Алексей Митрофанов - Пречистенка

Или вот еще. «У Большого Каменного моста обратил на себя внимание какой-то человек, который, сойдя с берега, спустился к реке Москве, а затем, не раздеваясь, вошел по пояс в воду и стал ловить рыбу руками, без всяких приспособлений. Такой оригинальный способ ловли сразу собрал толпу любопытных; некоторые из них, беседуя с рыболовом, поняли, что он сумасшедший. Рыболова задержали и отправили в участок. Задержанный назвался владимирским мещанином Ефимом Абрамовым Десятиревым, 54 лет, который, как выяснилось, два дня тому назад скрылся из Преображенской больницы для психически больных».

Разумеется, все эти сообщения — одни из многих в таком роде.

Так что храм и его окружение было еще и местом криминальным. Недаром Михаил Булгаков в ранних редакциях «Мастера и Маргариты» приводил Иванушку Бездомного именно под стены храма, где у него, купавшегося, утащили всю одежду. Правда, когда Михаил Афанасьевич приступил к окончательному варианту, храм уже снесли, и упоминать о нем стало бессмысленно.

* * *

В 1912 году рядышком с храмом был открыт памятник Александру III работы скульптора А. Опекушина. Бронзовая фигура на троне, в руках — царские регалии, скипетр и держава. Постамент ступенчатый, прямоугольный, из красного гранита. На нем надпись: «Благочестивейшему Самодержавнейшему Великому Государю нашему императору Александру Александровичу Всея России. 1881—1894». По углам постамента — бронзовые орлы с распростертыми крыльями.

Около памятника круглосуточно стоял почетный караул из воинов-ветеранов.

С 1365 года на месте этой статуи стояла церковь с довольно кощунственным названием — Всех Святых в Чертолье. До 1514 года — деревянная, затем каменная. Но когда ставили памятник, о ней не сожалели — церковь снесена была еще в 1832 году, разумеется, в связи со строительством храма Христа Спасителя.

Сразу же после смерти императора Александра III была объявлена всенародная подписка на памятник. К началу работ было собрано 2,5 миллиона рублей.

Место для памятника было выбрано по предложению И. В. Цветаева. Он мотивировал в первую очередь тем, что строительство храма Христа Спасителя завершили именно при Александре III. Цветаев писал: «Государи таким образом выступают как ходатаи за свой народ перед Богом и вечные напоминатели, что в мире нет высшего училища и нравственного завета, кроме Божьего храма, и что вне этих заветов нет правильной жизни для России».

Перед открытием, когда готовый памятник укрывали парусиной, произошел несчастный случай. Подул сильный ветер, поднял еще не закрепленное полотнище, и матрос, его натягивавший, разбился насмерть.

На открытии (с одновременным освящением) присутствовала императорская фамилия. Стоял жаркий день, и среди участников церемонии было зарегистрировано несколько солнечных ударов. Окна близлежащих домов по распоряжению полиции были закрыты.

Опекушин вспоминал о работе над памятником: «Я пережил гнет трех царей: Александра II, Александра III и Николая II, все они мучили меня своими „милостями“; два последних превратили меня из художника в ремесленника. Они насильно заставляли меня лепить царские памятники. Давали за них большие деньги, но что деньги?.. Я не чувствовал свободы в своем творчестве. Они мучили меня своими визитами и стесняли всевозможными нелепыми указаниями».

Путеводитель «По Москве» 1917 года (издание М. и С. Сабашниковых) сообщал, что этот памятник «слишком громадный и тяжеловесный, он отличается необычайным количеством и богатством материала, затраченного на его сооружение».

Словом, стиль был выдержан.

Но времена менялись, а вместе с ними — и отношение к статуе.

Барон Карл фон Ботмер, участник германской дипломатической миссии в Москве, писал в дневнике в 1918 году: «Тягостное чувство возникает при виде сплошь увешанных красными флагами фигур императоров Александра II и Александра III. Четыре огромных двуглавых орла на памятнике Александру III держат в своих клювах огромные кровавого цвета знамена. Но этого мало — глаза императора завязаны черной материей, траурно ниспадающей до земли. Может быть, это проявление неосознанного стыда властей, которые способны принести свободу России только через кровь и террор и которые держат сына и внука этих людей в ужасном плену. Высмеивают себя, не ведая о том!»

Уничтожение памятника курировал помощник наркома имуществ республики, член комиссии по охране памятников искусства и старины Моссовета архитектор Н. Д. Виноградов. Впоследствии он называл себя «злым гением разрушения».

За уничтожением следил сам Ленин. В частности, 14 июля 1918 года Виноградов послал Владимиру Ильичу телефонограмму, в которой среди прочего сообщалось, что памятник Александру III «обследован, убрать можно в две недели», а в телефонограмме от 17 июля извещал, что «приступлено к сооружению лесов у памятника Александру III».

И спустя совсем немного времени тот же барон Карл фон Ботмер писал: «Вчера вечером мы… видели, как начали снимать памятник Александру III, чтобы показать, что настало время свободной республики Советов. Огромный памятник хотя и представлял безвкусицу первого ранга, однако сносить его было бессмысленно. Историю России таким образом не зачеркнешь и воодушевление сегодняшним днем не подымешь».

29 июля 1918 года Виноградов записал в своем дневнике: «Прошел я к памятнику Александра III, где был поражен тем обстоятельством, что это чучело было сделано сначала обнаженным, а потом постепенно одевалось. Так, когда я был, с него [были] сняты [штаны], а там видна голая задница. Этого я совсем не ожидал. Выше видна жилетка. Это уже черт знает что! Завтра, кажется, будут снимать голову».

1 мая 1920 года на месте памятника Александру III заложили памятник «Освобожденный труд». Закладка свелась к тому, что на уцелевшем пьедестале от памятника Александру III прикрепили металлический картуш со словами: «Здесь будет сооружен памятник „Освобожденный труд“» (автор картуша — В. И. Мухина). На закладке присутствовал В. И. Ленин.

Памятник «Освобожденный труд» так и не был установлен. Постамент же снесли при строительстве Дворца Советов.

В книге А. Логинова «Наша Москва», изданной в 1947 году к 800-летию Москвы, упоминается: «Был сломан памятник Александру III — грузная фигура на троне, со скипетром в руках, окруженная четырьмя двуглавыми орлами, хищно вцепившимися в углы квадратного пьедестала».

Упоминается не просто так, а среди прочих достижений социалистического строя.

* * *

При новой власти было решено — храм снести, а вместо него возвести невиданный дворец. В качестве автора идеи выступил Сергей Киров. Он говорил в декабре 1922 года на Первом съезде Советов СССР: «Я думаю, что этот день должен быть ознаменован нами так, чтобы остался живой памятник совершающегося сейчас. Я думаю, что не пройдет много времени, как нам станет тесно в этом прекрасном, блестящем зале. Я думаю, что скоро потребуется для наших собраний, для наших исключительных парламентов более просторное, более широкое помещение. Я думаю, скоро мы почувствуем, что под этим огромным куполом уже не умещаются великие звуки «Интернационала». Я думаю, что скоро настанет такой момент, когда на этих скамьях не хватит места делегатам всех республик, объединенных в наш Союз. Поэтому от имени рабочих я бы предложил нашему союзному ЦИКу в ближайшее время заняться постройкой такого памятника, в котором смогли бы собираться представители труда. В этом здании, в этом дворце, который, по-моему, должен быть выстроен в столице Союза, на самой красивой и лучшей площади, там рабочий и крестьянин должны найти все, что требуется для того, чтобы расширять свой горизонт. Я думаю, что, вместе с тем, это здание должно являться эмблемой грядущего могущества, торжества коммунизма не только у нас, но и там, на Западе.