Дженни Хан - Око за око

– А какая у тебя школа?

Она ответила, что ходит в частную школу для девочек, что они должны носить форму и что там скучно. Ренни скорчила гримасу и сказала:

– Не знаю, что бы я делала, если бы в школе не было мальчиков!

Когда солнце село, мама Лилии спросила нас, хотим ли мы остаться на ужин. Она готовила рыбу, которая называлась махи-махи, с чем-то вроде ананасового соуса. Она сказала, что на десерт мы можем пожарить маршмэллоу на костре на улице. Я хотела закричать: «Да, еще бы!» – но, прежде чем успела открыть рот, Ренни соврала, что ей надо домой.

В машине моего отца Ренни сказала, что хочет поужинать у меня дома. Там не было ничего и близко похожего на махи-махи и жареное маршмэллоу. Мама болела, и в те дни ужином занимался отец. Замороженная пицца, хот-доги или огненный чили. Я готова была убить Ренни за то, что из-за нее упустила возможность поесть по-настоящему.

Позже Ренни лежала на моей кровати, перемешивая колоду карт для «уно». Шэп дремал у нее на коленях. Тогда он был еще щенком, и Ренни любила приходить и играть с ним. В ее жилом комплексе не разрешали иметь питомцев.

– Зачем кому-то могут понадобиться три холодильника? Ее семья не настолько большая! К тому же они живут там всего три месяца в году.

– Один холодильник для корейской еды, – сказала я со своего гамака. Очередной подарок от папы. Как будто гамак и собака могли заставить меня забыть, что моя мама умирает. Но неважно. Гамак был очень удобный. – А еще один холодильник специально для напитков, помнишь? Мама Лилии сказала, мы можем брать что угодно.

– Ну, я думаю, это странно.

– Она богатая. Богатые покупают кучу странных вещей.

– Вот именно! А тебе не показалось, что она много хвасталась? То есть да, ладно, мы поняли! Вы миллионеры, отлично!

– Я не думаю, что она хвасталась, – сказала я. – Ты сама захотела посмотреть на ее шкаф.

– Наверное, – Ренни почесала комариный укус. Ее ноги всегда были ими покрыты. – Но, блин, зачем нас заставили снимать ботинки у входа?

– Думаю, это азиатская традиция, – предположила я. – К тому же у них дома все белое. Видимо, они не хотят разносить уличную грязь по комнатам.

– Но серьезно, три холодильника!

– Забудь ты о холодильниках, Рен! – Я соскочила с гамака. – Раздавай карты.

Когда Лилия снова пригласила нас к себе через несколько дней, я заставила Ренни пойти со мной.

– Дай ей шанс, – сказала я.

Я надеялась, мы сможем посмотреть фильм на этом огромном плоском экране в комнате отдыха и, может, мама Лилии даст нам еще сыра бри и снова пригласит нас на ужин. К тому же мне нравилась Лилия. Да, он вела себя немного как принцесса, но не ее вина, что она богатая и красивая. По крайней мере, она не жадничает. Ренни очень трепетно относилась к своим вещам. Но не Лилия. У нее был чемоданчик косметики со всеми вообразимыми оттенками лака для ногтей, разложенными по цветам радуги. Когда я выбрала блестящий фиолетовый под названием «приворот», она сказала, что я могу оставить его себе. Я отказалась, о чем тут же пожалела, особенно после того, как Ренни накрасила ногти на ногах неоновым розовым и Лилия сказала, что ей самой этот цвет не идет, так что Ренни может взять его, если хочет. Я подумала, Ренни откажется, как и я, но нет. Ее глаза загорелись, она сказала «спасибо» и быстро спрятала лак в карман, как будто боялась, что Лилия передумает.

Это случилось постепенно: переход от меня к Лилии. Большинство бы и не заметило. Я даже не знаю, заметила ли Ренни. Но, когда знаешь кого-то так хорошо, как я знала ее, ты это просто чувствуешь. Раньше, покупая мороженое в «Скупс», мы с Ренни всегда брали большой шоколадный «сандей» на двоих. Но с появлением Лилии она начала заказывать клубничный «сандей» вместе с ней. Или, когда мы ехали в кино на автобусе, в котором было по два сиденья в ряду, Ренни садилась вместе с Лилией, а я – перед ними. Лилия пыталась задавать мне вопросы, чтобы я не чувствовала себя отверженной, но от этого мне становилось только хуже. Мне не нужна была ее жалость. Это я приняла ее к нам в компанию, а не наоборот.

К концу того первого лета, когда Лилия уехала в свою настоящую жизнь, я была уверена, что все вернется к норме. Так и случилось. Но, когда Лилия вернулась следующим летом, Ренни приклеилась к ней как пиявка. Так, как раньше она привязалась ко мне. Это меня бесило, но к тому времени мама была совсем больна, и мне нужна была лучшая подруга, неважно, как много я могла от нее получить. Когда Лилия переехала на Джар Айленд навсегда, а мы с Ренни глупо поссорились прямо перед началом учебного года, это был конец. Между нами все было кончено.

Самое смешное – что именно я стала всему причиной. После того как мы в первый раз пришли к Лилии домой и Ренни она не понравилась, я могла бы с ней согласиться. Но я этого не сделала. Я сказала: «Дай ей шанс» – и Ренни послушалась. Тогда я была единственной, к кому Ренни прислушивалась.

В первый день девятого класса Лилия оставила кулон у меня в шкафчике. Он был из того роскошного магазина в Уайт Хэвене, где надо звонить в звонок, чтобы тебя впустили. Лилия купила еще один для Ренни и один для себя. Это должны были быть кулоны дружбы. Жаль, что дружба уже закончилась.

Я честно не знаю, почему сохранила его.

– Ну и что ты придумала для Ренни? – я не выражаю особого интереса, потому что сомневаюсь, что Лилии может прийти в голову хорошая идея. То есть да, все, что мы сделали с Алексом, сработало, потому что он – парень чувствительный, его легче задеть. Для Ренни понадобится что-нибудь гораздо масштабнее и страшнее.

Лилия хлопает в ладоши, как настоящая чирлидерша.

– Это идеально! Чего Ренни всегда особенно сильно хотела?

Я пожимаю плечами.

– Сиськи?

Она хихикает.

– Ну да, это тоже. Но это не то, о чем я думаю, – Лилия делает паузу для драматического эффекта. – Она всегда мечтала стать королевой бала, помнишь?

Я медленно киваю.

– Да.

Когда мы учились в средней школе, Ренни говорила об этом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю: что она станет коронованной королевой бала, как и ее мама, и королевой выпускного вечера. Ренни хотела все и сразу.

– Рен каждый год была в списке кандидаток в королевы осеннего бала. Она считает, что в этом году корона у нее в кармане. Конечно, она не признае́т, насколько сильно этого хочет. Но я тебе говорю: она очень, очень этого хочет. Так что нам остается лишь позаботиться о том, чтобы этого не случилось. – Лилия игриво тыкает меня в плечо. – Скажи спасибо, Кэтрин! Это твоя месть.

Я смеюсь. Классическая Лилия, ждет похвалы за каждую мелочь.

– Завтра в школе расскажем обо всем Мэри.

Лилия говорит:

– Пойдем к ней прямо сейчас!

Она наклоняется и гладит Шэпа, шепча что-то ему на ухо.