Олег Дриманович - Солнцедар
- Название:Солнцедар
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Лимбус-Пресс
- Год:2011
- ISBN:978-5-8370-0556-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Дриманович - Солнцедар краткое содержание
Солнцедар - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Во всякой банке, Лебедев, принцип самотопа. Ненадёжный агрегат. Я б с тобой, может, и поговорил про органично — неорганично, только как-то так выходит, что если вор мне мораль берётся читать, рассказывать, какой я неготовый, потому как недоношенный, я вору слабо верю. Такой вот дурак. А ты — вор, Лебедев, конченый. Так кто из нас недоносок?
Комендант потирает нос, улыбчиво прохаживается туда-сюда, сохраняя видимое спокойствие. Останавливается перед Яном, руки за спину; катает тулово с пяток и обратно.
— За такие слова придется ж ответить, Позгалёв.
— У меня вредная привычка — за все своё отвечать.
— Тогда слушаю суть ваших лживых обвинений.
— Это я слушаю, как ты наш номер употребил, сученыш.
— Вон оно что… М-да, хотел поздравить вас с неполным, так сказать, оскотиниванием, но вы безнадёжней, чем я думал: не просто лжец — с низкопробной такой патологической хитрецой лживая скотинка.
Позгалёв медленно вырастает над столом. Из шеренги халатов вдруг, сквозь всхлипы — голос. Катерина всё это время не слизывала мучительно помаду, а едва сдерживаясь, нервно кусала губы.
— А что, неправда? Видела, как вы деньги… Не первый раз уже. Все знают, молчат только в тряпочку. И тут вам не б***ди!
Катя громко сбрасывает с локотков всё, что там у неё тарилось, бежит вон из кабинета.
— За враньё — заявление мне, Климченко, сегодня же положишь! — кричит Катерине вдогонку комендант. Поворачивается к Яну:
— Радуйтесь, очередная ваша жертва, Позгалёв.
Как картонную коробку, Ян переворачивает стол, прёт на Лебедева. Тот пятится — идиотская улыбка — не верит, что взаправду. Красные лапищи с треском принимают отглаженный ворот, впечатывают коменданта в стену.
Сестрички, мигом протрезвевшие, побросав алкоголь и провизию, вылетают с визгами вслед за Катериной.
Никита с Аликом, подскочив, пытаются отодрать позгалёвские волосатые ручищи от тощей лебедевской шеи.
— Задушишь же!
— Кончай!
— Отпусти!
— Убьёшь!
С бешено ярящимся глазами Ян вдавливает его в стену. Из носа коменданта — вдруг сверкающие зелёные пузыри. На секунду Лебедев обморочно обмякает, вводя капитана в заблуждение, и тут же — хитрым ныром — уходит в бок. Топорщащийся затылок проходится щёткой по стене, бьётся о навесную аптечку, сколупывая её с грохотом. Комендант падает, ошпаренно вертится в бинтах, таблетках, пузырьках. Вскакивает, шарахается к двери. Выпученный, щупает шею, крутит челюстью, словно пробует посадить сорванную голову обратно на резьбу.
— Зря я вас, мартышек, не сдал в комендатуру. Ничего… Из аквариума своего сунетесь — клетка вам обеспечена.
— Пачкун сопливый, — Ян стоит, широко расставив ноги, брезгливо стряхивает с рук лебедевскую слизь. — Копыть отседа, жопа с ручкой, а то ж передумаю.
Перезревший гнойник лопнул. Зелёными лебедевскими соплями. А вечером во флигеле вырубили свет. И кормилица Вера всё не шла. Оштрафованные темнотой, рядом — консервы и графин спирта, — друзья скорбно давили матрасы в своём войлочном аквариуме, слушая радиоточку. Каждый подсчитывал личный ущерб:
— Все, завал, привет, пункт вэ, — вздыхал Алик, — теперь по любому отобьёт письмо счастья. А уж Еранцев постарается будьте-нате. Не, Позгаль, я не то чтоб… сам бы его за такое… Зато теперь ясно, кто звонарь — Майков, падлятник.
