Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

К сожалению, через год Прицела не стало. Он погиб на охоте. Я не смог забрать его с собой на академическую практику, проходившую в городе Поти, кстати, последнюю в ставшей независимой Грузии, и отдал его на попечение знакомому охотнику. По словам последнего, Приц, преследуя дичь по перелеску, ударился головой о ствол дерева…

Столько лет прошло, а я продолжаю корить себя за роковую ошибку…

ПОТИ (ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ)

В Поти находился учебный Центр ВМФ, где издавна обучались иностранцы, в том числе экипажи кораблей, уходящих на экспорт. Место считалось весьма тухлым с точки зрения климата. Построенный на болоте город, тем не менее, был единственным чисто грузинским портом на Черном море, поскольку Сухуми был столицей Абхазии, а Батуми - Аджарии, руководители которых во все времена лишь формально подчинялись Тбилиси.

Я был «заслан» туда за три недели до начала практики для рекогносцировки в компании симпатичного преподавателя кафедры тактики ВМФ капитана 1 ранга В.И. Николашина. Валентин Иванович был здесь не впервые, а значит, его опыт был крайне необходим для решения поставленной задачи. Перво-наперво мы разыскали знакомых. Я - старого товарища по службе на Севере - капитана 2 ранга Гену Хайдарова, оказавшегося начальником цикла Учебного центра. Его гостеприимный дом стал для меня надежной гаванью в предстоящих житейских штормах. Связи Валентина Ивановича оказались гораздо шире и глубже и простирались как минимум до столицы - солнечного Тбилиси. Самыми выдающимися среди его знакомых были, несомненно, Вано и Котэ.

Человек редких душевных качеств - Вано, являл собой образец щедрости и хлебосольства. Не потому ли он возглавлял профильный Главк, снабжавший хлебом всю Грузию. А Котэ, он же князь Константин Джапаридзе - глава старинного рода, носитель традиций и просто человек широкой души буквально открыл мне глаза на прекрасную страну, населенную трудолюбивым, музыкальным и веселым народом. Взять хотя бы пример его героических усилий по возрождению родового особняка в центре столицы, в котором семья Като занимала верхний - пятый этаж. После обретения независимости Грузией разрешение на это было получено, с одним условием - расселить жильцов нижних этажей.

Котэ, как человек умеренной состоятельности, смог расселить за год лишь обитателей первого этажа. Основная работа была впереди, но князь - типичный «трудоголик Востока», не унывал. Еще в советское время он организовал мебельное производство и считался по тогдашней классификации видным «теневиком». Отменный вкус, талант дизайнера и опыт руководителя позволяли надеяться на значительное расширение бизнеса в легальных условиях. Параллельно шел процесс возвращения в отчий дом фамильных ценностей, разобранных по домам родственников ближних и дальних в далеком 1922 году (год прихода в Грузию Советской власти). Знаете, что больше всего меня потрясло, когда я увидел эти картины в золоченых рамах, старинную мебель, мейссенские сервизы, столовое серебро и пр. аккуратно сложенным в залах верхнего этажа? То, что потомки родственников и друзей вернули все до последней ложки. Разумеется, те, кому удалось уцелеть в горниле исторических катаклизмов. Вы можете представить нечто подобное в России? Короче говоря, мы сразу подружились.

Убедившись, что, по крайней мере, эта практика пройдет без потерь, я доложил в Академию свои выводы и стал ожидать прибытия слушателей. Излишки свободного времени позволили вплотную перейти к изучению страны пребывания. «Кто знает, представится ли еще такая возможность?» - проносилось в голове. Недавно избранный президент Звиад Гамсахурдиа проводил политику резкого дистанцирования от России, упоминание о которой сопровождалось исключительно негативными эмоциями по поводу тбилисских событий1989 года. «Саперные лопатки», пущенные в ход не столько солдатами, сколько ангажированными СМИ, перечеркивали столетия совместной истории и тесную взаимосвязь культур. То, что это было «кому-то надо», и всего лишь звеном в цепи событий, приведших к распаду СССР, особенно теперь не вызывает никаких сомнений. Методика провокаций под видом «свободного волеизъявления народа» становилась обыденным явлением, чему немало способствовала риторика новоявленных глашатаев «демократии» «а-ля Собчак». «Демократизация» и «парад суверенитетов» стали магистральными направлениями развала казавшегося нерушимым Союза. Недаром, появившаяся в ту пору на вооружении полиции (милиции) дубинка тотчас получила народное прозвище - «демократизатор». Внутренние войска становились главным видом вооруженных сил на всем постсоветском пространстве.

Тем временем в Поти прибыл для эвакуации посильного количества военного имущества ЧФ целый БДК (большой десантный корабль). Старшим на борту оказался мой старинный приятель, севастопольский комбриг капитан 1 ранга Володя Васюков. Он то и ввел меня в курс политических хитросплетений «в части касающейся», если пользоваться типичной флотской формулировкой. Обстановка была не из лучших, но в лицо не стреляли, и за это спасибо. Используя редкую мобильность, обеспеченную как новыми, так и старыми друзьями мы с Валентином Ивановичем не просто утолили свое географическое любопытство, а смогли планомерно исследовать историческое наследие Грузии, посещая древние храмы, крепости и монастыри, включая Мцхету. Христианские святыни и горные деревни одинаково гостеприимно распахивали ворота и двери, а присутствие таких выдающихся гидов как Вано и Котэ позволяли совмещать научный подход с княжеским размахом. Чувство вечного праздника проявлялось особенно ярко в часы застолий, сопровождаемых чудесными песнями, философскими тостами, нескончаемым потоком превосходных вин и обилием острейших кавказских блюд. Последнее и сыграло со мной злую шутку. На закате второй недели странствий я вдруг почувствовал резкую боль в правом боку и был немедленно доставлен в потийский военный госпиталь. Учитывая политическую обстановку, ехал я туда со странным чувством неопределенности.

- Выздоравливай быстрей, дорогой, - пожелали Вано и Котэ, освобождая меня из могучих объятий, - нэ забудь, что на следующей неделе поездка в Кахетию. Там каждая деревня - марка вина. И какого! Вах!

- Жив останусь, я с вами! - Выдавив подобие улыбки, я упал на подушки…

Врачи о чем-то долго шушукались, после чего пропали, так и не вынеся окончательного вердикта. Меня вновь посетило нехорошее предчувствие, с отступлением которого я погрузился в тяжелый обволакивающий сон. Часа в три ночи я проснулся от громкого разговора, доносившегося из-за тонкой двери. Слова, долетавшие из коридора, явно касалась меня.