Эдуард Лимонов - Свежеотбывшие на тот свет

«Успокойтесь, успокойтесь…» – убеждал его Норкин.

Но Норкин не был прав. Он разрешил двум говорунам Российской Федерации Жириновскому и Леониду Калашникову из КПРФ вступить в многословную дуэль, драчку. Да ещё там велеречивый внук Молотова вступил, так что на Бузину не хватало времени.

По правде говоря, передача была ведь по Украине, нужно было дать слово Бузине – нашему союзнику, а то, что говорили вышеперечисленные записные ораторы российских телешоу, было архибанально.

Мне так было нудно и противно слушать и Жирика, и Калашникова с татарско-монгольской внешностью, и внука Молотова с внешностью бескровного внука известного человека прошлого. Бузине тогда дали слово, но он мало что успел сказать, так как время заканчивалось и закончилось. В самом начале там ещё ушёл брат Чубайса – не очень умный либерал-экстремист.

А потом Бузину застрелили. Вероятно, сразу после этого шоу Норкина. В Киеве.

Некоторое время спустя журналист Чаленко привёз мне (я тогда имел еженедельный час на «Русской службе новостей») на Бумажный переулок два пакета книг Бузины. Целых семь штук. Чаленко аккуратно вынул книги из пакетов, пакеты аккуратно сложил и упрятал в сумку. Мы положили книги Бузины в машину и отъехали. Хохоча и рассуждая, что вот этим «пакеты забрал» хохол и отличается от русского. Даже пророссийский хохол.

Я на свою беду начал с памфлета Бузины о Тарасе Шевченко. Книга, где Кобзарь был представлен пьяницей, юзером и слабым талантом, оказалась злой карикатурой и мне решительно не понравилась.

Поскольку я со второго класса изучал в школе украинский язык и читал Тараса Шевченко на украинском, я знаю, что он и поэтичен, и красив. Может, и не мировая вершина, не Иоганн-Вольфганг Гёте, но вполне заметных размеров национальный поэт. «Садок вишневий коло хати / Хрущі над вишнями гудуть / Співають ідучи дівчата / Та матері вечерять ждуть». Чудесная национальная поэзия.

Прочитав книгу Бузины о Тарасе, я не стал читать другие. Пока однажды вечером всё-таки не заглянул в одну, в другую – и решил, что другие книги Бузины много лучше книги о Тарасе.

Его «Докиевскую Русь» я даже поставил на ту полку, где у меня сгрудились профессиональные книги по истории.

Украинцы по природе своей напоминают сербов. Они более беспечны, чем русские. Я бы, если жил бы на Украине, без десятка ребят по Киеву бы не разгуливал.

А он вот в одиночестве был убит. Говорят, был состоятельным человеком, книжки его хорошо продавались.

Ну что ж. Есть такая хохляцкая поговорка: «Знав на шо iшов». Знал, но был беспечен.

В его книгах раздражает частое отсутствие вкуса. Пишет, пишет вроде все убедительно и вдруг допустит вульгарное противоречие, что противно становится.

Вот он пишет о славянах Болгарии, Сербии и Хорватии. «Эти милые люди в одежде из домотканого полотна, которого часто не хватало даже на рубашки, совершали набеги на Грецию в одних штанах, надеясь разжиться чем-нибудь ещё, чтобы прикрыть голое тело, искусанное комарами и мухами. Не имея другого оружия, кроме копий и луков, славяне обожали нападать из засады, прятаться в болотах, куда ни один приличный римский воин не рисковал забираться, и выскакивали из грязи в самый неожиданный момент с грозными и часто нетрезвыми криками, представляющими самые невообразимые комбинации отборнейшего мата».

Ну что, этот образчик свидетельствует о низком, как наши предки любили говорить, «подлом» воображении и мироощущении. Памфлет, одним словом. Обывателям Украины такие книги нравились, раз покупали. Но ведь вульгарно. Ведь пошло, впрочем, произведение, считающееся Библией украинской литературы, первым украинским литературным памятником, была и есть «Энеiда» Котляревського, бурлеск, начинающийся с таких вот строк:

«Эней був парубок моторный / И хлопецъ хоч куди казак…»

За один этот пошлый выше процитированный отрывок из творчества Бузины о славянах Болгарии, Сербии и Хорватии, возможно, его и застрелили.

Шучу, юмор висельника проявляю. Бузину убили за насмешки над Кобзарём и Украиной.

И вот он уже не стоит за пюпитром на шоу Норкина. Его наследство, материальное, растащили родственники. Ох, эти близкие, они, как тараканы, сожрут всё, что создал и возделал энергичный человек.

А «бузиной» на Украине называли патлатые кряжистые кусты, несущие на себе красные гроздья непригодных в пищу мелких ягод. Как бы рябина в миниатюре были эти кусты бузины.

Еще есть пословица: «В огороде бузина, а в Киеве дядько», то есть белиберда, несвязный бред, глупая, запутанная идея.

А Норкину нужно было заткнуть и Жирика, и Леонида Калашникова, и внука Молотова, в крайнем случае выставить их к матери в коридор и дать слово Бузине, всё же это он жил в Киеве. А передача-то была об Украине.

Бузина: у него разухабистый, жлобский тон изложения, о чём бы он ни писал. Такой сквозь сплевываемые семечки говорок вульгарного простолюдина…

Бузину читаю. Ну, злыдень! Украинофоб уж точно!

Запись в рабочей тетради за 4 мая 2015 года. «Умер 2 мая Костя Кузьминский, где-то в США». Помню две строчки о нём:

«Здравствуй, Костик-хвостик, В прошлое ты мостик…»

Это о нём строчки. Только куда их сунуть, не помню.

Хрен знает, когда я с Костиком познакомился. Мне кажется, что в 1968 году, скорее всего.

Было лето, и мы стояли недалеко от Яузского акведука, напротив у самого начала (либо это был конец, если судить по номерам домов? Так начало или конец?) Сельскохозяйственной улицы: я, Виталий Стесин (художник, сейчас где-то в Кёльне, если не умер), Андрюха Лозин (сейчас в Вене, если не умер), ещё, по-моему, дружок Лозина по фамилии Воронцов и ждали ККК, как он себя называл, поэта из Питера.

Мы были веселы, оживлены и хохотали. Так как доселе встреченные нами (и на этом самом месте) поэты из Питера были хромоногими, последним был Кривулин, тот вообще передвигался с помощью двух палок, то мы строили предположения о том, что и ККК окажется хромоногим.

Но так оно и вышло! ККК усатый и в ковбойской шляпе оказался очень хромоногим, с палочкой.

Когда он приблизился и мы опознали его, мы все чуть не падали от хохота. Но ему не объяснили почему. Мы были грубые люди, литературнохудожественная шпана.

Чтобы было понятно, кто такой Константин Константинович Кузьминский, или ККК, вот синопсис его забубённой и грешной жизни.

Родился в 1940-м, в один год с Бродским и тоже в городе Ленинграде.

I. Юные годы. Был разнорабочим. Рабочим хозчасти Эрмитажа, рабочим сцены Мариинского театра, маляром в «Русском музее». Этого достаточно. Жил в пластах неофициального искусства. Знал всех, и все его знали.

II. В 1975 году уехал в США, в штат Техас. Там в городе Остин его пригрел Джоун Боулт, профессор Техасского университета в Остине. Там ККК создал первые тома своей антологии. Потом, когда Боулту закончили продлевать его профессорство в Техасе, в Остине, Кузьминский приехал в Нью-Йорк, я там у него побывал в какой-то хибаре, я уже жил в те годы в Париже и побывал у него вместе с Наташей Медведевой.