Жиль Легардинье - Больше не промахнусь!

Ненавижу давать обещания, которые вряд ли смогу сдержать. Мне будет не хватать некоторых людей, включая Фло, но я предпочитаю сжечь мосты вместе со всем, что мне напоминает Хьюго.

Наверное, у меня безумный вид. Я чувствую себя одновременно разъяренной и уничтоженной. Уверяю вас, это очень трудно переварить. Как один и тот же человек может с нежностью относиться к вам в декабре и подло втыкать нож в спину в феврале? Вот так и появляются поговорки: «В декабре любит, в феврале бьет». Ведь только мужчины способны с такой скоростью и без всяких угрызений совести поменять свои взгляды. Почему они это делают? Внезапно ответ приходит сам собой. Он написан яркими буквами в потемках нашей женской доверчивости. Они делают это из корысти! Пока мы служим их интересам, они дарят нам цветы, словно ставят хорошие оценки, а когда начинаем досаждать, тут же получаем пинок под зад. Это ясно как день! Наконец-то их жизненная философия расшифрована! Чем больше я над этим думаю, тем больше убеждаюсь, что только что раскрыла один из секретов мироздания. И кстати, это правило из разряда строго конфиденциальных касается не только влюбленных парочек, но любых отношений между мужчинами и женщинами. Дебле тому наглядный пример: когда я могу быть ему полезна, я душечка и лапочка, но при первом же признаке бунта или роста сознательности он начинает мне угрожать! Не скоро же он получит свою таблицу…

Эмили вихрем проносится мимо моего кабинета. Я подскакиваю со своего места и устремляюсь в погоню.

– Эмили, ты куда? Мне нужно срочно с тобой поговорить!

– Дебле меня вызывает! Потом я к тебе забегу! Целую!

Она даже не замедлила шаг. Я в растерянности останавливаюсь посреди коридора. Ко мне приближается Жордана, помощница менеджера по логистике.

– Я тут узнала, что с тобой случилось. Искренне сожалею.

О чем это она? К тому же я терпеть не могу ее сладкий сиплый голос, напоминающий шипение змеи. Она подходит ко мне еще ближе и шепчет на ухо:

– Помнишь наш разговор о любви в конце года?

– Смутно, – отвечаю я, отстраняясь.

– Ты тогда утверждала, что это чувство существует и оно прекрасно. Я же говорила, что это всего лишь иллюзия, приманка, при помощи которой мужчины нас покоряют. Я объясняла тебе, что нужно использовать мужчин точно так же, как они используют нас. Это борьба, в которой выигрывает тот, кто первым одержал верх.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– После того, что с тобой случилось, ты, возможно, наконец прозреешь. Можешь утешать себя тем, что вы не были женаты, – не нужно тратиться на адвоката при разводе.

– Кто тебе рассказал о моей личной жизни?

– Все тайное становится явным, Мари. Тебе есть над чем поразмыслить. Посмотри на свою подругу с ее вечными бесплодными поисками великой любви и на себя, от этой самой любви пострадавшую!..

Какой же у нее все-таки ядовитый язык. Разве я просила учить меня жизни? Но мужчин она использовать умеет, что правда, то правда. Охмурила половину нашего мужского коллектива. Умудрилась даже очаровать Дебле в период кадровых перестановок. Фу, гадость! У нас с Эмили есть теория на ее счет. Все дело в анатомических особенностях Жорданы: задница у нее свинцовая, а ноги надуты гелием. Потому сила притяжения то и дело опрокидывает ее на спину, и ноги сами задираются вверх.

Жордана смотрит на меня с ехидной улыбочкой, которая мне совсем не нравится. Пора научиться правильно реагировать на выпады таких людей, не тушуясь и не поддаваясь эмоциям. Я еще не готова, Жордана, но мы поговорим с тобой чуть позже, когда я поработаю над твоим личным делом…

– А Флориана бывает у Хьюго дома?

– Она и раньше-то к нам нечасто приходила, а теперь, если она выложит ему все, что о нем думает, то рискует вообще туда больше не попасть.

– Жаль, она наверняка согласилась бы забрать твое письмо.

Эмили разглядывает меню. Сегодня мы обедаем в другом кафе, потому что нам нужно о многом поговорить, а после выходки Жорданы я опасаюсь посторонних ушей.

– Как прошло твое свидание с парнем из театрального клуба?

– Он довольно милый, но я не представляю себя рядом с ним. У него все разговоры только о пьесах, ролях, которые бы ему подошли, о великих чувствах, достойных греческих трагедий… Но у него скорее получится сыграть их на сцене, чем испытать в реальной жизни. Хотя это тоже спорный вопрос, видела бы ты, как он играет…

Я чувствую, что кандидат в бойфренды из театрального клуба уже обречен. Пройдет немного времени, и Эмили опять отправится на поиски. Ей придется разрабатывать новые рудники, чтобы найти вожделенную золотую жилу, и ездить на сафари в надежде поймать крупного хищника. Скоро на всем Диком Западе не останется ни одной речушки, куда бы она не опускала свое сито в надежде выудить из грязной воды самородок, который изменит ее жизнь. Сколько еще тонн ила нам придется перерыть, чтобы найти свое счастье? Подходит официант. Эмили выбирает первой.

– Я буду салат с лососем.

– Мне то же самое и графин воды. Спасибо.

Официант уходит, и я спрашиваю Эмили:

– Почему ты не познакомишься со своим соседом из дома напротив? С тем, которого уже несколько месяцев держишь на прицеле?

– Не решаюсь. Как ты себе это представляешь? «Привет, я живу напротив, и, поскольку у меня убогая жизнь, я высматриваю парней в окно. И знаешь, ты победил в кастинге…» Но мне кажется, он добрый. Вчера я видела, как он гуляет с мальчишкой возле своего дома.

– Может, он педофил.

– Послушай, Мари, хватит уже все видеть в черном свете. Я знаю, что ты страдаешь, но это не значит, что нужно разрушать все вокруг себя.

– Прости. – Я понимаю: ее соседа лучше не трогать, поэтому меняю тему: – Чего хотел Дебле?

– Представляешь, он решил предостеречь меня на твой счет.

– Что?

– Он знает, что мы дружим, и, думаю, он пытается тебя изолировать.

– Что он тебе сказал?

– Что нужно опасаться мятежников… Что те, кто слишком близок к зачинщикам бунта, в конце концов попадут на костер вместе с ними. Нет сомнений, он затаил на тебя обиду и будет мстить.

– Я выполняю свою работу, ему не в чем меня упрекнуть. И потом, теперь я готова к сражению, пусть только сунется.

– Когда я пришла к нему в кабинет, мое внимание привлекла одна деталь. Может, это и пустяк, но он сидел, уткнувшись носом в какие-то бумаги, а как только я постучала, так быстро захлопнул папку, что это показалось мне подозрительным.

– Папка была синей?

– Точно. Так ты знаешь, что это?

– Нет, но я видела то же самое. Он был похож на заговорщика, застигнутого с поличным. Уверена, за этим что-то кроется. А если добавить к этому попытку заставить нас срочно подписать какие-то сомнительные дополнительные соглашения, а также его распоряжение подготовить сводную таблицу трудовых договоров, ручаюсь, тут дело нечисто.