Извас Фрай - Книга Извращений

Ты посмотришь на его работы.

– А что в твоей работе самое важное? – спросишь ты, пересматривая архивы старых мультиков.

– Детали, – ответит, – в любой работе: важнее всего – детали. Я могу много часов убить на какую-нибудь мелочь, которую из тысячи человек – заметит только два-три. И всё равно: детали – важны. В них – вся красота. И этому – я готов посвятить жизнь.

За окном: будет падать снег.

– Снег? – удивиться Джамир, – середина весны! Небесная Канцелярия окончательно сошла с ума.

Ты не скажешь ничего. Ты – будешь смотреть на безмолвие снега, умирающего, стоит ему только приблизиться к земле.

Ты одним глотком допьёшь виски и повернёшь голову в сторону Джамира; тот – примется за работу. Эта маленькая комнатушка художника-аниматора – станет настоящим оазисом света гениальности и чистоты посреди клоак Космического района. Даже серые здания и заросшие дворы – покажутся необычайно красивыми под снегом и морозной тишиной.

Ты выглянешь в окно. В твоей голове пролетят мысли: как прошла твоя жизнь? Это место – лучшее для таких мыслей. Ты посмотришь на Джамира, на снег, на небо, на дома. Ты погрузишься в медитацию. В голове у тебя, на фоне магических сутр, родятся образы и ощущения, который ты не испытывал до этого момента никогда.

Спустя малую бесконечность – ты откроешь глаза; ты обнаружишь, что прошло, от силы, три минуты.

Этот мир – всё ещё вокруг тебя. Он есть – он требует, чтобы ты выразил его через себя на бумаге. Ты достанешь блокнот и сделаешь пару набросков. Ты окажешься на шаг ближе к самому гениальному из твоих шедевров.

Тем временем: мир продолжит жить…

Всемирное Движение №3

– Разговоры о твоих гениально-скандальный картинах витают над городом, как дирижабль, полный мочи, – скажет тебе пьяным, прокуренным голосом (лже)генерал Блез, тихо посмеиваясь.

Для (лже)генерала Блеза – это нормально – так говорить. Он станет утверждать, что не всегда был такой бессовестной тварью, как сейчас. По его словам, он – был одним из лучших поэтов своего времени; и что время – виновато в его порочности. Правда это; или ложь – всё равно хуже человека, чем (лже)генерал Блез – во всём городе найти будет невозможно.

(Лже)генерал Блез – после «дамы со стальными яй…» – был самым важным представителем сильнейшей оппозиционной партии в стране. Он будет толстым, седым, низкорослым мужчиной в странной шапочке с голубиным пером; его сможет рассмешить даже показанный ему указательный палец. Больше всего Блез будет любить: джаз, ром и людскую боль – свою, чужую; телесную, душевную – всё равно. Его тело – будет всё в порезах, шрамах и ожогах. Более жестоких людей – ты не встретишь даже в рядах крёстных отцов мафии. И в то же время: с первого взгляда, он покажется тебе смешным, добрым старичком – хоть и с коричневыми от сотен и тысяч выкуренных сигарет пальцами. Это впечатление развеется уже через семь минут, когда (лже)генерал Блез ударит парнишку официанта между ног за то, что тот слишком громко поставит перед ним стакан с ромом. Тот – удалится с отчаянием на лице. У тебя возникнет чувство, что это ты – чуть не лишил бедного студента его достоинства.

Тёмный бар под землёй. Свет в нём – будет исходить только от кислотных прожекторов. Здесь не будет женщин моложе двадцати семи; а среди мужчин: только ты выпьешь меньше четырёх двухсот граммов виски. Бар, в котором ты ни разу до этого не побываешь. Впрочем, чтобы посетить все заведения, имеющие столики, в этом городе, наведываясь по три бара за день – придётся потратить десять лет; а к тому времени – откроется ещё больше новых.

Блез будет заливаться пьяным смехом, не выпуская из рук ягодицы какой-то девчонки, стакана рома и сигары изо рта; таких людей – Земля создаёт только раз; и только для того, чтобы уничтожить последние искры морали. Он закидает тебя обещаниями, сделать из «лучшего в мире революционного художника» главного цензора новой страны, которая восстанет из пепла старого мира.

Ты – почти ничего не скажешь. Почти весь вечер: ты – будешь молчать. В голове у тебя пронесётся мысль: я – всего лишь рисовал то, что видел; и что хотел увидеть на месте гор мусора. Тебя унесёт в неведомые дали музыка джазовой группы молодых японцев со страны чудес, под именем Хонсю – они будут играть в старом стиле, но от этого – не менее волшебно. Джаз – не музыка толстых; это – музыка дыма и усталого, чистого сознания.

Он охмелит твою душу без алкоголя. Блез – подавится собственным смехом. Джаз – был повсюду. Кто-то в тёмном углу – уже вовсю предастся извращениям. Ты – будешь внутри этого мира; и мир – будет внутри тебя.

Извращения. Чем можно оправдать человеческий поступок? – подумаешь ты. Эти вопросом задавался не один философ; но ответ на него – найдёшь ты: под дымкой джаза, в праздничном смокинге и с пьяной красоткой под рукой. Ответ на него был столь прост, что ты невольно засмеёшься от счастья и мыслей, что хоть этот мир и невозможно спасти, место для радости – в нём всё ещё будет. Ответ на него – был таков: ничем. Ничем – кроме искусства; кроме красоты. И становится ясно то, что путь к красоте и цивилизации – лежит через море извращений, настолько человеческих, что только пулей можно будет избавиться от них.

И что делать дальше? Жить. Ведь жизнь – не настолько плоха, как о ней говорят. В ней: есть место всему. Так выпьем же вина, товарищи, за культурный террор Революции!

Слышен звон. Второй. Ты сделаешь глоток и попросишь прощения – тебе будет нужно отлучиться по делам первой важности. Уединившись, ты выплеснешь всё содержимое твоего желудка в самый важный предмет на этой Земле. Когда ты почувствуешь, что твой живот – пуст – ты ляжешь на пол, тяжело вздыхая от облегчения. Ты услышишь музыку – прекрасное пение, под которое – создавался этот мир. Ты засмеёшься в одиночестве, потому что ты будешь знать: это пение – услышит лишь тот, у кого благородное, чистое сердце; тот, у кого совесть – не чиста – и на душе лежит камень – услышит: лишь смыв воды в бардачке унитаза.

Так родится наш мир.

Чего действительно добивается революция? Лёжа на полу туалета, ты вспомнишь фразу одного неизвестного философа: «Борьба определяет человека. С чем он борется – тем он является». Ты подумаешь: значит ли это, что если человек борется с диктатурой, то сам он – стаёт диктатором? Кто борется с тараканом – тот таракан; кто борется со львом – тот лев; кто борется с несправедливостью – становится несправедливым. Тогда – как же, всё-таки, можно оправдать человеческий поступок? Можно ли, действительно, что-либо оправдать?

Ты встанешь с пола, помоешь руки и выйдешь из комнаты задумчивости с невозмутимым видом – будто ничего и не произошло. Ты вернёшься обратно в зал – туда, где будет джаз. Ты захочешь остаться с музыкой наедине.