Николь Уильямс - Взлёт

Джуд кивнул.

– Мне нужно пересмотреть свои критерии, что правильно, а что нет, Люс, и пока я не разберусь со всей этой хренью, мне придется быть с тобой очень осторожным.

Я откинулась на кровать, уткнулась лицом в подушку.

– Осторожность – это не то, что я планировала для себя сегодня вечером, – проныла я. Из-за подушки голос звучал глухо.

– Я знаю, – он погладил меня по ноге. – Но так будет правильно.

Подняв голову, я вскинула бровь. Невинно улыбаясь, спросила:

– Правильно для Джуда или для всех остальных?

Мою подколку не заметили.

– Сам не знаю, – признался он. – Но должен знать наверняка, прежде чем мы закончим… – он многозначительно посмотрел на кровать, – …то, что начали.

– Тогда, – я села и подвинулась ближе к нему, – побыстрее разбирайся с этой своей хренью, Райдер. – Прижалась губами к его губам и, когда все внутри меня начало закипать, с сожалением отстранилась.

– Слушаюсь, мэм. – Джуд улыбнулся, провел большим пальцем по моей щеке. – Я просто хочу, чтобы все было правильно, ладно? Чтобы все было идеально.

Угу. Это было бы здорово, живи мы в идеальном мире.

– Если ты ждешь, чтобы все стало идеально и правильно, так я сэкономлю тебе время и сообщу, что этого никогда не случится. – Я сплела свои пальцы с его. – Но если ты смотришь на меня и говоришь себе, что хочешь быть со мной, а я смотрю на тебя и знаю, что хочу быть с тобой, так лови момент, детка. Потому что идеальнее не бывает.

Он кивнул, пожимая мою ладонь.

– Ты офигенно умная, Люс. – Поднялся на ноги, чмокнул меня в лоб. – Утром увидимся.

Теперь это уже начало смахивать на бред сумасшедшего.

– Конечно, увидимся. – Я поймала Джуда за руку. Откинула покрывало, похлопала по свободному пространству рядом с собой.

Меня и кровать он разглядывал с таким видом, словно решал уравнение. И я даже догадалась, какое именно.

– Правильно или ошибка?

Джуд криво усмехнулся и признался:

– Не знаю.

– Зато я знаю, – заявила я, дергая его за руку.

Еще пару секунд он сопротивлялся, но в конце концов, то ли сдавшись моей настойчивости, то ли решив уравнение сам, заполз под одеяло и прижал меня к себе так крепко, что я едва могла дышать.

Давно уже мой сон не был таким спокойным и умиротворенным.

Было рано. Так рано, что солнце едва успело задуматься о том, что пора бы вставать. Утром в воскресенье я обычно позволяла себе поспать, но сегодня спать не хотелось совсем. Сомневаюсь, что я заснула бы, если б даже хотела.

Я проснулась с тем же сосущим ощущением в животе, что и последние четыре года, – непонятно, то ли в обморок свалюсь, то ли меня сейчас стошнит. Отвратительное чувство не отпускало, но Джуд – он остался на всю ночь и так и не выпустил меня из объятий – во сне чуть крепче прижал меня к себе, и наступивший день сразу стал казаться чуточку легче.

Пробормотав во сне что-то нечленораздельное, Джуд уткнулся лицом мне в шею. Даже ночью он не снял свою шапку. Мне кажется, это не очень полезно для головы – надо давать ей дышать хоть изредка. Не знаю, откуда возникло чувство, словно я делаю что-то неправильное, но я тихонько потянула шапку и сняла ее.

Волосы у него были такие короткие и тонкие, что казалось, Джуд и вовсе лысый. Но что это? Я заметила рубцы на коже, тянувшиеся от макушки к шее. Мне уже приходилось видеть такие шрамы, и я знала, что это, – шрамы от ожогов. Я мягко погладила их пальцами, словно желая стереть эти отметины с кожи Джуда, а заодно и выкинуть событие, от которого они появились, из его памяти.

Спину Джуда тоже исчертили шрамы. Иные рубцы короткие и тонкие, но большинство – толстые и длинные, словно спина однажды была разорвана в клочья и сшивал раны человек, впервые державший в руках иголку с ниткой. Как Джуд выжил после такого?

Мои пальцы скользили по шрамам, и мне снова стало плохо, даже еще хуже, чем в момент, когда я проснулась, – я не могла и не хотела представлять, что случилось в жизни с человеком, который сейчас спал рядом со мной.

Внезапно Джуд открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на меня умиротворенно и сонно, но потом он разглядел потрясение на моем лице и сообразил, что голова его не прикрыта. Он выхватил у меня свою шапку и резко сел.

– Ты что делаешь? – крикнул Джуд, натягивая шапку обратно на лоб. Кроме злости в его голосе была боль.

Я прошептала, тоже садясь в кровати:

– Что с тобой произошло?

Ни слова не говоря, он вскочил, бросился в противоположный конец комнаты и натянул свою серую футболку с длинными рукавами.

– Те парни над тобой издевались? – произнесла я, мысленно жалея, что так легко догадалась.

Джуд обхватил руками голову.

– Не те самые парни, но не так важно кто, – напряженно ответил он. – Когда я впервые оказался в приюте. Больше пяти лет назад.

– За что? – Я склонилась к нему, попыталась взять за руку. – Что ты им сделал?

Он оттолкнул мою ладонь:

– Приветственный подарок.

– О господи, – выдохнула я, невольно задумавшись, перестанет ли когда-нибудь кошмар, в который превратилось прошлое Джуда, его мучить. – А шрамы?

Джуд перевел на меня глаза. Совсем черные.

– Ты не захочешь знать.

Он был прав – и ошибался.

– Я хочу, – прошептала я.

– А я не хочу рассказывать об этом, – ответил он, дыша так тяжело, что я видела, как поднимается и опускается его грудь.

– Хорошо. – Я сглотнула, вдруг осознав, что в душе у Джуда столько же шрамов, сколько и на теле, если не больше. – Прости меня.

– Я не хочу, чтобы ты меня жалела, – резко ответил он, – и я не хочу ворошить свое детство в угоду твоей девчачьей психоаналитической фигне. Я раковая опухоль, Люс. И говорил тебе об этом с самого начала. Чтобы понять мои слова, вовсе не нужно знать все гадкие подробности.

– Нет, нужно, – возразила я, сопротивляясь инстинкту, который звал просто подойти и обнять Джуда. – Их нужно знать, чтобы понять, как излечиться. Позволь мне помочь тебе, – попросила, вновь потянувшись к нему.

– Твою мать, Люс. – Он принялся расхаживать по комнате. – Я же не один из твоих подопечных. Я не жалкая собачонка, которую можно спасти от усыпления. Не нужно, чтобы меня спасали, и я, черт возьми, не хочу, чтобы меня спасали. – Помолчав, он наконец поднял на меня глаза. – Так что хватит стараться.

Мне следовало отступиться, но…

– Нет, – уверенно заявила я.

Джуд смерил меня злобным взглядом:

– Я не хочу, чтобы меня спасали.

Я прикусила язык, чтобы не расплакаться.

– Нет, хочешь.

– Нет, – голос его дрогнул, – не хочу.

Попятившись, Джуд задел край комода и стоявшую на нем коробку, которую я вчера принесла с чердака. Она упала, ее содержимое рассыпалось по полу. Выскочив из кровати, я принялась все быстро собирать, пока Джуд не обернулся. Но не успела. Он присел на корточки, чтобы помочь мне, и вдруг вцепился взглядом в то, что было в моих руках. Помрачнев и выхватив фотку из моих пальцев, он поднялся, не сводя с нее взгляда, словно увидел призрак.