Бернар Вербер - Рай на заказ [litres]

– Сейчас он озвучивает рекламные ролики для провинциальных супермаркетов. Согласитесь, это лучше, чем убийство?

Тристан внезапно осознал, как велико мужество этой девушки. Он представил себе ее боль и боль ее отца.

– Это действительно было для вас ужасным испытанием!

– После смерти отца я утратила вкус ко всему на свете. Еще раньше моя мать умерла от рака. Я сделала так, что о самоубийстве отца никто не узнал, ведь он был католиком и его не стали бы отпевать. Я попросила врача диагностировать стремительное развитие рака. Это и стало официальной версией смерти великого Гонтрана.

– А потом вы пришли сюда?

– Многие находят здесь убежище, чувствуя, что от того мира, который им известен, ждать больше нечего. Я была очень подавлена. Мне была нужна битва. Юмор был битвой моего отца, и я приняла у него эту эстафету. Но я стала действовать по-другому – так, как учили меня люди, верные настоящей этике. Те, кто ничем не походит на псевдоюмористов, готовых продать душу ради рейтинга и любой ценой добиваться славы.

Тристан в задумчивости сделал глоток вина:

– И давно вы здесь?

– Больше семи лет.

– Почему же вы прошли посвящение так поздно?

Она опустила взгляд:

– Я боялась умереть. Я не такая храбрая, как вы думаете.

Тристан кивнул:

– Я вас понимаю.

– Вот так я и работала здесь. Я была учеником и сочиняла анекдоты, не претендуя на то, чтобы стать подмастерьем.

– Страх преодолеть препятствие…

– Господин Маньяр, меня восхищает ваша смелость. Вы так быстро решились поставить свою жизнь на карту – согласились на поединок.

– До того как я пришел сюда, я был мертв. Теперь моя жизнь вновь приобрела смысл… отчасти благодаря вам, мадемуазель Б.

Тристан работал над своим шедевром два месяца. Это был потрясающий анекдот, который автор опробовал на многих слушателях, прежде чем представил на суд своему учителю.

Б потребовала все переделать, тщательно обдумывая каждую запятую, каждое слово, каждый намек.

Она велела проверить, как этот анекдот будет звучать с другими концовками, с другими персонажами. Как его будут воспринимать в переводе на другие языки. И наконец, когда Б решила, что клинок достаточно закален, она привела своего подопечного к Великому Магистру.

Человек, не снимавший хохочущей белой маски, велел Тристану рассказать его анекдот. Когда тот закончил, наступило долгое молчание. И вдруг Великий Магистр издал смешок, который постепенно превратился в хохот.

– Шедевр принят, – объявил глава братства.

Тристан чувствовал себя так, словно вновь с успехом сдал экзамены и получил диплом с отличием.

– Думаешь, он готов? – спросил Великий Магистр у Б.

– Он рассмешил меня, – ответила девушка так, словно этого было достаточно.

– Тогда нет никаких причин медлить. Он будет внесен в списки участников ближайшей церемонии посвящения, которая состоится в следующем месяце.

С этими словами Великий Магистр знаком велел девушке приблизиться и что-то прошептал ей на ухо. Б резко выпрямилась. Казалось, она встревожена и удивлена.

– Вы выглядите более довольной, чем я, – заметил Тристан, идя рядом с Б по длинному коридору.

– Вы – первый мой ученик, который попытается пройти посвящение. Полагаю, что настоящим мастером становишься лишь тогда, когда сумел передать другому секреты своего ремесла. Отец говорил: «Хорош не тот мастер, кто выше ученика, а тот, благодаря кому ученик становится мастером».

– Прекрасно сказано.

– Поговорим о поединке. Вы будете сражаться с соискателем, которого подготовила моя подруга и сестра нашей Великой Ложи. Самого соискателя я не знаю, но его наставница очень опытна в нашем деле. Против нее вы бы не продержались и двух анекдотов. Нужно узнать, сумела ли она передать этот талант своему ученику.

– Я буду очень стараться…

– Этого мало. Я хочу, чтобы вы были настроены только на победу… – Б остановилась и схватила Тристана за плечи: – Господин Маньяр, если вы одержите верх, я займусь с вами любовью.

Тристан подпрыгнул:

– Что вы сказали? Вы хотите заняться со мной любовью и говорите мне это только сейчас?

– Я хочу, чтобы вы победили. И это обещание должно стать для вас дополнительным стимулом.

– Но…

– Быть на волосок от смерти и остаться в живых – это придаст нашему свиданию невероятную полноту ощущений. И мы сможем наконец осуществить мою самую большую мечту.

– Какую?

После некоторых колебаний Б прошептала:

– Заниматься любовью и смеяться одновременно.

– Вы же сами говорили, что это невозможно!

– Обязательно должен существовать способ сделать это. Знаете поговорку: «Они не знали, что это невозможно, и сделали это»?

– Но мы-то знаем, что это невозможно!

– Тогда мы забудем о том, что знаем. Я считаю, что предстоящий вам поединок – очень удачное обстоятельство.

Тристан настаивал:

– Значит… я вам нравлюсь?

Б молча смерила собеседника взглядом.

Чувствуя, что во рту у него пересохло, Тристан спросил:

– Я могу узнать ваше имя?

– Ну конечно! Сразу экстравагантные вопросы! Почему бы вам не ограничиться тем, что предложено? Разве вам мало того, что мы займемся любовью? Вам обязательно нужно знать, как меня зовут?

Наступило утро великого дня.

Тристан в фиолетовом плаще и такой же маске шагал в сопровождении Б по лабиринту, направляясь в зал для церемоний. Он остановился перед высокой дубовой дверью и услышал голос Великого Магистра:

– Друзья мои, сегодня особый день. Мы избираем нового брата.

Раздались аплодисменты. Находившиеся в зале отбивали ладонями тот же ритм, который Тристан слышал в прошлый раз. Он вошел в зал, и все члены братства в розовых плащах и масках встали. Свет, падавший сквозь витражи, создавал иллюзию того, будто за стеклами начинается солнечное утро.

Прямо перед Тристаном был алтарь, возвышавшийся над боксерским рингом, посреди которого находились два зачехленных кресла.

Великий Магистр стоял, завернувшись в белый плащ, который подчеркивал его высокий рост. Одновременно с Тристаном в зал вошел другой человек в фиолетовом плаще и маске. Тристану досталась литера А, и он первым поприветствовал Великого Магистра, а затем своего будущего противника.

Ассистентки в розовом сняли чехлы, и взорам зрителей предстали оба кресла. При виде этих смертоносных приспособлений бывший комик не смог сдержать дрожи. Наверху включились видеомониторы: оба счетчика стояли на нуле. Тристану указали на кресло, над которым светилась буква «А». Кожаная обивка показалась ему холодной как лед. Его противник занял кресло под литерой «Б».

Узкими кожаными ремнями с металлическими застежками ассистентка прикрепила запястья Тристана к подлокотникам, а ноги – к ножкам кресла. Голову Тристана она поместила между двумя обитыми мягким материалом пластинами, чтобы лишить его возможности отвернуться от противника.