Роберт Пирсиг - Дзэн и искусство ухода за мотоциклом [litres]

Крис оборачивается, измученно глядит на меня. Уже недолго. Еще до выхода наблюдались признаки того, что это случится. ДеВиз сказал соседу, что я знаю горы, и глаза у Криса восхищенно блеснули. Вот это да! Скоро он выдохнется, тогда и остановимся на ночевку.

О-оп! Вот так. Упал. Не встает. На редкость аккуратно упал, не очень случайно. Вот смотрит на меня с болью и злостью, думает, буду осуждать. А я нет. Сажусь рядом и вижу, что он почти сдался.

— Ну, — говорю я, — можем остановиться здесь. Или идти дальше. Или вернуться. Чего ты хочешь?

— Все равно, — говорит он. — Не хочу…

— Чего не хочешь?

— Мне все равно! — зло бросает он.

— Ну, раз тебе все равно, идем дальше. — Я поймал его на слове.

— Мне не нравится этот поход, — говорит он. — Неинтересно. Я думал, будет интересно.

Злость и меня чуть не застает врасплох.

— Может и так, — отвечаю я, — но ты б лучше подумал, прежде чем такое говорить.

Страх мелькает у него в глазах, и он поднимается.

Идем дальше.

Небо над другой стеной ущелья затягивает тучами, а ветер в соснах становится холодным и зловещим.

По холоду идти хотя бы легче…

Я говорил о первой волне кристаллизации за пределами риторики, которая пошла с отказа Федра определять Качество. Следовало ответить на вопрос: если не можешь его определить, откуда ты знаешь, что оно есть?

Федр взял старый ответ — его дала философская школа, называемая реализм . «Нечто существует, — говорилось в нем, — если мир без него не может нормально функционировать. Если мы способны показать, что мир без Качества функционирует ненормально, мы тем самым покажем, что Качество есть, определено оно или нет». И Федр принялся вычитать Качество из описания известного нам мира.

Первой жертвой подобного вычитания, говорил он, падут изобразительные искусства. Если в искусстве не можешь отличить плохое от хорошего, искусство исчезает. Нет смысла вешать на стену картину, если голая стена тоже смотрится неплохо. Нет смысла в симфониях, когда шорох царапин пластинки или гудение проигрывателя тоже ничего звучит.

Исчезнет поэзия: смысл в ней бывает далеко не всегда, а практической ценности никакой. Интересно, что пропадет комедия. Все перестанут понимать шутки, поскольку разница между чувством юмора и его отсутствием — Качество в чистом виде.

Затем исчез спорт. Футбол, бейсбол, всевозможные игры — испарятся. Счет больше не будет осмысленным мерилом, останется пустой статистикой, как количество камней в куче гравия. Кто будет ходить на матчи? Кто будет играть?

Потом он вычел Качество из системы рыночных отношений и предсказал грядущие перемены. Поскольку качество вкуса смысла иметь не будет, в магазинах останутся лишь самые основные крупы — рис, например, кукурузная и прочая мука и соевые бобы; возможно, какое-нибудь неопределенное мясо, молоко для грудных детей, а также витаминные и минеральные добавки для восполнения недостатка в питательных веществах. Алкогольные напитки, чай, кофе и табак пропадут. Равно как танцы, кино, театры и вечеринки. Все будем ездить общественным транспортом. Все будем носить армейские сапоги.

Очень многие останутся без работы, но это скорее всего временно — пока не переориентируемся на рудиментарный труд без Качества. Прикладная наука и техника изменятся в корне, а вот чистая наука, математика, философия и особенно логика изменений не претерпят.

Вот это последнее до крайности заинтересовало Федра. Чисто интеллектуальные занятия менее всего пострадают от вычитания Качества. Откажешься от Качества — неизменной останется лишь рациональность. Странное дело. С чего бы?

Федр не знал, но понимал вот что: если вычесть Качество из картины известного нам мира, понятие это окажется велико и важно — он поначалу и не подозревал, насколько велико и важно. Мир может функционировать без Качества, но жизнь будет так скучна, что хоть вообще не живи. Да и не стоит. Слово стоить — понятие Качества. Жизнь просто будет проживаться без ценностей и без целей.

Он оглянулся: вот куда завела его эта линия мысли, — и решил, что еще как доказал свою точку зрения. Раз очевидно, что мир без Качества нормально не функционирует, Качество есть, определено оно или нет.

Вызвав это видение мира без Качества, Федр вскоре обратил внимание: он же читал о похожих социальных раскладах. На ум пришли Древняя Спарта, коммунистическая Россия и ее сателлиты. Красный Китай, «Дивный новый мир» Олдоса Хаксли и «1984» Джорджа Оруэлла. Да Федр и сам встречал людей, которые только радовались бы этому миру без Качества. Например, те, кто заставлял его бросить курить. Они требовали от него рациональных причин: почему он курит? А когда таковых не отыскивалось, вели себя очень надменно, будто он перед ними опозорился. Им подавай причины, планы и решения для всего. Сородичи его. Вот на кого он сейчас нападает. И Федр долго шарил в поисках подходящего имени, которое полностью бы их характеризовало, — лишь бы как-то постичь этот мир без Качества.

В первую очередь, мир этот интеллектуален, но покоится не на одной разумности. Еще есть некое подспудное мировосприятие, отношение к тому, каков этот мир, — презумптивное видение того, что он работает по законам, разумно, а совершенствуется человек главным образом через открытие этих законов разума и применение их к удовлетворению собственных желаний. Эта вера все и связывает. Сощурившись, Федр поразглядывал картину такого мира без Качества, проработал некоторые детали, подумал, затем поглядел еще немного и еще немного подумал — и наконец, вернулся к тому, с чего начал.

Квадратность.

Вот этот взгляд. Вот полное описание. Квадратность. Вычитаешь Качество — получаешь квадратность. Отсутствие Качества — суть квадратности.

Федр вспомнил своих приятелей-художников, с которыми как-то путешествовал по Штатам. Те были неграми и все время сетовали на эту Бескачественность, которую он описывал. Квадратный. Их слово. Тогда его еще не подхватили СМИ, не запустили в национальное употребление белыми, а приятели Федра уже называли интеллектуальное барахло квадратным и не хотели иметь с ним ничего общего. И у них с Федром в разговорах и отношениях воцарилась фантастическая мешанина: он служил первоклассным примером этой квадратности. Чем упорнее он пытался их на чем-то подловить, тем туманнее они изъяснялись. А теперь у него это Качество — и он сам, похоже, говорит то же самое и так же смутно, хотя оно жестко, ясно и плотно, как любая рационально определенная сущность, с которой он когда-либо имел дело.

Качество. Вот о чем они все время говорили. Федр вспомнил, как один его приятель сказал: «Чувак, ты уж будь добр, врубись , а эти свои чудненькие семидолларовые вопросы придержи, а? Если все время спрашивать, что это, не хватит никакого времени узнать ». Душа. Качество. Одно и то же?