Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Такая практика сложилась со времен войны, когда судьями были преимущественно женщины. Но постепенно состав суда менялся, появились судьи-мужчины. Не каждый судья и тем более не каждый секретарь соглашались ночевать в одном кабинете. В случае, если секретарем была молодая девушка или женщина, она шла спать к уборщице, которая, как правило, была одновременно и сторожем в суде и проживала в этом же здании, либо просилась на ночлег к кому-нибудь из работников суда. Но некоторые девушки не стеснялись и оставались на ночлег в одном кабинете с судьей Ознобиновым, считая его стариком, хотя было ему в то время чуть больше пятидесяти. Так было им удобнее в интересах дела: вечером они дорабатывали протокол судебного заседания, могли вместе сходить в столовую или даже в кино. Нравы в те времена были очень строгие, и мало кто мог подумать что-то неприличное и предосудительное об их поведении.

Первое время в командировках Маша стеснялась ночевать в одном кабинете с Кузнецовым. Она пристраивалась на ночь спать в комнате уборщицы или просилась на квартиру к кому-либо из девушек, работавших в суде. Но это ей показалось очень неудобным, и она обратилась к Кузнецову с просьбой, нельзя ли ей ночевать вместе с ним в одном кабинете, как это делали секретари с судьей Ознобиновым.

— Но Ознобинов пожилой человек, — сказал Кузнецов, — а я пока еще молодой, что о нас подумают люди? Тебя, когда об этом узнают девочки из канцелярии суда, засмеют, а со мной жена разойдется. Ни за что пропадет моя учеба в юридической школе, и тебя никто в эту школу не примет, как морально опустившуюся.

— Нет, Владимир Владимирович, — сказала Маша, — мы всех судей хорошо знаем, с другим, может быть, я сама ни за что не согласилась ночевать в одном кабинете, а на Вас я надеюсь, как сама на себя.

С тех пор Маша Заринова и Кузнецов в командировках жили как брат и сестра. Она настолько к нему привыкла, что не стеснялась, когда выключен свет, ходить по кабинету в одной сорочке, расчесывая свои длинные, до пояса волосы. Зимой в кабинете даже при выключенном свете все было видно как днем. Однажды Маша спросила у Кузнецова:

— А знает ли Ваша жена, что мы в командировках ночуем с Вами в одном кабинете?

— Знает, — ответил Кузнецов.

— Если она у Вас ревнивая, — сказала Маша, — то ей это тяжело переносить. Скажите ей, что я готова получить соответствующую справку у гинеколога, и Вы сами ей ее покажите.

По возвращении из командировки Кузнецов передал своей жене это предложение Маши. «Я на такое унижение не пойду, — сказала Кузнецову его жена. — Я должна верить мужу, а не какой-то Маше». С тех пор они больше никогда к этой теме не возвращались.

Жена Кузнецова обладала очень сильным характером, и даже в случаях, когда, на ее взгляд, были основания приревновать его в компании к какой-нибудь женщине, она этого ничем не выдавала. Как-то на пятом или шестом году их совместной жизни они принимали у себя дома гостей. Кузнецов перестарался немножко и был очень навеселе. Он постоянно танцевал и заметно ухаживал за одной миловидной женщиной, которая была в гостях у них со своим мужем. Жена Кузнецова, видя это, иногда уходила в ванную комнату выплакаться там и, вытерев насухо лицо, снова возвращалась к гостям как ни в чем не бывало. Об этом Кузнецов узнал несколько лет спустя от своей племянницы, которая жила у них в то время и возилась с их маленьким сынишкой. Эта племянница признавалась: «Ох, дядя Володя, как я на Вас была сердита и как мне тогда хотелось Вас избить, но не посмела».

Молодая секретарша Маша Заринова в командировках блюла не только себя, но она ревниво относилась ко всем женщинам, которые, по ее мнению, пытались «положить глаз» на ее непосредственного начальника. В одном из народных судов судья, молодая женщина, после окончания рабочего дня пригласила к себе Кузнецова на чашку чая. Вначале он отказался, а когда она объяснила ему, что у нее сегодня день рождения и она очень хотела бы видеть его у себя в гостях, он согласился посидеть у нее часик — два. Однако Маша тут же заявила, что она одна в суде не останется, так как боится. Уборщицы-сторожа в этом суде в то время не было. Судья нехотя пригласила к себе и Машу. Каково же было удивление Кузнецова и Маши, когда они, придя в квартиру судьи, увидели, что стол уставлен различными гощениями, и поняли, что на этот вечер не было приглашено больше ни одного гостя. Поужинав наскоро и поздравив еще раз хозяйку дома с днем рождения, Кузнецов и Маша удалились ночевать в свою не очень гостеприимную гостиницу. Всю дорогу в суд Маша поступком судьи искренне возмущалась:

— Вот нахалка, вот шлюха, что придумала. Интересно было бы посмотреть на Вас, Владимир Владимирович, как бы Вы стали от нее отделываться после ужина.

— Очень просто, — ответил Кузнецов. — Чтобы изменить своей жене, мне надо сначала влюбиться. Если ты разбираешься в людях, то знаешь, что далеко не каждая женщина подойдет для меня на такую роль. Да и время надо для этого приличное, а не один день и тем более не один час.

Через какое-то время Кузнецов снова вместе с Машей оказался в гостях — у супружеской пары Прокоповых. Обычно, когда они приезжали в очередной город или район для рассмотрения дел, их никто никогда не встречал. Они самостоятельно добирались до суда и, в зависимости от обстановки, шли либо искать столовую, либо в случае позднего времени ужинали тем, что приобрели заблаговременно. На этот раз Кузнецова встречал на вокзале сам судья города Ельники на своей легковой автомашине «Победа». Несмотря на возражения Кузнецова, он уговорил их с Машей поехать к нему на квартиру пообедать. Был выходной день, и они согласились. Встретили их там на высшем уровне. Сначала они с дороги приняли ванну, потом их угостили чудесной окрошкой. Были за столом и коньяк, и шампанское. Ночевать их в суд хозяева не отпустили, а предложили каждому отдельную комнату и постель с белоснежным бельем. Ни за столом, ни после обеда хозяева ни о чем Кузнецова не просили.

На следующий день Кузнецов рассмотрел дело, и они уехали в другой город. Дорогой, обсуждая их встречу с судьей Прокоповым, они никак не могли понять, за что и почему им был оказан такой теплый прием. В городе Ельники было несколько районов, и в каждом районе по нескольку судебных участков. Дело, которое рассматривали Кузнецов и Заринова, было назначено к слушанию в первом участке Центрального района, где судьей работал Смирнов. Если бы он приехал на вокзал встречать Кузнецова, то это было бы как-то объяснимо. Мол, выходной день, суд заперт на замок, дело Ваше мы получили по почте, и оно находится у меня в сейфе, вот поэтому я Вас и встретил. Все было бы понятно и логично. Но судья Прокопов работал в Заводском районе и не мог знать, если специально не наводил справки, когда и из какого города приедет в Ельники Кузнецов. Видимо, поэтому Маша Заринова и спросила Кузнецова: