Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Но Кузнецов не стал все это пересказывать Чапышину и на его вопрос ответил вопросом:

— А ты бы, Коля, согласился остаться жить здесь после войны, если, допустим, тебе это разрешили бы? Ну, скажем, женился бы ты на дочке того мельника из деревни Ракоши, где мы стояли на отдыхе, перед боями за Будапешт.

Чапышин тяжело вздохнул и ответил:

— Нет, не согласился бы, я уже об этом думал и раньше. Вот смотришь на чужого ребенка: одет он красиво, ухожен весь, а свой и чумазый, и одет хуже, но ведь это свой, его ни один родитель на чужого ребенка не променяет. Так и с Родиной. Я здесь воюю, а думаю о доме, какое было бы счастье хоть на часок очутиться там. У нас тоже скоро зацветет черемуха, распустятся листья на деревьях, разольется река — красотища, ширь необъятная, охота, рыбалка. А у них все скучено, все размечено. Чуть шагнул в сторону — оказался на чужой территории. И живем мы проще и, мне кажется, намного дружней. Нет, Володя, я сразу, как отпустят, поеду домой в свой зеленый-презеленый городок под Омском, и девушки наши нисколько не хуже, чем дочь того мельника, о которой ты говоришь.

Солдаты-победители наслаждались миром, а еще вчера никто из них не был уверен, что доживет до конца войны. Сегодня свершилось то, чего все ждали долгих четыре года.

На месте, где воздушно-десантную бригаду застала весть о конце войны, она простояла до самого вечера, так как солдаты обезвреживали дорогу и обследовали в деревушке дома, сараи и подвалы, нет ли там мин. Лишь к вечеру бригада пришла в ту самую чешскую деревушку, которую утром они должны были взять штурмом. Населения в деревне ни души, все попрятались: кто скрывался в лесу, кто в соседних населенных пунктах, — старались держаться подальше от передовой линии фронта. Командир батальона капитан Дудник, собрав ротных и взводных командиров, передал им поздравление с Победой от командира полка и разрешил напиться допьяна и раздеться до белья.

Кузнецов и Чапышин уже и не помнили, когда они в последний раз по-человечески спали в помещении, раздетыми до белья. Им казалось, что это было где-то на отдыхе в январе или феврале, а затем они беспрерывно наступали. Если бригада и останавливалась на ночлег в деревне, то спали все, конечно, в одежде и всегда воздерживались от выпивок.

Когда бригада наступала по территории Венгрии и Австрии, то самодельной водки (в Венгрии она называется палинка) и виноградного вина было вдоволь. Но выпивали солдаты мало и только на ночь, как говорили они, «для сугреву», хорошо понимая, что пьяный солдат погибает чаще трезвого, так как у него нарушена ориентация и ослаблено чувство самосохранения.

На радости в День Победы они напились все, пели и веселились до самого утра.

Но, как оказалось, радость их была преждевременной. На участке фронта, где стояла 2-я воздушно-десантная бригада, немцы не сдались, а только отступили, имея намерение сдаться в плен американцам. Был получен приказ командования: догнать немцев и разоружить. Погоня за убегавшим к американцам противником длилась несколько дней. К счастью, танкисты соседнего фронта, которым командовал маршал И.С. Конев, преградили немцам путь к отступлению, и это помогло бригаде вместе с другими воинскими частями, преследовавшими немцев, их догнать. Это было на четвертые или пятые сутки погони.

К вечеру бригада подошла к небольшой реке, пологий спуск к которой покрыт был лесом. Вдоль дороги валялась разбитая техника и автомашины противника. Догорало разное барахло, которое тащили с собой немцы. По всему было видно, что тут «поработали» наши танкисты.

Капитан Дудник, пригласив к себе от каждой роты по командиру взвода, поставил задачу почистить одежду, привести себя в порядок, переправиться на противоположный берег реки и утром быть готовыми для встречи с американцами. «А где же немцы?» — изумлялись солдаты. Но ответа на этот вопрос не последовало. Капитан Дудник, наверное, и сам не знал, где находятся немцы.

Старшему сержанту Кузнецову с десятью солдатами их роты предстояло отправиться на встречу с «союзничками», как пренебрежительно называли советские солдаты американцев из-за их долгого нежелания открыть против немцев второй фронт.

Длинный пологий спуск лесом к реке и такой же длинный, километра полтора, подъем, а также сама переправа заняли у них несколько часов. Лишь поздно ночью группа солдат во главе с Кузнецовым вышла на окраину небольшого населенного пункта и решила до утра заночевать в каком-то сарае.

Рано утром дежуривший солдат поднял десантников по тревоге: деревушка была наводнена немцами и их техникой. Пока взвод вырабатывал план, что делать, кто-то из десантников заметил, что среди немецких солдат с автоматами ходят и советские солдаты с оружием. Это, конечно, была запоминающаяся картина, никто этого не ожидал и не мог себе представить. Еще вчера они готовы были стрелять друг в друга, а тут такая дружелюбная картина.

Наши десантники издалека узнали своих солдат по шапкам, хотя остальная форма была у них летняя. Произошло это, видимо, из-за того, что интенданты не знали, что апрель в Австрии походит на конец мая в России.

Десантная форма тех лет представляла из себя брюки и куртку, сшитые из какого-то плотного материала защитного цвета, причем куртка имела подстежку. Когда брюки и куртка намокали, то они становились настолько тяжелыми, что не только бегать, но и шагом-то в такой одежде передвигаться было трудно, а тут надо нести на себе еще оружие и боеприпасы. Поэтому в ходе боев еще на территории Венгрии солдаты часть своей формы побросали и надели на себя гражданские брюки, а кое-кто и целиком гражданский костюм. Кончилось это переодевание тем, что однажды наши танкисты приняли десантников за немцев и обстреляли. К счастью, быстро разобрались и жертв не было. После этого случая у интендантов сразу же нашлось обмундирование, и солдат переодели во все новенькое, а пилоток не оказалось, поэтому и сохранились у десантников шапки до самого Дня Победы. Да и спать по ночам под открытым небом в апреле и в начале мая в шапках было потеплее. Вот эти-то шапки и помогли солдатам группы Кузнецова определить издалека среди немцев своих солдат.

Взвод тут же покинул сарай и направился искать свой батальон. Но куда там! Солдаты смешались с немцами, и произошло братание. Вот широкая русская душа. Вчера еще был немецкий солдат врагом, а сегодня уже «камрат, гут, гут, Гитлер капут». Вот, пожалуй, и весь набор немецких слов для объяснения с бывшим неприятелем, но и немцы тоже не больше знали русских слов: «Корошо, рус, рус, Гитлер капут!». Так пробродили солдаты взвода Кузнецова среди немцев почти полдня. Кто-то обнаружил в этот день автомашину с советскими денежными знаками и по своей инициативе взял под охрану, а кто-то нашел власовцев, узнав их по плохому немецкому произношению.