Элизабет Говард - Беззаботные годы

– Я знаю, ты считаешь меня упрямым паникером. Но ты знаешь, что я прав.

Зоуи очутилась в довольно щекотливом положении. Выход был предельно прост и скучен, и она приберегала его в качестве последнего средства. Состояние ее матери улучшилось достаточно, чтобы она могла проводить на ногах часть дня, а это означало, что Зоуи приходилось уделять ей больше времени, чем когда миссис Хэдфорд была прикована к постели. Кроме того, у доктора Шерлока осталось меньше причин для частых визитов, хотя он по-прежнему наносил их. В первые три дня, пока маме было по-настоящему плохо, Зоуи варила ей яйца всмятку, делала тонюсенькие бутерброды с маслом, умудрилась даже однажды сварить компот из чернослива, каждый день перестилала постель и мыла ванну – нудная и грязная работа, от которой она уставала настолько, что даже по утрам, лежа на неудобном диване в гостиной, не могла как следует задуматься. Из дома она выходила только в библиотеку, поменять книги: Руби М. Эйрс – для матери, которая требовала какого-нибудь легкого чтения, и вдобавок все, что удавалось найти для самой себя, обычно Сомерсета Моэма или Маргарет Ирвин. Она изнывала от скуки и единственными светлыми моментами становились звонки Руперта по вечерам (в течение строго трех минут, потому что Дюши считала телефон роскошью, особенно междугородние разговоры) и визиты доктора Шерлока. Доктору Шерлоку, по мнению Зоуи, было лет сорок, так как его густые и волнистые волосы уже начинали седеть. Очень рослый, с карими глазами, он обладал успокаивающим голосом, и Зоуи заметила, что мать перед его визитами тщательно «приводит себя в порядок», как она это называла. Когда он пришел в первый раз, Зоуи проводила его в спальню матери, где та лежала в постели, одетая в ночную кофточку персикового цвета, отделанную лебяжьим пухом, прикрыла за ним дверь и тихо вернулась в тесную гостиную, чтобы убрать в ней. После замужества Зоуи ее мать переехала в квартиру поменьше и подешевле, но со своим имуществом расстаться так и не смогла, поэтому ее жилье выглядело захламленным. Зоуи было некуда повесить свою одежду и даже убрать постельное белье, которым она застилала диван на ночь, краситься ей приходилось в крошечной темной ванной. Все поверхности в доме занимали фотографии – главным образом Зоуи на каждом этапе детства и до нынешних дней. Стены, крашенные в преимущественно персиково-розовый цвет (от мисс Арден мать Зоуи узнала, что он является наиболее подобающим для женщин), теперь казались грязноватыми, в тон хлипкому тюлю на каждом окне, приглушающему и загораживающему весь дневной свет. Квартира находилась на пятом этаже многоэтажного дома; спускаться с него приходилось на немыслимо медлительном, похожем на клетку лифте, который часто застревал на другом этаже, потому что кто-нибудь из жильцов забывал закрыть тяжелые заедающие двери. Как в тюрьме, подумала Зоуи, и в этот момент в комнату вошел доктор Шерлок.

– Итак, миссис…

– Казалет.

– Миссис Казалет, ваша матушка благополучно поправляется. Я уже сказал ей, что придется полежать еще как минимум несколько дней. Питание должно быть легким – цыпленок, рыба, что-то в этом роде…

– Я готовлю не особенно… а вам не кажется, что ее следует поместить в больницу?

– Нет-нет. Я уверен, она предпочтет ваши заботы. Вы ведь сможете пробыть с ней еще несколько дней, да? Кажется, ее это очень беспокоит.

– Несколько дней. Мой муж сейчас за городом вместе с детьми.

– А, понятно. И вы не хотите оставлять их надолго.

– Он ведь мой муж. Ему не нравится, когда я надолго уезжаю.

Он слегка улыбнулся.

– Могу себе представить. Но возможно, вы могли бы перевезти вашу матушку за город на несколько дней.

– О, нет, ничего не получится! Видите ли, мы гостим у родителей мужа. Дом просто переполнен людьми.

Он написал что-то в блокноте для рецептов, потом снова взглянул на нее. На этот раз его восхищение было нескрываемым. Он оторвал рецепт и протянул ей.

– Какими бы ни были ваши планы, обязательно посвятите в них вашу матушку. Сейчас для нее важнее всего избегать волнений. Я прописал ей слабое успокоительное, которое должно помочь и вдобавок обеспечит ей крепкий ночной сон.

– А завтра вы придете?

– Да. Кстати, у вас есть судно?

– Нет… кажется, нет, – судна она не видела ни разу в жизни.

– В таком случае, приобретите его в аптеке. Вашей матушке требуется один или два дня полного покоя. Ей не стоит ходить до уборной и обратно. – Он убрал блокнот в саквояж и собрался уходить. – До завтра, миссис Казалет. Не провожайте меня.

Она услышала, как он отпер входную дверь, закрыл ее, и в квартире стало тихо. День она провела ужасно: ходила покупать еду, лекарство и судно, потом уговаривала мать воспользоваться им, потом понесла опорожнять, мыть и наконец принесла обратно в персиковую спальню, накрыв персиковым полотенцем. Какая-то добрая душа в рыбной лавке на Эрл-Корт-роуд (пришлось пройти пешком несколько миль, чтобы разыскать место, где торгуют рыбой) объяснила ей, как готовить филе камбалы.

– Для больной? Так вы положите его между двумя тарелками, милочка, и поставьте их поверх кастрюли с горячей водой.

Замечательно, вот только она не спросила, сколько надо готовить рыбу, и обожгла пальцы верхней тарелкой, когда заглянула под нее, проверяя, готово филе или нет. Вскоре вся квартира провоняла рыбой, а мать не выразила ни малейшего желания пробовать ее.

– Ты же знаешь, как я отношусь к рыбе, Зоуи, – сказала она. – Ничего, обойдусь хлебом и молоком. И виноградом, – крикнула она вслед Зоуи, уносившей из комнаты поднос. – Ты виноград купила?

– Ты же не сказала мне, что хочешь его. Я спрашивала, хочешь ты чего-нибудь или нет, и ты ничего не ответила. Попозже схожу.

– Не хочу тебя утруждать.

И все-таки утруждаешь, думала Зоуи, отскребая рыбу от тарелки и отправляя ее в мусорное ведро. Возня с судном начисто лишила ее аппетита. Она сходила за виноградом и банкой черепахового супа матери на ужин. Вечером в разговоре с Рупертом она излила ему душу: плакалась, как все ужасно и как она соскучилась по нему. Он был очень мил, сказал, что из нее наверняка получилась чудесная сиделка, но тут уж ничего не поделаешь, и пообещал позвонить завтра.

А потом события начали развиваться стремительно. Утром, когда пришел доктор Шерлок, она сварила кофе (только его она и умела хорошо готовить) и по окончании осмотра больной предложила ему чашечку. Он согласился. Дела у ее матери идут превосходно, сообщил он, вскоре она уже сможет вставать на час или два, но обязательно должна спать днем и засыпать пораньше вечером.

– А чем занимаетесь вы после того, как уложите матушку спать?