Мишель Фалькофф - Плейлист смерти

– Это шутер от первого лица, – сказал я. – Мне он не очень нравится, но все, похоже, тащатся от него.

– Мне он кажется довольно дебильным, – сказала Рейчел, но по глазам я видел: ей интересно.

– Держи контроллер вот так. Левый джойстик двигает твоего аватара, а с помощью правого ты можешь смотреть по сторонам. – Я показал ей, как это делается, а затем запустил игру, где мы с ней должны были сражаться против других участников.

– А стрелять как? – спросила она.

Я показал ей разные виды оружия, и мы приготовились к боевым действиям. Было забавно смотреть, как она прилаживается к игре; ей нравилось стрелять больше, чем мне. Вот только я не мог заставить ее придерживаться миссии.

– Ты понимаешь, что мы одна команда?

Ее аватар бросил в моего еще одну гранату, которая тут же взорвалась. В реальной жизни я бы остался без ноги, но, вполне возможно, выжил бы.

– Каждый за себя, братишка, веди себя по-мужски, – возопила она.

– Ты вообще-то не мужчина, – возмутился я.

– Ты тоже, – парировала она, и ее аватар наставил на меня пистолет.

Пора было переводить противостояние в реальную жизнь. Я схватил одну из диванных подушек и запустил в ее контроллер. Или, по крайней мере, попытался; дело кончилось тем, что я попал ей по локтю. И это подействовало – ее аватар промахнулся.

– Посмотри, тебе удалось сделать нечто полезное, – сказал я. – Хотя бы и случайно. – Ее шальная пуля попала в одного из врагов-инопланетян.

Но я развязал войну. Стоило мне произнести «случайно», как Рейчел начала швырять в меня одну подушку за другой. И как она умудрялась делать это так быстро? Мы начали колошматить друг друга, совсем как в детстве, еще до того, как ушел отец, до Хейдена даже. Я получил столько ударов по голове, в ушах звенело, хотя несколько моих ответных выпадов тоже были превосходны.

Не знаю, сколько времени мы дрались, пока не оказались на полу, запыхавшиеся и умирающие от голода. После набега на кухню за маминой заначкой джанк-фуда, мы снова уселись играть. На этот раз сообща, как и полагалось с самого начала.

Мы играли так долго, что она пропустила свидание с Джимми, что, по моему мнению, было бы плохо, если бы нам не было так хорошо. Гостиной досталось по полной программе, но она заслуживала этого. Не помню, когда в последний раз нам было так весело вместе.

Однако я знал: видеоигры не решат моих проблем. Они не помогут завести новых друзей, не заставят Астрид послать к черту Эрика и замутить со мной. Не помогут ответить на вопрос, кто напал на Джейсона и Тревора, хотя я и боялся это узнать. Но они на время отвлекли меня от проблем, то есть сделали очень нужное дело. Сидение перед телевизором имело еще и тот плюс, что я оказался вдалеке от компьютера; ведь Верховный маг мог вернуться, а я не был готов услышать, что он хочет мне сказать.

Но неизбежно должен был наступить понедельник. Я получил от мистера Бомона записку, в которой он велел мне встретиться с ним, как только у меня появится свободное время. Это было не к добру. Утро я провел, игнорируя учителей в классах и взгляды людей в коридоре, – они, должно быть, слышали о Треворе и о том, что я могу иметь к этому какое-то отношение. Учителя не были уверены, прошло ли достаточно времени, чтобы начать вызывать меня к доске и воспитывать, но решили пока притормозить, и я был им бесконечно благодарен. Если они начнут кричать, это отвлечет меня от катавасии в моей голове, где вновь и вновь просчитывалась вероятность того, что я ужасно напился и потому мог забыть, как колошматил Тревора бейсбольной битой. Я не хотел знать, зачем мистер Бомон хочет меня видеть. Я не был готов к разговору с ним.

Продолжая прокручивать в голове разные сценарии случившегося, я стоял в столовой в очереди за куском пиццы, которая выглядела так, будто побывала в микроволновке дважды, и в случайном порядке слушал плейлист на айподе. Мой аппетит не улучшил вид сидящей в ожидании Астрид: желудок при виде нее ухнул вниз, хотя и в хорошем смысле. Заприметив ее, я сразу вынул из ушей наушники. Астрид выглядела, как всегда, классно; сегодня пряди ее волос были разных оттенков зеленого, и потому она казалась обитательницей моря, а зеленый цвет ее глаз был особенно ярким. Ее пальцы барабанили по лежащему перед ней подносу, и как только я подошел к ней с пиццей, она вскочила.

– Знаю, на самом-то деле тебе не хочется пиццы, я права? – спросила она. Ее глаза стали огромными при виде моего синяка, но, спасибо ей, она промолчала.

Я посмотрел на пиццу. Сыр был неестественного желтого цвета, словно кто-то разрисовал его маркером.

– Да, не слишком, – признался я. – Но она была меньшим из зол.

– Ты рассмотрел не все варианты, – сказала Астрид. – Пошли, ты выглядишь так, будто тебе нужно немедленно выбраться отсюда.

Она была права, но я никогда не прогуливал школу прежде. Ребята из подготовительных к колледжу классов, где я учился, никогда этого не делают. И при всей моей внешней браваде я никогда не совершал чего-либо, что кто-то мог счесть действительно плохим, или, по крайней мере, мне так казалось. Но сейчас все стало по-другому. Если я пропущу несколько уроков, от меня не убудет.

– И куда мы идем? – спросил я.

– У меня есть план. Наша главная задача – очень, очень непринужденно вернуться обратно. – А потом она показала на двери, ведущие прямо на футбольное поле. Перед ним обычно маячила фигура кого-то из учителей, но сейчас никого видно не было. – Мистера Картрайта сегодня нет – он дежурит в столовой, – а найти ему замену не удосужились. Нам вряд ли когда еще выпадет такая удача, так что давай поскорее слиняем. Вперед!

– Ну ладно, раз уж у тебя план, – сказал я, но на самом деле мне было по фигу. Я бы побежал за ней в любом случае – с планом, без плана. Я держался за ее спиной, когда она вышла из боковых дверей столовой как ни в чем не бывало, как нечто нематериальное, хотя за плечами у нее был бронзовый рюкзак, тот же, что и на вечеринке.

Как только мы оказались на воле, Астрид рассмеялась.

– Ты был просто супер! – воскликнула она. – Ни разу не оглянулся, а я волновалась, что начнешь, как Орфей, крутить головой.

– Орфей?

– Есть такой греческий миф, в котором жена этого парня попала в ад, и он мог получить ее обратно, если бы не оборачивался, когда они выходили из-под земли.

– Я его не знаю. Но это похоже на историю о жене Лота.

– А это что? – спросила она.

– Это из Библии. Мы изучали ее в Еврейской школе. Бог позволил Лоту покинуть Содом и Гоморру прежде, чем разрушить их, при условии, что они не будут оборачиваться назад. Но его жена не удержалась, обернулась и превратилась в соляной столб. Почти то же самое.

– Забавно, сколько совпадений имеется в разных мифах и религиях, – сказала она. – Мне все это ужасно нравится. Ребенком я балдела от «Битвы титанов». Я смотрела его всякий раз по кабельному. Он вызвал у меня интерес к греческой мифологии.