конечно, как ягода борзянка, та вообще только в заповедных местах росла. Обрадовался Олег, нарвал грибов целую кучу, до чего ж хороши, оказались, а пахли как вкусно!

Присел на кочку, задумался. Сырыми есть не хотелось, суп грибной не сваришь, воды нет, кастрюли тоже, соль, если только из ореха наковырять. Решил пожарить, как шашлык. В зажигалке газа немного оставалось. Набрал хвороста, насадил грибы на ветки, соорудил из толстых веток нечто вроде мангала. Вскоре весело заплясали языки огня, он подождал, когда дерево прогорит, оставив красные угли. После этого положил сверху веточки с грибами. Сразу пошел такой запах, что слюной подавиться можно. Олег даже слегка отодвинулся, лучше не нюхать, а то терпение лопнет, сырыми проглотит.

Подумал, что леса здесь мрачноватые, не слышно пения птиц, ввиду полного отсутствия таковых, жужжания насекомых. Если все же жужжание услышишь, бежать надо, чем быстрее, тем лучше. Потому как это может означать, что где-то рядом летает, жужжа ядовитая. Задумался Олег и не сразу услышал тяжелые глухие шаги. Обернулся и обомлел, из чащи на поляну выдвинулся странный человек. Лысый, с круглой головой, широким плоским носом, маленькими глазками, руки и ноги короткие, толстые. Живот здоровый, как у двигунов. Кожа коричневая в разводах, гладкая, блестит, словно маслом смазанная. Сам голый, к тому же, бесполый, чего в принципе быть не должно.

"Урод, кастрат какой-то!" - решил Олег, вскочил на ноги, прихватив толстую палку. Отодвинулся, оставив прогоревший костер между собой и пришельцем, и стал ждать, что дальше будет. Страхолюдный человек подошел, раскрыл корявую щель рта.

- Как ты посмел мои грибы рвать? - раздался трескучий, деревянный голос.

- Лес большой, грибов всем хватит.

- Лес мой, и грибы мои!

- Да кто ты такой? - Олег разозлился, едва не добавив "урод", однако сдержался. Кто его знает, какие возможности у этого чудища?

- Древопуп я, а ты был мужик, станешь падалью.

С этими словами чудик этот, словно йог-огнеходец, попер на Олега прямо через угли. Если бы не это, тут бы нашему герою и конец пришел. Попятился он, споткнулся обо что-то, выронил палку и упал на спину. Древопуп, тем временем, взвыл дико и, огненным факелом, принялся отплясывать на углях "самбу". Когда герой наш поднялся, монстр лежал, весело полыхая, словно облитый бензином. Тут Олегу не до грибов стало. Руки-ноги затряслись, страх такой навалился, что затошнило. Выскочил он из леса, понял, смерть рядом прошла. По слухам, древопуп, как и крутень, от человека одну гниль оставляет. Кто ему попался, про перерождение смело мог забыть. Правда, появляться чудище предпочитало в ночь перемен, в данном случае сделав исключение.

"Повезло мне, - думал Олег, поспешно удаляясь от страшного места, - не сталкивалось прежде с огнем чудище". И впрямь, единственный, кто мог в этих землях воду согреть, это банник, от него пожара быть никак не могло. "А ведь случись пожар, - снова пришла мысль, - выгорит все, деревни, леса, степь, только болота сырые уцелеют. Тушить-то нечем, воды практически нет. Колодцев мало, один на деревню". Достал он зажигалку, газ в ней почти закончился. Подумал, размахнулся и зашвырнул в чащу.

Дальше почти бежал, с большим желанием скорее добраться до места, где упал самолет. Сколько можно к этой скале тащиться?