Галина Лифшиц - Что тогда будет с нами?..

– Ну я же вижу. Одна и одна.

– Ваше зрение вас подводит, Эдуард Николаевич. Я не одна. У меня есть родные. И они обо мне заботятся. И еще как.

– Что за родные? – злобно рявкнул Эдуард.

– Я должна давать вам отчет? Помилуйте! Почему?

– Давайте поженимся! – потребовал Эдуард, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать. Маска интеллигентного ученого очень плохо держалась на его пухлом лице.

– Да зачем же вам это? – пыталась выяснить Мария Леонидовна, хотя прекрасно понимала зачем.

И вдруг Эдуард Николаевич, собравшись с духом, продекламировал:

– «Дорогая, сядем рядом! Поглядим в глаза друг другу! Я хочу под этим взглядом слышать чувственную вьюгу!»

Тут уж Мария не выдержала и начала хохотать. Как ни опытен был, очевидно, в подобных делах «соискатель», а тут от растерянности программа его дала явный сбой.

Ей вспомнился эпизод времен ее ленинградского студенчества. Ох, и глупы же они были. И беззаботны! Жизнь казалась безоблачной и счастливой. Выжили в блокаду. Победили фашизм. Еды вдоволь. Что, как не полное счастье могло ожидать их? Радость жизни переливалась через край. И вот однажды на Невском с ней заговорил очень приятный молодой человек. Слово за слово, дошли до Дворцовой площади, он говорил об архитектуре и живописи – да как интересно говорил! Маша заслушалась. А потом оказалось, что он художник. Маша была в восторге! Не каждый день встретишься с художником. Вот повезло ей! А художник пригласил ее к себе: посмотреть его работы. Маша, конечно, согласилась. Спросила только, нельзя ли с подругой явиться. «Конечно, можно!» – с энтузиазмом воскликнул новый знакомый. И в назначенное время Маша и Таня явились по названному адресу. Молодой человек ждал. Провел их в большую замызганную комнату, пропахшую табачным дымом. На обшарпанном диване сидел друг художника. Стали разглядывать картины – они и вправду были замечательными! Потом художник предложил девушкам вина, но они отказались, засобирались домой. И тут друг художника подошел к двери комнаты и запер ее! Девчонки остолбенели. А художник подошел к Марии и, взяв ее за руку, продекламировал как раз те самые строки, что сейчас произнес Эдуард Николаевич. Но Маше было не до смеха. А Таня повела себя как настоящая партизанка-героиня. Она вскочила на подоконник, распахнула окно и крикнула, что, если кто приблизится к ней, она немедленно выпрыгнет. Этаж был пятый. Дом старинный. Потолки – под пять метров высотой. Прыгать – означало верную смерть. Сердце Маши бешено колотилось. Она понимала, что Таня прыгнет. Видно, поняли это и художник с другом. Художник демонстративно отпер дверь и распахнул ее. «Выйдите из комнаты!» – скомандовала Таня с подоконника. Молодые люди немедленно выполнили приказ. Таня спрыгнула и стрелой побежала к выходу из квартиры, увлекая за собой остолбеневшую Машу. Никто им не мешал. Они не стали дожидаться лифта, рванулись к лестнице. А вслед им донеслось обиженное: «Ну, и ходите не…банные!!!»

Сейчас это воспоминание за долю секунды пронеслось в голове «невесты», вызывая новый приступ смеха.

– «Чувственную вьюгу»! – повторяла Мария Леонидовна, хохоча. – Да вы шутник, Эдуард! Давно я так не смеялась, спасибо.

– Я… от любви… Глубоко уважаю… – лепетал жених. – Не отказывайте.

– И все же я вынуждена ответить вам отказом, – строго проговорила Мария. – И на этом позвольте наше знакомство считать законченным.

Она встала из-за стола, побуждая своего гостя подняться тоже и покинуть ее дом.

– Какие наследники? – вдруг рявкнул он ей прямо в лицо.

Раскрылся по полной!

– Вас интересуют мои наследники? Странный интерес, вам не кажется? Впрочем, я вам скажу – пусть уж будет полная ясность. Вам, полагаю, известно, что у меня было двое детей. Один умер в шестнадцать лет. Второй – в двадцать шесть. Перед самой свадьбой, учтите. И его невеста ждала ребенка.

Мария Леонидовна без удержу фантазировала. Вернее, излагала то, о чем она так мечтала.

– Так вот. Ребенок родился. Увы, после смерти своего отца. Но внучка родилась! А у нее, в свою очередь, тоже родилась дочка – моя правнучка! И правнучка скоро тоже выходит замуж. Так что завещание составлено. Все достанется моим родным. И я не одна. И замуж мне выходить нет необходимости.

Эдуард Николаевич медленно переваривал полученную информацию. Да, кто-то его сильно подвел – это читалось в его недобрых глазах.

– А вы все-таки подумайте, я по любви, – вяло промямлил он, направляясь к выходу. – Я еще позвоню. Или зайду.

Ах, как не хотелось ему отказываться от женщины своей мечты!

Через день после этого восхитительного предложения Мария Леонидовна пережила самое настоящее разбойное нападение. Она давно мечтала просто пройтись по улице, бездумно зайти в магазин, купить себе что-нибудь вкусненькое. Тем более у нее все еще разбирали и упаковывали архивы. Она договорилась, что уйдет из дома максимум на два часа, заперла двери и спокойно отправилась на долгожданную прогулку. Дома были люди. Она вернется с угощением для них. День среди людей – это ли не праздник! На улице Мария подставила лицо солнышку и принялась старательно дышать. Ах, если бы каждый день выходить, прогуливаться, какое это было бы счастье! Уехать бы на море, купить там домик и доживать свой век, встречая и провожая солнышко у кромки его волн. Неужели это несбыточная мечта? Или отправиться в кругосветное путешествие на корабле. Денег бы у нее на это хватило. Одна проблема: ее все так и норовят обмануть. И она может вместо покупки путевки на круиз расстаться с солидной суммой, если не с жизнью. Ну хорошо, скоро на дачу. Будет солнышко, будут соловушки, сирень, травка, цветы… Мария Леонидовна размечталась о лете, зашла в магазин, купила всего самого вкусного для своих гостей и в прекрасном настроении отправилась домой. В подъезде было тихо, и она решилась проехаться на лифте, хотя обычно поднималась на свой этаж пешком. Ее сумка с ключами и документами надежно висела на ремне, перекинутом через плечо. Пакет с покупками она держала в левой руке. А в правой сжимала ключи. Она уже готовилась вставить ключ номер один в скважину и тут почувствовала, как сбоку мелькнула какая-то бесшумная тень. А потом ее схватили за шкирку и начали трясти, словно дух вышибить собирались. И все это в жуткой тишине. Сколько это длилось? Скорее всего пару секунд, но время растягивается, порой очень некстати.

«Сейчас меня убьют», – подумала Мария Леонидовна, не успев даже испугаться.

И в этот миг распахнулась соседская дверь. Соседка вышла на лестничную площадку, отдавая кому-то в доме указания:

– Выгуляйте Джона, лодыри. Он сейчас вам на ковер нагадит. И будет прав….

Речь соседки оборвалась, когда она увидела живописную композицию: кто-то в черном капюшоне тряс Марию Леонидовну так, что голова той моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.