Иона Грей - Письма к утраченной

– Права у меня есть, и я это докажу, – выдавил Торн. В голосе прибавилось уверенности, даже некий кураж появился. – Стелла – моя жена. В свидетельстве о рождении девочки значится мое имя. И здесь не Дикий Запад, здесь – Англия. Страна с самой развитой и самой лучшей в мире юридической системой. Смею вас заверить, мистер ковбой, наши юристы умеют найти управу на неверную жену.

Это было слишком. Терпение Дэна лопнуло, и он бросился вниз по лестнице, намеренный превратить это тусклое, самодовольное лицо в кровавое месиво. Но в эту же самую секунду Стелла заступила ему путь, между Дэном и объектом его ярости оказалась хрупкая женщина с младенцем на руках.

– Дэн! Не надо! Прошу тебя… – Стелла всхлипнула. – Так будет только хуже.

Дэн стал отступать, потом – пятиться, пока не уперся спиной в стену. Взъерошил волосы. Стелла, на одной руке удерживая девочку, другой обвила его, словно усмиряя гнев.

– Стелла, он же над тобой надругался ! Сначала избил, потом изнасиловал!

– Да как ты смеешь говорить такое моей жене?

Голос Торна звенел ледяной яростью. Лицо побелело, по щекам пошли багровые пятна. Торн отступил, как бы давая Дэну дорогу.

– А сейчас убирайся подобру-поздорову.

– Ты мерзкий ханжа. Насильник и садист.

Чарлз Торн и бровью не повел. Подобно стражу, он стоял у подножия лестницы, вперив взор в Пресвятую Деву на стене.

– Бред, – сухо произнес он, словно обращаясь не к Дэну, а к Пресвятой Деве. – Происходящее между мужем и женой, во-первых, никого не касается, а во-вторых, законно априори. – Он хохотнул. – Муж никак не может изнасиловать свою собственную жену.

– Вот именно, не может, – тихо произнес Дэн. Стелла прижималась щекой к его плечу, головка Дэйзи была у его колотящегося сердца. Он обнимал их обеих, он так хотел всегда, всю жизнь защищать их. – А еще муж не может удерживать жену против ее воли.

– Предположим.

На миг показалось, что Торн образумился. Стелла вздрогнула всем телом, подняла залитое слезами, полное надежды лицо.

– На этом пункте я остановлюсь подробнее, – продолжал Торн. – Стелла – не рабыня; она вольна уйти, если таково ее желание. Я не стану ей препятствовать. – Он растянул в улыбке свои тонкие губы и кивнул на пустой рукав. – Будь я даже из тех, кто решает конфликты посредством физической силы, шансы мои невелики. – Улыбка стала ледяной, бесцветные глаза пригвоздили Стеллу к месту. – Можешь убираться с этим янки, только имей в виду: развода ты не получишь. И Дэйзи останется здесь. Если ты уйдешь, если выберешь жизнь во грехе, жизнь, противную Богу и людям, если опозоришь себя беззаконной связью – никогда больше не увидишь дочь.

Стелла вскрикнула, вырвалась из объятий Дэна.

– Я ее мать! Я ее родила!

– Значит, выбирай. Или ты уходишь с янки, или остаешься со своей дочерью.

И тут Дэн понял: все безнадежно. Сила, что вела его с того момента, как «мессеры» подбили «Красную Туфельку», и потом поддерживала почти год во Франции – иссякла, испарилась. Он нащупал перила, вцепился в них – иначе бы упал. В глазах потемнело. Дэна стало засасывать в ужасную черную воронку, в водоворот паники. Он тщетно подбирал слова – ничего уже нельзя было исправить. Там, во Франции, в поле, на чужих чердаках, слова приходили легко. Ритмично, как марш, как походная песенка бились в висках: вы-жи-ви, вы-жи-ви; вер-нись к Стел-ле. Вот, выжил, вернулся. И стоит как пень, не в силах возразить, разбить вдребезги жестокую, железную логику Чарлза Торна. С самого начала все было против их со Стеллой любви. Так что же удивляться, если теперь к прочим обстоятельствам прибавилась еще и буква закона?

Дэн тряхнул головой, попытался разогнать туман. Лицо Стеллы, бледное, как расплывшаяся луна, стало четче, особенно выделялись огромные, темные от ужаса глаза. Он хотел выдать последний аргумент: «У нас родится другой ребенок – только наш». Однако Стелла крепче прижала к себе девочку, и та, потревоженная, проснулась и захныкала – жалобно и в то же время противно, как кошки мяучат. Этот крик потряс Дэна и расколол, подобно молнии, пространство между ним и Стеллой. Стелла обнимала Дэйзи, спрятав младенческую шелковистую головку под подбородком, а Дэн смотрел молча, и хотя Стелла не двигалась с места и лестница была узка и тесна, ему казалось, что Стелла удаляется, ускользает, и расстояние между ними огромно, и пространство пусто…

– Дэн, я не могу ее бросить. Не могу… – одними губами шептала Стелла.

– Я не вправе этого требовать.

Он был обезоружен; он проиграл решающее сражение. Его ранило. Неважно, что пока он не чувствует боли. Это просто шок, который скоро пройдет, и вот тогда-то небо с овчинку покажется.

Дэн положил ладонь Стелле на затылок, ощутил, как теплы ее волосы. Приблизил губы к ее уху.

– Стелла, я не прощаюсь. Я тебя вызволю. Я этого так не оставлю. – Губы пересохли, едва шевелились, голос был хриплый. – Не все потеряно. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Всегда. Всю жизнь. Я буду писать тебе. Я всегда буду любить тебя, я буду надеяться. Пока мы живы, я буду надеяться.

Он ее отпустил. Не рискуя взглянуть на человека, разрушившего его шансы на счастье, Дэн пошел вниз по ступеням, шагнул за порог, под ливень. Перед ним в дымящихся руинах лежало будущее.

Март начался с жутких холодов. В первую неделю Лондон постигли два мощных снегопада, каждый парк превратился в зачарованный лес, каждый тротуар – в опасный маршрут. До свадьбы оставалось меньше месяца. Мать Уилла сокрушенно смотрела на заснеженный, замерзший сад. Похоже, цветки магнолий не успеют распуститься, а тюльпаны и гиацинты, которые она специально высадила осенью в несметных количествах, просто не взойдут. И каким же убогим предстанет тогда ее сад на свадебных фотографиях!

Уилл тоже сокрушался, правда, молча. Спасибо миляге Уоррену, его «Спитфайр» отлично заводился по утрам, несмотря на мороз. Но спеша на работу в первый после снегопада день, Уилл потерял управление на скользкой дороге и плавно въехал в новенький «Мерседес». «Спитфайр» зацепил «мерс» боком, оставил вмятину над задним колесом и поцарапал сияющие двери. Застраховать в Лондоне спортивную машину классической модели, не имея гаража, означало выложить сумму поистине астрономическую, Уилл такого себе позволить не мог. Не мог он и выплатить владельцу «мерса» шестьсот фунтов, особенно в преддверии свадьбы, подарок к которой еще не был куплен. С ужасом Уилл обнаружил, что самая дешевая вещь из списка желательных подарков – это штопор за семьдесят девять фунтов. Брат с будущей невесткой и магазин предусмотрительно указали – бутик в Челси.

Как и обещал, сразу после возвращения из Кру, ранним субботним утром, Уилл поехал к Альберту Гривсу. Увы, лишь для того, чтобы обнаружить: имеющийся у Гривса ключ не подходит к парадной двери. Только тут Уилл заметил, что краска поцарапана, и понял: замок сменили.