Кому пункт вэ, а кому — верная смерть, — варились мрачные мысли в Никитиной голове. Отец меня размажет по стенке и будет, возможно, прав.
— Плевать на пункт вэ, с Катей нехорошо, — страдал Ян.
Всё шло, катилось к тому, и вот — докатилось; винить Позгалёва было бессмысленно. Остроскулое лицо отца со свирепым изломом бровей смотрело на Никиту откуда-то сверху, с мглистого потолка. Сын пытался оправдываться, придумывал слова: да, подвёл, но признай, что всё покатилось чуть раньше, с момента, когда эта дурацкая затея пришла в твою извилистую голову.
Ужина так и не дождались. Из холодной фазы война перешла в горячую, с санкциями и блокадой. Но обесточить репродуктор врагу не удалось. Слушая песни советских детских композиторов, друзья ковырялись в шпротах и допивали остатки обжигающего «шила», часть которого Ян извёл в качестве антисептика, оттирая руки от лебедевских соплей. Впервые во флигеле не чувствовалось затхлой пыли: густое алкогольное облако прибило даже прелую матрасную вонь.
От шила Никитин страх сбродил в нервно-хихикающее равнодушие. Задышалось дурманно-весело, физиономия отца немного подобрела. Забылись пункты и подпункты, и на пару с Мурзяновым они даже начали хохотать, вспоминая лебедевский жалкий вид, восхищаясь Позгалёвым и пьяно досадуя: бляха, надо было нам тебе не мешать, Ян, лучше б ты жопу с ручкой прям там…
Триллер отстрекотал; Алик и Никита, как мальчишки, смаковали вкусные фрагменты и фразочки главных героев — плохого и хорошего:
— Получи, штаб флота, готового алкоголика!
— Посмотрите, перспективные б***ди!
— В банку всех хочешь?
— А что, хорошая идея — в банку!
— Вот тебе банка!
— Я слушаю суть ваших лживых!
— Это я слушаю, как ты, крыса, наш номер…
— Майор ему уже не хер собачий!
— Почему же — именно собачий! Ха-ха-ха…
…Хохоча до спазмов, катались по матрасам, не заметив в темноте, как Позгалёв бесшумно исчез.
— Ян, ты тут? Эй, а где Позгаль-то?
— Да вниз, наверное, пошел, отлить. Схожу, гляну.
Внизу Позгалёва не оказалось. Никита глянул в кусты — никого. Прыгнул зачем-то на дубовую ветку, осыпав листву. Позгалёв не свалился. Затем, хватаясь за сучья, полез к воде. И здесь было пусто. Шило протекло на нижние этажи, и вот — разжижило ноги, превратив их в неверную хлябь. Море лежало тяжёлой тушей, проминая пляж, делая из него овраг с каменистыми склонами. Никита не удержался, упал. С трудом по тропинке, как по вертикали шведской стенки, цепляясь за корни самшитника, вскарабкался обратно. Сел на крыльцо. Мохнатой дырой слева зиял лиственный тоннель в центральный корпус — страшноватый, казалось, уже обставленный через метр комендачами — вон даже что-то сверкает-блестит: примкнули к АКМ-ам штык-ножи? Набраться духу и войти. Заломят руки, повезут на кичу, отберут шнурок с плавок, кинут в клетку. И так — в клетке, чего бояться?
Встал, пошёл. Штык-ножи оказались светлячками, кружили не кучно, по-одиночке. Ты прав, Ян, — страна уже другая, бояться не надо.
Через парк, полупустой, — те, что жмутся на лавках, не в счёт: полканы с женами реанимируют износившиеся по гарнизонам чувства. Потом — через розарий, отдыхающий от насильников-шмелей, в обход запруды с уснувшими кувшинками, затем по туевой аллее с тучами мошкары, ткущей бороды фонарям. Зачем ты мне, Ян? Хожу, ищу тебя, как сосунок мамку. На выход, в Хосту, через вертушку проходной.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: