Мишель Фалькофф - Плейлист смерти

– Пусть себе идет, – сказала она. – В один прекрасный день он получит свое. Не обязательно сейчас.

– Мне хотелось хоть раз вмазать ему. Даже если бы это не дало результата.

– Нет нужды вести себя по-идиотски. – Стало понятно, что ее начало пугать происходящее. – Я думала, ты лучше, чем на самом деле.

Я тоже всегда так думал. Но теперь начал сомневаться.

– Клянусь, я не всегда такой, – заверил я. – Послушай, помнишь, я обещал тебе сказать правду?

Она кивнула.

– Давай я попробую сделать это. – Я никогда раньше не произносил вслух ничего подобного, но теперь, похоже, пришло время. – Те парни были на вечеринке, когда Хейден – ну ты знаешь. Они вели себя отвратительно по отношению к нему, как и всегда. И даже еще хуже. А я просто стоял там, Тревор прав. И ничего не сделал. Я всегда вел себя так. Значит, все это моя вина. Я не чувствую себя подонком, только когда обличаю их. Знаю, бесконечно лицемерно драться за себя, раз я никогда не дрался за него, но лучше поздно, чем никогда.

Ее глаза немного подобрели.

– Ты же знаешь, что не виноват, Сэм, правда ведь?

– Как ты можешь так говорить?

– Расскажи мне, что случилось, – попросила она.

Стефани Кастер жила всего в нескольких кварталах от Хейдена, в доме, который, казалось, сошел с киноэкрана. Половина стен сделана из стекла, а все остальное было либо черным, либо белым, либо металлическим. С углами. И в этом заключалась некая ирония, потому что, держу пари, Стефани являлась наименее угловатой девочкой в Либертивилль-Хай. Она была баскетбольным чирлидером с необычным телом – округлым везде, где вам бы этого хотелось. Если бы не эта ее особенность, она бы стала отличной гимнасткой: Стефани – самый гибкий человек из всех, что я встречал. И тем не менее жила она в доме, где все вещи были квадратными. Или прямоугольными. Впрочем, без разницы.

– Это странное место, – бормотал я Хейдену, но тот меня не слушал. Гостиная была набита людьми, и он сканировал толпу. Кого он искал? Его брата с друзьями не должно было здесь быть; это единственная причина, по которой я согласился пойти. Я пытался не раздражаться на него за то, что он игнорирует меня; в конце-то концов, кто, как не я, уговаривал его почаще выбираться из дома и потому должен был быть безмерно счастлив, раз он наконец изъявил такое желание, верно? Меня все сильнее и сильнее огорчало то, как изолированы мы от других людей. И хотя мы часто общались друг с другом, Хейден проводил все больше и больше времени за компьютером, а мне хотелось выйти на открытое пространство и присоединиться к миру. Последние несколько недель он предпочитал сидеть дома и играть в «Битвы магов» все свое время, и я понял, что, кроме него, у меня никого и ничего нет. Никто не зайдет, не позвонит, ведь я не имею никаких совместных интересов с кем-либо. Все дело в том, что я одинок.

Ну а теперь я засветился на вечеринке, а Хейден куда-то смылся, чтобы делать что-то, что он планировал делать, и я остался один в комнате, набитой людьми. Это было не то, чего я ожидал, совсем не то.

Бочонок с пивом стоял в конце гостиной, я наполнил красный пластиковый стаканчик чем-то, что казалось скорее пеной, и огляделся в поисках человека, с которым можно было бы поговорить. Тут тусовались в основном баскетболисты и прочие придурки; футболистов и их друзей не было, не было и богемных ребят, которые иногда ходили на вечеринки, заслуживающие моего внимания. Я встретил нескольких девиц из моих классов, но все хорошенькие пришли в компании бойфрендов. Заявиться сюда было ошибкой. По крайней мере я понял: вечеринки не дают того, что мне нужно. Хотелось домой. Я глотнул немного пены и стал искать глазами Хейдена, но того нигде не было видно.

А потом неожиданно я услышал его. Он кричал. Сначала тихо; стерео исторгало какую-то ужасную танцевальную музыку, а крик раздавался сверху, и я понял лишь, что кричит Хейден. И боже, до чего же он был напуган.

Я продвинулся ближе к лестнице, решая, подняться ли мне наверх и найти его. А затем услышал еще голоса, которые тут же узнал. Что делает здесь триада хамов? Я вцепился в случайного парня и спросил, не отменили ли футбольный матч.

– Другую команду дисквалифицировали, – ответил он. – Эти придурки торчат наверху несколько часов, и они пьяны в стельку.

– О нет. Нет, нет, нет.

– Это неправда! Не может быть! – услышал я крики Хейдена.

– Да все в порядке, – возражал Райан. – Сам посмотри.

– Не стану! – кричал он.

– Тебе не надо было сюда приходить, – сказал Тревор, и я понял, что он говорит это не только Хейдену, но и мне – вся триада спускалась по лестнице вниз, Хейден шел впереди, Тревор держал его за шкирку.

– Что происходит? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, но мне было страшно. Эти идиоты могли надрать мне задницу, не выпуская воротник рубашки Хейдена из рук.

– Не твое дело, – буркнул Райан.

Хейден встретился со мной взглядом, казалось, он сейчас расплачется. Я не знал, как поступить. Он ожидал, что я возьму этих парней на себя? Райан избивал Хейдена с детства; он, несмотря на коренастость, был низеньким, как Хейден, но крепким – самым маленьким из триады.

– Просто убирайтесь отсюда, вы, оба, – рявкнул Райан. – Вам здесь не место.

С этими словами Тревор покрепче ухватил рубашку Хейдена и поднял его в воздух за воротник, который уже плохо держался. Я увидел, что ткань начала рваться. Райан стоял и бездействовал.

А затем Тревор выпустил его.

И в этом не было бы ничего особенно страшного, если бы они не: а) уже почти не спустились бы с лестницы и б) у самого ее подножья не стоял бы я. Хейден не смог обрести равновесия, упав между двух ступенек, покатился вниз, и его локоть задел мое колено, из-за чего я упал вместе с ним. Мы оказались завязанными в один узел на полу; я услышал, как голова Хейдена ударилась о дерево и на минуту испугался, что он мог серьезно повредить ее.

В комнате было совершенно тихо; кто-то выключил музыку, и когда я поднял глаза, то увидел: все наблюдают за нами. По первости люди, казалось, были шокированы, хотя никто не звал на помощь. Но к тому времени, как я встал и понял, что Хейден не лишился сознания, послышалось хихиканье. Сначала захихикали несколько девчонок; затем к ним присоединились парни, а потом уже дружно хохотали все.

Я замолчал – не был готов говорить о том, что произошло дальше.

Астрид немного подождала, а затем потянулась через диван и положила свою руку на мою. Я был так вымотан разговором о вечеринке, что почувствовал облегчение – если она касается моей руки, если она все еще здесь и слушает меня, значит, не считает худшим человеком в мире. Даже если я до сих пор сам так думаю.

– То, что произошло, – дерьмо собачье, но это не твоя вина, – сказала она.