Вадим Панов - Четвёртая глава (МАКАМ VIII. Небо на земле)

– В Театре Отражений большой зоопарк, – догадалась Бри.

– Именно, – кивнул толстяк. – А поскольку каждая постановка Татум уникальна, она, не желая выдавать секрет, прячет от публики многих актёров. К этому привыкли. – Кросс подался вперёд. – Человек, которого я ищу, очень важен, и если выяснится, что Татум его прятала, её убьют.

– Кто? – угрюмо спросила Хамелеон.

– Молох, – ответил Кросс, и Бри поняла – убьют. Молох не прощает тех, кто идёт против.

Но оставался один вопрос:

– А если ты ошибся и Татум ни при чём?

– Я всё равно тебя продам, Хамелеон, – пожал плечами Иннокентий. – Но сделка со мной оставляет тебе шанс и на жизнь, и на месть, и даже на свободу…

Проблема заключалась в том, что охранник находился внутри каменного мешка и был ему под стать – одна из тех каменных обезьян, что вошли в моду с лёгкой руки Элизабет. Уродец стоял возле двери и походил на статую… собственно, он и был статуей – до тех пор, пока не начиналась тревога. Каменный страж реагировал только на тревогу, и это обстоятельство должно было помочь Бри в её затее.

Она подошла к краю клетки и негромко позвала:

– Письменник.

Крылатый сатир почувствовал женщину, шумно выдохнул и буквально бросился на решётку, подвывая и облизываясь. Судя по всему, Зур держала мохнатого сластолюбца на голодном пайке, и он совсем осатанел без женщин.

А вот страж остался недвижим: ведь заключённые оставались в клетках.

– Письменник!

Мужчина в маске осла поднял голову.

– Это вы?

Тишина.

– Я ваш друг.

– У меня нет друзей, – безжизненным голосом ответил мужчина. – У меня нет мира. У меня нет имени. Я соткан из мастерства колдуньи и расплачиваюсь за грехи, которые ещё не совершил. Я отражение слова, которое перестало звучать…

Хамелеон поморщилась. В первый момент она испугалась, решила, что Зур свела несчастного с ума, но потом вспомнила, что речь идёт о маскировке, и успокоилась. Охотники в Отражении встречались разные: одни искали тело, другие – разум, и Татум скрыла от мира и то, и другое. Сейчас Письменник вёл себя как абсолютный дегенерат, но когда заклятие спадёт, он вновь станет таким, как прежде.

– Мир изменится, порождённый любовью и ненавистью. Я – камень, который его скрепит. Моя печать отвергнет страх. Принеси мне вишни, женщина. Тьма отразилась во Тьме и стала отвратительна себе… Я видел, как Тьма сошла с ума, увидев себя… Я знаю, что День будет смеяться… У меня тысячи камней… Я хочу переделать вишни в слова…

Бри особым образом сжала кандалы – те самые, в которых её привёз Иннокентий и которые Татум оставила после нападения, – сжала до щелчка, после чего осторожно, стараясь не шуметь, сняла, прижала цепь к железу решётки и прошептала:

– Кросс, он здесь. Я нашла Письменника.

– Я хочу ту женщину, которая играла Элизабет, – капризно произнёс Господин Инкогнито. – Её хочу.

Таинственный гость появился в ложе Гаапа после начала представления, никем не увиденный и не узнанный. Лицо и фигуру Господина Инкогнито скрывал чёрный плащ с капюшоном, во время представления он молча сидел, чуть повернувшись к стене, то есть делал всё, чтобы сохранить инкогнито. Но, услышав голос Господина Инкогнито, Татум окончательно поняла, кто пожаловал на аллегорию.

– И двух мальчиков, которые были пажами Безликого, – добавил Господин Инкогнито.

Зур молча поклонилась и повернула голову в сторону Гаапа.

– Пусть их отвезут в мои апартаменты, – улыбнулся Ястребиный. – Добавь к ним двух змеевидов и ту хвостатую девицу, что чудно обходится с кнутом.

– Да, баал.

Татум поклонилась ещё раз и вышла из ложи, чтобы отдать нужные распоряжения. Однако в её голове билась одна мысль:

«Баал Гаап устраивает совместную оргию с бессмертным принципалом Авдеем!»

Невозможное и невероятное свершилось.

Зур, так же как всё Отражение, видела, что органики и Божественные постепенно темнели – шаг за шагом, вслед за миром, который отравляли Первородные, но впервые в сети грешников угодил органик столь высокого ранга.

«А прежний дьяк-меченосец оказался Сердцеедом… – припомнила она недавний скандал. – Видимо, не случайно».

– Татум баал… – Как только Зур вышла из ложи, к ней тут же подбежал Виран. – Татум баал, Шварц сказал, что хочет забрать посылку.

«Шварц? Значит, за похищением Письменника стоит Гаап…»

В этом тоже не было ничего неожиданного: из московских баалов бросить вызов Молоху мог только он.

– Отдай, – распорядилась Татум.

– И вас хочет видеть Амон, – закончил Виран.

«Амон… Ах да, Айзерман…»

Зур впервые оказалась в центре сплетения такого количества интриг, и стремительность событий стала её немного смущать. А ведь ещё нужно принять поздравления, поговорить с другими гостями, провести аукцион актёров…

– Я всё устрою, – прошептал Виран, вкладывая в руку Зур бокал с игристым. – Выйдите к гостям, Татум баал, примите почести!

– Где ты находишься? – прошептал Иннокентий. – Я не могу засечь твоё местонахождение.

– Внизу, – ответила Бри.

– Это понятно.

– Не перебивай меня! – Хамелеон выдержала паузу. – Рядом с гримёрками есть грузовой подъёмник, спустись на три уровня вниз.

– Как мне попасть к гримёркам? – проворчал Кросс. – Тут полно народу.

– Придумай что-нибудь!

– Договоримся так: захвати Письменника и поднимайся, а я организую коридор на улицу.

– Договорились… – вздохнула Бри, но через секунду выругалась: – Стоп!

– Что случилось? – насторожился толстяк.

– За Письменником пришли.

– Проклятье! Кто?

– Не вижу… они в тёмных плащах. С ними Виран, но остальные прячут лица… – Бри выдержала паузу. – Шесть воинов, скорее всего – волколаки. Я с ними не справлюсь.

– Я встречу их наверху, – решил Кросс. – А ты действуй, как сочтёшь нужным. Не потеряй наручники.

– Кандалы, – поправила его девушка.

– Это для вас, ущербных, кандалы, – хихикнул Иннокентий. – А для меня – игрушечные наручники.

– Странно, что совсем недавно вы говорили о тенях, – проворковала Татум, с улыбкой разглядывая Кирилла. – Как будто о моём театре.

– Вы слушаете шоу? – удивился Амон.

– Довольно часто.

– Не ожидал.

– Вы удивитесь, когда узнаете, сколько людей на самом деле вас слушает, Кирилл Амон, – Зур сделала глоток вина – бокал на мгновение полностью скрылся под капюшоном, но почти сразу вернулся на свет. – Вы интересны Отражению.

– И вам?

– Всем.

– Звонили мне?

– Звонила, но меня всё время опережали, – вздохнула женщина.

– У вас есть возможность задать вопрос сейчас.

– Я думала, это вы хотите задать мне вопрос, Кирилл Амон. Ведь сегодня вы пришли ко мне, а не наоборот.