Святослав Рыбас - Варианты Морозова

— Думай-думай! — поторопил Зимин.

Но как-никак в этой комбинации таился риск, а проигрывать не хотелось. Игорь жил в шахматной игре сильным и храбрым человеком, она пробудила в нем сладчайший вкус к поединку и подарила иллюзию превосходства над большинством взрослых мужчин. Отец тоже принадлежал к этим мужчинам, так как не признавал, что слабее, и проигрывал раз за разом. Когда проигрыши стали ему привычны, он утратил интерес к игре с Игорем. И вместе с отказом от нее отдалился от Игоря. Теперь они играли редко, как бы в шутку. У них не стало общего дела.

— Собирайся, скоро семь! — сказала из кухни жена.

Игорь двинул королевскую пешку.

— Сейчас, — буркнул Зимин. — Успеем. Значит, пешечкой? А мы ее бьем. Вот так.

Он с улыбкой поглядел на сына, и тот улыбнулся точно такой же зеркальной улыбкой.

— Ты много говоришь, — вдруг сорвалось у Игоря.

— Я? Мы с тобой редко разговариваем.

— Такая у нас жизнь, — сказал Игорь. — Я думаю, ты не знаешь, о чем со мной говорить.

Зимин наклонился и провел ладонью по его голове взад и вперед.

— Ну, даешь! — произнес он удивленно. — Ты меня упрекаешь?

— Ничего не упрекаю, просто я это подумал.

— Но если ты так подумал, этого еще может и не быть в действительности, — сказал Зимин. — Согласен?

— Может и не быть.

— Пойми, у меня сейчас много работы… Много работы… Ты еще не знаешь… Твой ход?

— Да. Я тоже бью, — Игорь поднял ноги на тахту, сел по-турецки и ссутулился над доской.

«Должен быть выигрыш, — думал он. — Это комбинация в духе раннего Таля».

Через секунду шахматные фигуры как будто разбежались и утащили с собой доску, — мысли Игоря смешались. «Я же люблю его, — сказал про себя он. — А иногда совсем не люблю. Когда он становится…» — Игорь не мог найти слова и не затруднялся искать. Сейчас отец был неуверенный в себе и одновременно уверенный, злой и одновременно добрый, спокойный и одновременно псих, искренний и одновременно фальшивый. В результате он был никакой, жалкий.

Игорь снова стал думать о шахматах. Зимин по-прежнему зудел свой мотивчик. Игорь считал и считал варианты, потом быстро протянул к доске худую руку и пожертвовал коня.

…Зимин знал, что Женя приготовила интересную забаву — объявить гостям их гороскопы. Она уже давно втянулась в эту игру, подружилась с какой-то чудной аспиранткой Жанной, которая увлекалась оккультными науками, ходила в темных очках, скрывающих ее веселые глаза. Если бы Зимин попытался установить время, когда его жена сблизилась с Жанной, то он бы понял, что это произошло после того, как был продан сеттер Чарли. Этот длинноухий, кофейно-пегий пес появился в доме после того, как Зимин однажды осенью по деловым соображениям ездил вместе с товарищами из треста на охоту; вернувшись, он сказал, что хорошо бы иметь ружье, и Женя подарила ему дорогую двустволку. Вскоре она купила и щенка. Она вообще настойчиво заботилась о развлечениях Зимина, и под ее влиянием он одно время даже коллекционировал марки. Но ружье и марки были забыты, а Чарли пришлось продать, так как от его шерсти у Зимина начался аллергический насморк.

Вот, пожалуй, когда у Жени появилось увлечение астрологией. О второй цепи причин Зимин ничего не знал, и то, что Женя, кроме него, любила еще одного человека, было ему неведомо.

С тем, другим, она познакомилась в первые дни студенческой практики, на раскопках древнего города Любеча, на Днепре. Его звали Василий… Экспедиция, пробив шурфы и сделав раскопки, нашла город, в котором в 1097 году собрались русские князья, чтобы остановить междоусобные войны. Стояли легкие дни раннего июня. Цвел розовый шиповник. «Женя, Женя! — крикнул Василий. — Где ты? Смотри, что я для тебя нашел!» Его находки — серебряные серьги, колт и сосудик для благовоний — уже много лет хранятся в запасниках исторического музея, а Жене до сих пор слышится: «Женя, Женя! Где ты!» Ей тоже повезло найти горшок с гречневой кашей, и она вздрогнула от ощущения тысячи лет. Сняв окаменевшую корку, Женя взяла щепоть каши и поднесла ко рту. Василий схватил ее за руку и остановил: «Это опасно».

Там, ночью, на Днепре, Женя впервые испытала естественную муку любви. Однако женщина в ней так и не проснулась. Василий оскорбил ее. «Я закончу аспирантуру и женюсь на тебе, — сказал я. — А раньше — не могу». — «Почему?» — удивилась она. «Так будет лучше», — рассудил он.

И через четыре месяца Женя вышла замуж за Сергея Зимина.

Василий нашел ее только прошлым летом. Он был женат, имел двух дочерей. Его научная карьера была прекрасной: он раскопал сенсационные скифские захоронения. «Давай бросим все! — с горькой надеждой произнес он, и Женя уловила, что от него пахнет коньяком. — Помнишь Андрея Волкова и Олю? А у них тоже ничего не вышло… Разъехались, завели семьи, детей». — «И что?» — спросила она. «Теперь они поженились. В любви добра не ищут. Наверное, только ради этого и надо жить… Я люблю одну тебя!» Но Женя заплакала и ничего не ответила.

Неужели этот тучный лысеющий мужчина с затравленным взглядом был тот, кого она любила и кого ждала?! Встреча с ним опустошила Женю.

«Смесь гордыни и трагической покорности то возносит вас на вершины, то швыряет в бездну», — прочитала она в гороскопе, переведенном аспиранткой Жанной из французского журнала. В тот момент это походило на правду.

Раздался звонок в дверь.

— Сергей, звонят, — крикнула Женя.

— Сейчас.

Звонок деликатно повторился.

— Сергей!

— Игорек, открой-ка, — сказал Зимин.

Игорь пошел отпирать. На пороге стоял толстый мужчина в темно-синем костюме. Он был потный. Наверное, ему было жарко.

— Здорово, молодой человек! — весело сказал мужчина. — А я думал, ты уже вот такой вымахал. Помнишь меня?

Игорь молча глядел на него, он видел этого человека впервые.

— Кто там, Игорь? — послышался голос Зимина.

— Это я, Сергей Максимович! Кияшко!

Зимин вышел в коридор, кивнул головой.

— Заходи, Кияшко.

— Я не рано? — спросил Кияшко. — Понимаете, не рассчитал: такси сразу поймалось.

Выглянула Женя, румяная, в красном фартуке.

— Здравствуйте, — сказала она, — заходите. У нас тут все в дыму! — Она была привлекательна в своей здоровой статной полноте, подчеркнутой туго повязанным передником.

Кияшко шагнул к ней и протянул руку.

— А почему вы без жены? — спросила Женя.

— Она у меня домоседка, — небрежно ответил Кияшко.

— Сергей, развлекай гостя, а я… — И она ушла на кухню.

Кияшко почувствовал, что своими словами о жене он не угодил хозяйке, но поправиться было поздно. Он вошел в комнату. Зимин усадил его на стул, а сам стал дальше играть с сыном. Жертву коня он, конечно, принял сразу, как только понял, что никаких прямых угроз нет.