Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Прекрасно знавший историю предшественников командир Коновалов накануне выхода досконально проверил лодку и убедился, что выход в море невозможен. Неисправностей была масса, в том числе серьезных. Оказались не в строю гирокомпас и один из дизелей. Доклад Хеддаму вызвал уже знакомую реакцию: «В Союзе с такими неисправностями плавать нельзя, а здесь можно».

Однако Коновалов проявил настойчивость, выход отставили, а дизеля и гирокомпас вскоре ввели в строй. Выход в море показал, что оставшаяся после отправки в СССР опытных моряков часть экипажа абсолютно не отработана. Командир Херда, несмотря на гидрографическое прошлое (прежде он командовал ГИСУ японской постройки), оказался достаточно опытен, чего совершенно нельзя было сказать ни об инженер-механике Айнари, ни о старшем помощнике по фамилии Арбуз. Тем не менее, днем проводилась интенсивная отработка, а ночью лодка легла в дрейф. Свободная от вахты часть экипажа получила возможность отдохнуть и с чистым сердцем попадала в койки.

Шестое чувство вперемежку с физиологическими потребностями занесло советского командира среди ночи на мостик. Уже проходя ЦП, напоминавший обстановку «Летучего Голландца» (там не было абсолютно никого!), Коновалов не на шутку насторожился. Стремглав взбежав на мостик, он немного успокоился. Там, слава богу, были живые люди. Облокотившись на подножку, мирно посапывал старший помощник командира Арбуз. Но это было не главное. Бегло оглядевшись, Василий вдруг увидел почти над головой темную громаду мыса Фалкон. Башня маяка посылала свой могучий луч гораздо дальше, поэтому сон Арбуза оставался не потревоженным. Представить такое на нашем флоте было немыслимо. Возмущенный до глубины командирской души Василий жестко пнул старпома в бок, организовал массовую побудку и задний ход моторами. Лодка чудом избежала посадки на камни, и случилось это, увы, не впервые.

Тремя годами раньше, когда и состояние матчасти, и качество подготовка алжирцев были гораздо выше, ваш покорный слуга столкнулся с аналогичной ситуацией. Тихая южная ночь. Море Альборан. Поднимаюсь на мостик из центрального поста, который никогда не покидал в море, и принимаю доклад сразу от трех вахтенных офицеров: «Товарищ командир лодка находится в дрейфе, идет зарядка АБ, работает правый дизель на зарядку!»

Все трое были добросовестными и толковыми офицерами, и старшим из них был ветеран лодки - лейтенант Бенарбия. Уверяю вас, что лучше бы на вахте стоял бестолковый офицер, но один. Ответственность была бы не так размыта. Несмотря на тропическую ночь, я отчетливо различал «усы» - буруны, бодро разбегавшиеся от форштевня в разные стороны. Дизель явно работал на винт. Прямо по курсу наблюдался остров - Иль Хабибас, на котором по моим данным два слепо-глухонемых брата успешно разводили кроликов. До него оставалось кабельтов двадцать.

- А это что такое, уважаемые? - я обратил внимание на расходящиеся «усы».

- Мы верим своему механику, - гордо заявил Бенарбия, - он доложил, что дизель на винт не работает!

- А ну-ка все марш вниз и в компании с механиком скачками в пятый и шестой! - рявкнул я, и горе-вахтенные поспешно проскакали вниз.

Исчезновение усов стало первым добрым знаком, за которым последовали раскаяние и «разбор полетов». Как выяснилось, заступающий вахтенный, прибыв в 6-й отсек с небольшим опозданием, предшественника уже не застал. Притомившись, тот решил не дожидаться сменщика и благополучно убыл почивать... Заступающий, увидев на телеграфах «Малый ход», недолго думая, включил кормовую ШПМ (шинно-пневматическую муфту, разобщающую линию вала), сообщив, таким образом, поступательное движение родному кораблю...

- Ну что, орлы, не дали глухонемым братьям развлечься!

«Ударная группа» вахтенных виновато молчала.

- А что, после выброса на островок нашей лодки к братьям вполне могли вернуться и слух и речь! Шоковая терапия, товарищ Бенарбия!

Некоторое время минер продолжал дуться, поскольку в результате происшествия с моей легкой руки получил прозвище Терапевт. Это было вдвойне смешно, поскольку он по праву считался одним из самых бестолковых офицеров корабля, хотя и был неплохим парнем.

- Нет такой должности на флоте «хороший парень» любил говаривать мой друг Женя Кореньков - командир-инструктор фрегата «Мурат Раис» (СКР «Дельфин»), и с ним было трудно не согласиться.

Тем временем «011»-я продолжала плавать. Новый шеф инструкторской группы умело лавировал между ярлыком саботажника и сверхтребовательного наставника. Как никак, опыт предшественников, добытый потом и «кровью», не удалось стереть из памяти народной даже «опричникам» из Бюро сотрудничества.

План боевой подготовки в целом выполнялся. Были отработаны даже такие маневры как высадка диверсионной группы на каяках из торпедных аппаратов. Впервые этот достаточно трудный маневр, хотя бы по той причине, что на родине его проводить не приходилось, был выполнен ПЛ «010» в 1984 году и с тех пор стал базовым элементом задачи №3. Лодка становилась на якорь под водой, и группа «человеко-лягушек» (боевых пловцов, тренировавшихся в базе на доставании грязной посуды, выброшенной за борт нерадивыми вахтенными) во главе с симпатичным капитаном - выпускником французской спецшколы диверсантов, деловито, без суеты покидала лодку вместе со своими складными каяками, чтобы атаковать кого-то на побережье. Капитан был истинным «плейбоем». По его рассказам все отпуска он проводил то на горных лыжах в Шамони, то с аквалангом на Сейшелах, то в казино в Монте-Карло. Традиции боевых пловцов были сильны, судя по таким личностям вроде старого как мир, но крепкого как баобаб, майора Шабана. Он частенько подходил к лодке, приветствуя советских подводников на нацистский манер. В ответ на мой недоуменный взгляд он как-то сказал:

- Не люблю французов, хоть убейте. Жаль, что мне не так и не довелось выполнить задание по подрыву причалов в Тулоне. Его отменили.

- Кто?

- Как кто? Наши, немцы… какая разница! Хайль Гитлер!- и он заливисто загоготал...

Теперь группу диверсантов возглавлял молодой капитан - выпускник Рязанского училища ВДВ. Он также всячески подчеркивал симпатию русским, но, как понимаете, в несколько иной форме…

Плавание «011» резко закончилось, как только окончательно сдала одна из групп АБ. На море был «повешен большущий замок»... И тут начались кадровые перемещения. Майор Ахмед Хеддам получил назначение в столичное Адмиралтейство, майор Херда, исполнявший обязанности НШ дивизиона, вскоре убыл туда же. Исполняющим обязанности комдива стал капитан Каид Слиман.

Тем временем подводниками вплотную занялся командир базы Мерс-эль-Кебир. - подполковник Годбан Шабан. До ухода Хеддама, всячески подчеркивавшего независимость, ни он, ни его предшественник - Хеннан, в подводные дела не вмешивались. Пригласив Коновалова, командир базы, с ходу поставил боевую задачу - восстановить боеготовность подводных лодок. При определенном желании и концентрации сил и средств местной стороны, это представлялось вполне возможным.