Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Мамашин был человек робкий, в себе не уверенный и сильно поддавался влиянию. Среди чиновного люда есть немало таких, которые, получив должность, плохо знают или совсем не знают порученную им работу и вместо упорного труда над собой все усилия направляют на то, чтобы удержаться на этом месте. Для этого они стремятся определить, кто тут самый сильный, с кем не следует портить отношения и от кого зависит благополучие и продвижение по службе. Они ни за что не пойдут на конфликт с начальником, что бы он ни предлагал, наоборот, будут ему льстить, поддакивать, хотя нередко и понимают, что действия начальника идут во вред делу. Именно к такой категории людей и принадлежал Мамашин. Хотя он по должности и был первым заместителем, к нему никто из аппарата и ни за чем не обращался. Все знали, что он самостоятельно ничего не решит и обращение к нему ведет только к потере времени.

С появлением Кузнецова Мамашин понял, что обстановка в суде изменилась, теперь все будет решать Кузнецов, в том числе и то, что касается его функций: подбор и расстановка кадров народных судей, ликвидация или создание новых нотариальных контор, контроль за рассмотрением жалоб на исполнение решений народных судов, обеспечение судов помещениями, оборудованием, создание условий для работы аппарата краевого суда.

Из бесед с председателем профкома, секретарем парторганизации, членами президиума крайсуда и самим Мамашиным Кузнецову стало ясно, что его заместитель ни одного из вопросов его компетенции ни разу самостоятельно не решил, все делалось как-то само собой, он лишь плелся в хвосте событий да во всем поддерживал Кафтанову. Начинать свою служебную жизнь по-новому он уже был не в состоянии, поэтому и продолжал выполнять ее установки. При любом разговоре с работниками Министерства юстиции РСФСР он многозначительно намекал на что-то и добавлял: приезжайте, сами все увидите на месте, по телефону всего не расскажешь.

Когда отпускной период закончился и все работники крайсуда собрались вместе, Кузнецов решил, что пора провести общее собрание трудового коллектива и посоветоваться об улучшении организации работы и уменьшении судебной нагрузки членов суда и народных судей.

В докладе на этом собрании Кузнецов сказал: «У самого краевого суда есть внутренние резервы, и, если их использовать, мы сможем облегчить работу членов суда без увеличения численного состава крайсуда. Мы постоянно держим одного человека в командировке в Белоозере, посылаем туда члена суда и секретаря для рассмотрения дел об условно-досрочном освобождении, поступающих из управления лагерей, и все равно наши наезды в управление лагерей проблемы не решают. Я съездил в это управление, познакомился с обстановкой и работой нашей выездной сессии. Пришел к выводу, что там необходимо открыть постоянную сессию краевого суда. Управление дает помещение со всем оборудованием и даже соглашается содержать за свой счет секретаря нашего суда, нам надо только подобрать кандидатуру судьи и утвердить эту должность на сессии крайсовета. Мне предложили одного товарища, он заканчивает в Свердловске юридический институт, я туда слетал, договорился с ним, и он скоро появится у нас. Управление дает ему хорошую квартиру. А места там, где находится этот лагерь, изумительные, особенно для охотников и рыболовов. Мы с начальником управления полковником Лосевым один вечер посвятили осмотру этих мест. Оделись в солдатское обмундирование, сели на дрезину, примерно на такую же, на которой ездил Жиган из кинофильма «Путевка в жизнь», только с моторчиком, и поехали по узкоколейке на озера. Чудо! За один час наловили ведро рыбы. Но самое главное: это управление лагерей делает по заказу одного прибалтийского Министерства юстиции стильную мебель для судов. Ведь наши стулья, что стоят в залах суда, рассыпаются после рассмотрения первого громкого дела. А те диваны, что они делают для судов, и топором не скоро сломаешь. Делают они и полированную канцелярскую мебель. Лосев мне пообещал: как только приедет к нему в управление постоянный судья, он тут же высылает райсуду комплект стильной мебели».

Кто-то из участников собрания не удержался и громко крикнул:

— А где мы возьмем такие деньги?

— Лосев согласился поставлять нам мебель в кредит. А деньги мы найдем, есть для этого два источника: первый — это те председатели облсудов (их называют в Министерстве юстиции «раззявы»), которым выделяют ежегодно крохи на приобретение мебели и пишущих машинок, а они лимит на это достать не могут — и деньги пропадают. Самое плохое в том, что на будущий год Совмин России Министерству юстиции уменьшает ассигнования на приобретение ровно на такую сумму, которая не была судами освоена в текущем году. А Лосев сказал, что они производство, а не торговая организация и вправе отпускать свою продукцию любому, кто купит, без всяких лимитов. А нам они могут отпускать мебель даже в кредит и, наоборот, брать с нас деньги раньше, под будущую свою продукцию, т. е. они будут, говоря иначе, прятать наши деньги, чтобы их не списали. От нас требуется только должность председателя постоянной сессии крайсуда. Второй источник — это выделение денежных средств крайисполкомом.

— А почему у лагеря заинтересованность в своем судье? — кто-то снова не удержался от вопроса. — Они, наверное, командовать им собираются, кого казнить, кого помиловать?

— Объяснение этому, — сказал Кузнецов, — простое. Условно-досрочное освобождение — это рычаг воздействия на заключенных. Они им говорят: будете хорошо работать — освободим Вас условно-досрочно либо смягчим Вам режим содержания, переведем в колонию поселения и т. д. А хорошая экономическая работа лагеря ведет к выполнению плана, получению премиальных, продвижению руководства по службе, повышению звания. Видите, как все здесь завязано в один узел. А влиять им на конкретные решения суда ни к чему, наоборот, они заинтересованы, чтобы суд дело рассматривал и своевременно, и правильно.

Итак, двух человек мы для крайсуда, считайте, нашли. Посмотрим дальше свои резервы, — продолжал Кузнецов. — В Сибирском суде, где я работал, было 120 народных судей и 40 членов суда. Сложных уголовных дел в этом суде было намного больше, чем в нашем крае. Почему же там члены суда не носят материалы для изучения домой? Все дело в организации работы.

Скажите, кто придумал у нас иметь пять кассационных дней в неделю как для уголовной, так и для гражданской коллегии? Ведь в этом случае надо каждый день определяться, кто, где и с кем будет заседать. Это во-первых, а во-вторых, почему заместители не докладывают дела и даже не всегда председательствуют в судебных составах? Чем они занимаются? Оказывается, им докладывают о надзорных жалобах граждан консультанты, а потом они же их и подписывают. Но ведь это не их работа. Подписать ответ по надзорной жалобе может только должностное лицо, которое имеет право на принесение надзорного протеста. У нас в суде такое право принадлежит только председателю. Значит, все жалобы консультанты по уголовным и гражданским делам должны докладывать только мне, и только я их буду подписывать, а в мое отсутствие эту работу будет выполнять тот, кто по приказу останется исполняющим обязанности. С завтрашнего дня я ввожу этот порядок в нашем суде и обязываю заместителя по уголовным делам и заместителя по гражданским делам брать себе на доклад ровно половину того количества дел, которое дается для изучения членам суда. Вот вам условно появляется еще одна единица члена суда.