Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

— Я не буду обсуждать с тобой цветы. Раз уж ты заговорила про Линшань, я точно не смогу тебя переспорить, — отрезал Цю Шэн. — Я спрашиваю, почему же ты никак не повзрослеешь? Отчего ты постоянно думаешь о линшаньских цветах? Ведь они не могут убежать, не могут улететь, измениться, погибнуть. Даже если ты не будешь на них смотреть, они все равно будут распускаться и увядать, а увянув, снова расцветут и снова завянут. Ведь если ты спустишься с гор и поднимешься сюда вновь, они все еще будут здесь. А вот люди цветут лишь раз и лишь раз увядают. Если ты так и не спустишься вниз, то будет уже слишком поздно. Неужели ты все еще не в состоянии расстаться с двориком позади своего дома или ручейком, протекающим перед его дверями? Поднимись к сваленным в кучу у ворот твоего дома дровам и погляди… Однако если и посмотришь, все равно все напрасно. Ты, вероятнее всего, увидишь только покрытые росой лепестки и не заметишь грунтовую тропинку, протискивающуюся между зарослями полыни и деревьями. Да что об этом говорить! Я сомневаюсь, что ты и вправду ее не видишь. Ты видишь лишь цветы, и пусть они и в самом деле прекрасны, но если ты не заметишь эту тропинку, то никогда так и не узнаешь о мире, что лежит за пределами гор, не увидишь, каковы городские площади и как высоки городские многоэтажки, не узнаешь, что есть там еще и светофор.

— Пусть и узнаю, что с того? Не узнаю, и что с того? Разве в учебниках не говорится о том, что есть в горах и за их пределами? В них есть совершенно все: астрономия и география, цветы и травы, насекомые и рыбы, — отвечала Чунья. — Мои родители говорят, что, сколь бы ни было много красивых вещей в этом мире, прежде всего нужно следить за тем, что находится у тебя прямо под носом: необходимо контролировать рот, который находится прямо под твоими глазами, ведь у каждого человека есть рот. Сперва нужно позаботиться о еде, о том, чтобы ее было вдоволь, и лишь потом можно говорить о чем-то другом. Родители говорят, что хотят, чтобы я поступила в университет, но я плохо сдала экзамены, в чем могу винить лишь собственную никудышность. Ты хочешь, чтобы я поступила в другое учебное заведение? Они негосударственные, а стоимость обучения грабительски высокая, как же ее оплачивать на доход с двух му [108] Му — китайская мера площади, примерно 667 кв. м. нашей неплодородной земли? Даже восьми, десяти лет для этого будет недостаточно. Цю Шэн, ты хорошо сдал экзамены, поступил в приличное учебное заведение, я безмерно тебе завидую. Ты все еще с удовольствием возвращаешься сюда смотреть на цветы, и это тоже невероятно.

— Помимо полей есть у нас еще и бадьяновые рощи, все горы усыпаны бесчисленными бадьяновыми деревьями, — возразил Цю Шэн. — Посмотри, они пускают отростки, нужно дождаться, когда побеги вырастут в деревья, дадут плоды, а потом можно привести людей в горы, чтобы собрать их. Соберешь плоды — будут и деньги, а будут деньги — разве нельзя будет делать что угодно: поехать в город, поступить, куда хочется?

— Хватит об этом говорить! — воскликнула Чунья.

Девушка спрыгнула с большого камня, хлопнула Цю Шэна по руке, а затем принялась тщательно отряхивать свои штаны. Цю Шэн по-прежнему сидел неподвижно, устремив горящий взор на вершину Фоцзылин [109] Хребет в горах Линшань. . Цю Шэн смотрел вдаль, на горы, которые находились ниже его, и даже далекий лунный диск был ниже его уровня зрения. Луна повисла на невысокой горе впереди и, гримасничая, подмигивала ему.

Чунья сделала вдох и снова хлопнула Цю Шэна по руке, сказав:

— Чувствуешь аромат цветов?

— Чувствую, — ответил Цю Шэн. — Он пропитал вечерний ветер и только и знает, что кружится вместе с ним, не желая исчезать.

— Что ты такое говоришь?

Взгляд Цю Шэна остановился на Чунья, он не отрываясь смотрел на нее по крайней мере минуту-две, после чего потер нос, глубоко вдохнул и, притянув Чунья за руку, произнес:

— Не носи больше эту шапочку, да еще синего цвета с маленькими цветочками. Ты думаешь, твои волосы не достаточно красивы? Твои волосы невозможно сравнить с волосами ни одной девушки в мире. Восемнадцать лет ты мыла их родниковой водой; а еще твои щеки, влажные и пылающие румянцем, как будто вынырнувшие из росы. Не нужно прикрываться, неужели ты боишься, что другие увидят? Неужели ты даже не замечаешь, что шапочка эта совершенно безвкусна?

Чунья тем не менее не смотрела на Цю Шэна. Она просто наблюдала за луной, за изогнутым месяцем, который вздрогнул в этот момент от холодного воздуха, и безбрежное бледное золото зарябило в ее глазах размытым кругом.

С апреля по сентябрь — лучшее время для любования водопадами на Линшани, крупных и мелких, их насчитывается там более сотни. И все эти водопады затеряны в лесном царстве, среди накатывающих волнами облаков; они низвергаются, извиваются, возносятся вверх, стремительно скатываются вниз с высоких вершин в ущелья, образуя водные завесы. Чунья говорила, что водопады на Линшани невозможно сосчитать, и если кто-то поинтересуется их названиями, она и сама не сможет ответить. Цю Шэн жил в городе Таньчэн, лежавшем в предгорье. Однажды спустя четыре года он позвонил оттуда Чунья, сказав:

— Кое-кто готов помочь тебе сосчитать водопады, тебе лишь нужно быть проводником.

— Во-первых, я не деревенский староста, а во-вторых, не начальник лесхоза. Какое это имеет ко мне отношение? — ответила Чунья.

— Ни к чему вопросы. Я пригласил человека подняться в горы, тебе обязательно нужно с ним встретиться.

— Встретиться можно, позвать его на обед — тоже, а вот смотреть водопады? Ну уж нет. Их так много: на этой горе есть, на той горе тоже, под этим горным пиком и под тем, куда бы ни пошел — везде есть. Даже за два-три дня и то все не сосчитать.

— Не скромничай, ты уже двадцать один год изучаешь эти горы. Какой только дорожкой ты не проходила! Какой только водопад не видывала! У подножия какого водопада не омывала лицо, не полоскала ноги? Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, просто будь его проводником. Даже если он не пересчитает все водопады за два-три дня, не беда, если придется потратить на это две-три недели. Тебе лишь нужно сопровождать его, пока он не сосчитает все водопады, пока не будет удовлетворен сполна. И денег у него можешь просить столько, сколько посчитаешь нужным, — убеждал ее Цю Шэн.

— Не желаю слушать твою лесть, — отрезала Чунья.

— Но ведь и правда, никто не виноват, что ты — один из цветков Линшани, и он попросил в проводники именно тебя.

— Какой же ты омерзительный!

— Ну в самом деле, не оставляй без внимания приглашенного мною гостя!

После прибытия гостя в горы все водопады, большие и малые, обрели названия: водопад на Высокой скале, водопад Серпа луны, водопад Девяти небес, водопад Следующий за ветром, Петушиный водопад, водопад Магнолия. Голова Чунья лопалась, она была совершенно не в состоянии запомнить, сколько же их всего. Видя, как тяжело дышит толстобрюхий, похожий на горного кабана гость, как, пошатываясь, бежит вслед за ней, Чунья разжалобилась. Стоило только смягчиться ее сердцу, как тут же расслабились и ее ноги, стал добрее тон ее речи: «Начальник Чжан, передохните». Как только мужчина, к которому она обратилась, шлепнулся на горную тропку, до Чунья донесся треск: стебли и листья растений на большом куске земли застонали, придавленные, словно каменным жерновом, его тучным задом. Позади начальника Чжана следовала девушка лет семнадцати-восемнадцати на вид. Издалека лицо ее казалось белым и нежным, но стоило подойти ближе, как становилось заметно, что этот эффект был достигнут с помощью тонального крема. Чунья тоже окликнула ее: «Давайте немного отдохнем». Однако девушка не стала садиться, а лишь, пригнувшись, уперлась обеими руками в колени, приговаривая: «Устала, как же я устала!» Повторив это раза три-четыре, она снова заладила: «До смерти устала». Начальник Чжан, надув щеки, будто разозлившись, обратился к своей спутнице: