Жужа Тури - Под одной крышей

— Погоди, Йошка, — сказал усатый мужчина, который привел Мари, — я хочу показать ей фабрику, пусть сначала осмотрится.

— Ну что ж, валяй.

Они прошли по цеху, и у Мари радостно забилось сердце. «Вот видишь, — мысленно шептала она себе, — у тебя уже есть два доброжелателя, строгий начальник цеха и этот совсем незнакомый мужчина, который сам вызвался опекать тебя. Герец, правда, не очень-то любезно посмотрела в твою сторону, но у нее, бедняжки, и без того хлопот, наверно, хватает…»

Дойдя до входной двери, они пошли обратно. Мари смотрела на выстроившиеся в ряд огромные катушки, подставляла ухо к губам усатого мужчины и все равно слышала лишь отрывочные слова:

— Этот цех называется мотальным.

Ей хотелось кое о чем расспросить, но голос ее тонул в оглушительном шуме, поэтому она молча кивала, будто все ей было понятно. На идеально ровные шеренги веретен наматывалась шелковая пряжа разного цвета. У станка стояла молодая женщина, легкий движением руки она изредка что-то поправляла в машине; можно было без конца смотреть, как разбухает веретено, как на него плотными рядами наматывается шелковая нить. Мари быстро стала считать. Она обслуживает: раз, два, три, тридцать веретен. Вот бы мне научиться!

— …Снуют основу, — сквозь грохот услышала она слова мужчины, когда они прошли дальше, — наматывают на барабан, видите, это мы называем барабаном. — И они остановились у станка. — Отсюда перематывают на навой, мы говорим обычно: навивать основу…

«Навой то же самое, что шпулька в швейной машине, только огромных размеров». Мари обрадовалась удачно найденному сравнению, словно в толпе встретила вдруг знакомого, и вновь почувствовала, что усвоить все это не так уж трудно, если знать, для чего предназначена та или иная машина, как за ней ухаживать; навой помещают в ткацкий станок, затем, когда он вращается, нить наматывается, и начинают работать длинные зубья, в одной основе шесть тысяч нитей, именно столько нужно продеть, объяснил ей усатый мужчина. Шесть тысяч нитей! Просто невероятно, но маленькая пожилая женщина с кривыми ногами, работавшая на станке, почти стояла на месте, тем не менее все шло без сучка, без задоринки… нет, право, это не так уж трудно освоить. Мари, немного взволнованная, прокричала мужчине на ухо:

— Думаю, что быстро научусь!

Тот махнул рукой.

— Ведь вы еще почти ничего не видели. Пройдет несколько недель, прежде чем вас поставят к ровничной машине. Верно, Чука?

Маленькая женщина пожала плечами.

— Если Балаж Тот говорит, значит, так и будет, — сказала она, окидывая Мари взглядом с ног до головы. К Чуке подошла высокая шатенка с растрепавшимися волосами, то и дело облизывавшая и без того влажные пухлые губы. Она тоже посмотрела на Мари, вскинула брови, что-то сказала Чуке, они обе засмеялись. Мужчина отвернулся, пошел с Мари дальше, на ходу крича ей на ухо:

— Такие уж они. Не обращайте на них внимания, со временем привыкнете. Думают, что теперь тоже нужно дрожать за кусок хлеба, как в прежние времена, поэтому-то и косятся на всякого новенького, забывая, что теперь мы сами все решаем, фабком… Сейчас я покажу вам шлихтовальный цех.

Они вошли в помещение одноэтажного корпуса слева. Двое мужчин, широко улыбаясь, приветствовали Балажа Тота.

— Наконец-то и к нам пожаловал! — воскликнул один из них, худенький паренек с нежным, как у девушки, лицом. Он прислонился к станку и вымазанными маслом руками свернул цигарку, а другой довольно сильно хлопнул Балажа по спине, но тот лишь слегка повел плечами, словно отгоняя назойливую муху.

— Новая ученица, — представил он Мари. — Покажите ей, как вы тут работаете, а то эти женщины готовы навечно зачислить ее в подносчицы.

— Что ж, можно, но у нас особенно учиться нечему. — Паренек с девичьим лицом посмотрел на Мари, разглядывавшую часы, установленные перед станком, и тут же стал объяснять ей: — Этот прибор замеряет температуру шлихтовального барабана, шлихта должна иметь определенную температуру, в зависимости от плотности основы. Но для вас, наверно, и основа — китайская грамота?

— Ничего, научусь, — уверенно сказала Мари.

— Вот это, я понимаю, ответ, — приветливо кивнул паренек.

Во дворе Балаж Тот сказал:

— Имейте в виду, на первых порах вас будут заставлять мыть полы, но вы приглядывайтесь к работе: какую облюбуете, та и будет вашей. Пока ни на кого особенно не надейтесь, тут еще много придется повозиться, люди разные, в общем, сами увидите. Фабрику совсем недавно приняло Управление по надзору за бесхозным имуществом. Здесь еще найдутся и такие, кто не прочь, чтобы вернулся прежний хозяин. Но скоро мы наведем порядок. Ну идите, Шандора найдете в цехе, они таскают ящики.

По сравнению со страшным грохотом станков в ткацком цехе в этом большом, светлом помещении было тихо, не слышалось разговоров, стука шагов, фигуры маячивших вдалеке женщин казались почти неподвижными. Временами раздавалось гулкое уханье — таким условным знаком они звали к себе девушек-подносчиц или появлявшегося среди станков в белом халате наладчика. Мари разыскала Шандора в узком промежутке между двумя рядами ящиков, он коротко распорядился:

— Принесите ведро горячей воды и половую тряпку.

Мари хотела спросить откуда, но промолчала. Вышла во двор, заглянула в каждую дверь корпуса слева — она уже знала, что справа, за дверями с именными табличками, находятся служебные кабинеты. Перед шлихтовальным цехом она чуть замедлила шаг, и, когда уже решила пройти мимо, в дверях появился паренек с девичьим лицом и спросил, что она ищет.

— Ах, вот оно что, горячую воду! Что ж, спросите у тетушки Сабо, возле проходной, там ее закуток и весь инвентарь для уборки. Между прочим, я тоже Сабо, — он протянул руку, — Михай Сабо. Если что-нибудь понадобится, найдете меня здесь.

После того как убрали ящики, Мари подмела, а затем содовой водой вымыла цементный пол; в это время Шандор нагрузил тележку ненужными картонными бобинами, Мари пошла следом за ним, поднимала скатывавшиеся бобины, толкала тележку. А потом она раз двадцать проделала этот путь до подвала и обратно одна, не проронив ни звука. Один раз ее тележка чуть задела тачку, которую толкала хилая девочка лет пятнадцати.

— Вы что, ослепли? — рявкнула та и с силой оттолкнула тележку.

Медленно тянулись часы, казавшиеся неделями. Наконец цех пришел в движение. Женщины достали свои сумки, одни остались у станков, другие уселись на пол вдоль стены, пристроив на коленях кастрюльки. Лохматая шатенка с пухлыми губами, облокотившись на свой станок, с зеркальцем в руках красила губы, не обращая никакого внимания на насмешки по ее адресу. Мари отложила тряпку, подошла к большой, не похожей на другие, снабженной множеством зубьев машине у стены и с любопытством принялась разглядывать ее.