Олег Ермаков - Голубиная книга анархиста

— А всю песню?

— Ты что, прикалываешься? Это же Бэ Гэ.

Глаза Вали расширились.

— Бэ Гэ-э?..

— Боб Гребенщиков. Не слышала?

Она покачала головой.

— Ну дела… И кино не смотрела «Асса»?

— Не-а.

— Где же ты жила?.. Ну не в туалете же на Соборной горе ты родилась?

Валя покачала отрицательно головой.

— А где?

— В деревне.

— Ну и что?! — воскликнул Вася. — Ломоносов тоже в деревне родился. На севере, кстати. Знаешь такого?

— Слыхала, — уклончиво ответила она.

— Да по большому счету сейчас без разницы, деревня или город. Коммунисты все стирали-стирали это различие, а тут пришел мистер Интернет и сразу уравнял всех, как «кольт» когда-то на Диком Западе. Но интернет лучше. Пускай стрельба идет словами. И третья мировая. А она уже развернулась в сети паутины. Там есть свои мухи и пауки. Меня вот сцапали, как муху.

— Ты на муравья похож, — возразила Валя.

— И что, в твоей деревне не было интернета?

— Это с экранчиком-то?.. Было такое у Сашки Мордвина, сам собрал, мы ходили смотреть, как он с актером переписывается. С этим… знаменитым… Кирпичом… Ну, про банду кино такое было.

Вася нетерпеливо мотнул головой.

— Я телевизор не смотрю, а кино у меня по ночам бесплатное и самое крутое.

— Сны? — догадалась Валя.

Вася посмотрел на нее и кивнул.

— Жаль, что с фотиком туда не проникнешь.

— А я их и так зырю, — сказала Валя.

— Ну, свои и я вижу, — ответил он.

— Нет, и чужие, — сказала Валя.

Вася поднял брови, потер нос.

— Хыхы, так тебе и фотик не нужен… Ну, что мне снилось?

— Не хочу говорить, — ответила Валя.

— Почему?

— Потому, — ответила она и вдруг перекрестилась.

Вася начал было мелко смеяться по своему обыкновению, но вдруг замолчал и удивленно взглянул на девушку. Ее жест озадачил его, но он никак не мог вспомнить, что же снилось…

— Ладно, давай собирайся, пойдем трудиться.

— Я позже приду, — сказала Валя.

— Нет, — ответил Вася. — Хватит таскать меня за нос.

Валя прыснула в ладошку.

— Я-а? Я тебя таска-ю-у?

Вася стал серьезен, свел рыжеватые брови к переносице, почесал конопушки на остром носу.

— Валентина, слушай меня предельно внимательно. Я всегда был человеком умственного труда…

— К-какого? — слегка заикаясь, спросила девушка.

— Такого, — ответил он и постучал себя кулаком по лбу.

— П-принимал решения? — спросила она, робея еще сильнее.

— Прлежде всего — думал, — ответил он и снова постучал себя по лбу.

Девушка кивнула, лучисто глядя на него.

— Как наш Мюсляй. Он тоже говорит, что думает за всех.

Вася не выдержал и зашелся своим хихикающим смехом.

— Мыслитель из туалета в горе!.. Я уже жалею, что не встретился с ним. Может, это новый киник Диоген.

Валя замахала на него.

— Ой, не надо с ним тебе встречаться, не надо, не надо. Он тебя прибьет. И меня.

— За что?

— Что ушла с тобой.

— А ты была его… ну, девушкой?

Валя опустила глаза.

— Что, угадал? — спросил Вася.

Она возвела на него крупные карие глаза.

— Мы все его. Даже Мартыновна. Да она улетела.

— Ясно, пахан, президент вашей нищенской шайки. Ладно, дай мне мысль закончить… Так вот, Валя, и на этот физический труд я соглашаюсь по одной причине: чтобы купить лодку и уплыть.

— Куда?

— Да я уже сто раз говорил.

— Скажи еще.

Вася покачал головой.

— Не скажу. Хочешь — участвуй, а нет — так и давай, возвращайся к своему пахану Диогену. Мюсляю. Или как там его.

— Он сам нас скоро догонит.

Вася взъерошил волосы.

— Хых-ха! За нами гонятся попы, полицейские да к тому же и пахан нищей братии? — Он возвел глаза к закопченному потолку. — А еще и сам боженька? Ну, за мои богохульства? Вот это компания! — Вася встал. — Короче, Вальчонок, или ты сейчас идешь со мной к новозеландцам, или…

Валя посмотрела на него вопросительно, откинула прядь грязных волос.

— К кому?

— Я разве не говорил? Ну новозеландцы, — Вася поднял руки и, приложив их к вискам, помахал ладонями, изображая уши.

Глаза Вали расширились.

— Какие зеландцы? — спросила она.

— Новые! — ответил Вася. — Красные! Все, пошли, сама увидишь. Целые толпы Red Rabbits [1] Красных Кроликов (англ.). . РэРэ.

— Кого? — совершенно сбитая с толку, если можно применить это выражение к Вале, спрашивала девушка, уже собираясь следовать за таким изощренным представителем умственного труда, знающим языки непонятные.

— Сама увидишь, — отвечал Вася, выходя из вагончика.

И они пошли к шедам. Летел мелкий мокрый снежок, погода была мерзкая. И всюду серели непроглядные небеса. На высоких березах остро кричали галки. Никого не повстречав, они подошли к первому шеду, Вася открыл дверь. Валя стояла позади в своем то ли пальто, то ли в длиннополой куртке, в спортивных штанах с лампасами и разбитых кроссовках.

— Заходи, чего ты? — позвал ее из пахучих сумерек Вася.

— Я… я… кхм, кха, — закашляла Валя.

— Ну? — Вася выглянул из дверного проема.

Оробевшая Валя была бледна, ее полные губы беззвучно шевелились. Вася засмеялся.

— Ты как миссионер, приплывший на дальние острова к людоедам. Ну, с молитвой ведь можно смело хоть в огонь, хоть в воду?!

Но Валя не входила, мешкала. И ему пришлось выйти и схватить ее за руку. Валя упиралась. Вася тащил ее внутрь. Оба громко пыхтели. Наконец ему удалось затащить девушку в шед и, захлопнув дверь, встать перед нею. Валя боялась оглядываться.

— Фу… фух, дерьмо, — отдышался Вася. — А ты здорова, подруга… зараза… Будешь навоз таскать, как Геракл из древнегреческих конюшен. Хотя он и не чистил-то навоз сам, а просто пустил две реки… Поступок, достойный героя умственного труда, хоть древнего, хоть современного. Ну, гляди. Вот, вот они, новозеландцы, иммигранты с далекого острова — зайцы! Гляди, это же — хыххыхых — кролики! Red Rabbits! Красные Кролики. Ну, ну. Вот, вот, красавцы, пушистые… Только не улизни за каким-нибудь в нору, как Алиса.

Вася открыл дверцу ближайшей клетки, запустил внутрь руку и, схватившись за теплые уши, поволок кролика наружу. Это был большой кролик почти шоколадного цвета.

— Пусти! Не надо! — крикнула неожиданно Валя и толкнула Васю, так и не успевшего полностью извлечь упиравшегося кролика из клетки.

Вася удивленно смотрел на нее.

— Чего ты? Я просто хотел показать тебе… Чтобы ты сама увидела…

Валя рассматривала сквозь сетку кроликов.

— Ой, точно… коричневенькие какие-то… я таких в жизни не видала…

Вася торжествующе простер руку, как некий патриций.

— Ну вот, владей… лелей… И будь красной Алисой, хыхыхы, нашим ответом проклятым пиндосам.

— Эта порода какая-то заморская, — бормотала Валя, идя вдоль клеток.

— Да, я же говорил: новозеландцы.