Роман Коробенков - Прыгун

В конце концов, когда-нибудь я должен был суметь закрутить Землю в обратную сторону, так пусть началом этому послужит сегодня.

Разбудил меня звонок телефона, я глянул заспанными глазами на табло и увидел номер одной из женщин, с которыми я коротал время на пляже и пил вино в баре. Пальцы отжали кнопку отбоя, я вынул сим-карту из трубки и убил ее, резким движением нарушив целостность. Казалось, это прошлая жизнь пытается достучаться до меня, еще более прошлая, чем та, которой я жил последние пять лет.

Я спрыгнул с автобуса так же — на ходу, глаза уловили знакомые линии одной из деревень, обильно раскиданных по окрестным холмам. Ноги мои зашлепали по красному песку, в сторону сгрудившихся пальм, за которыми по пестрому куску пространства топорщились густо понатыканные крохотные домишки, сросшиеся с природой. Вплотную с ними подрагивал от легкой электронной музыки деревянный бар, вывернутый наизнанку своими покосившимися столиками, стойкой, немногочисленными посетителями. В качестве элемента современности в небо пристально пялилась спутниковая тарелка.

Нужный дом из желтого песчаника, с плоской крышей, просторным для такого дома крыльцом, на котором замерли в безветрии кресло-качалка и высокий кальян, произрастал из холма на краю деревни.

Я пошел к нему не напрямик, а искоса, выбирая в качестве целей абсолютно не нужные мне постройки, чтобы появиться из-за потемневшего дерева и двинуться к еще одной ложной цели, по цепочке которых я подобрался к искомому жилью. Наверное, от этого веяло бессмысленностью, фигура, которую я собирался обнаружить, должна была так или иначе почувствовать мое появление. Тем не менее в соответствии с планируемым я вел себя и двигался, как преступник, сутулясь от кратковременных набегов вины.

Однако меня не ждали.

Двери традиционно были не заперты, с порога меня встретили порожние бутылки виски и рома. В квадратной комнате со стенами, спрятанными в огненно-красную ткань, на кожаном черном диване кренилось огромное тело Ура. Он оделся в пятнистую от времени майку с рисунком бульдожьей морды и драные шорты, бывшие когда-то штанами. Прямо за его опухшей головой в жалюзи пряталось солнце, выражение лица пенилось отсутствием, а на журнальном столике перед ним высилось и теснилось огромное количество промышленной упаковки из-под еды. Стеклянной посудой оказалось заставлено буквально все — даже кричащий телевизор и крохотный подоконник с цветком. Стакан забылся в руке толстяка, на полу размещались целые бутылочные армии, всюду призывно валялась реклама доставки пищи. Несколько глянцевых журналов покоилось в самых удивительных местах, давая понять, где нелегкая только не заставала пьяную тушу моего собственного сердца. Эту бренность цементировали два ленивых вентилятора под потолком, что шумно гребли лопастями закисший воздух.

Ни одна из нескольких невзрачных картинок на стенах не висела прямо, предметы словно переминались не на своих местах.

Ожиревшее от обжорства, полумертвое от пьянства тело продолжало крениться, пока с шумом не рухнуло на пол, недооценив силу притяжения и необходимость координации.

От удара Ур проснулся. Стакан шумно откатился от него, и первая реакция оказалась в ту самую сторону, но посудина была пуста, поэтому озабоченные пуговки глаз забегали по комнате и остановились на мне.

— Ты? — удивился толстяк, с трудом сумев встать и закрепиться в положении сидя. — Какого хрена тебе нужно?

— Славно проводишь время, — презрительно бросил я, медленно двигаясь по кругу и стараясь зловеще оформить ситуацию. — Достойно свиньи.

— Все так спокойно, даже слишком, — зевнул Ур и потянул к себе коричневую бутыль, на поверку оказавшуюся пустой. — Скучно мне, дери тебя черти! — Он попытался приподняться, но непослушное тело грузно завалилось.

«...вот и развлекаюсь как могу…»

— Вы хотели этого, — напомнил я

— Мы? — вскинул брови толстяк. — Мы делаем лишь то, что — так или иначе — хочешь ты. Забыл? Нас нет без тебя, амиго. — Он дурашливо помахал мне руками.

— Я передумал! — резко прервал я пьяные бредни. — И пришел известить тебя об этом первым.

«…adios amigo...»

— Что ты имеешь в виду?! — посерьезнел Ур и опять попытался встать. — Ты. — На этот раз ему удалось чуть больше, и, тяжело дыша, он повалился на стол, поверх многочисленной цветной упаковки.

— Я думаю, ты услышал меня, — с ледяной улыбкой произнес я. — Расстояние между нами медленно сокращалось.

— Я ни при чем тут, — вскинул дрожащие брови Ур. — Я кто? Я всего лишь стучу и стучу, ритм мне заказывает совершенно другой орган. Ты же знаешь, кто заказывает музыку..

— Может быть, — согласился я. — Но помнишь диалог про компьютер, про биотело, которое просто скафандр в условиях местной действительности? Я правильно тебя понял. Чтобы понять ее — мне не нужны ни ты, ни он. Я должен быть просто собой, я должен вынуть себя из скафандра, заткнуться должен ты, и замолкнуть должен он. — Я вытащил из кармана чехол, откуда извлек злое кривое лезвие. — А если ничего не получится, меня ждет следующий прыжок, после которого не будет ничего. — В тот самый момент я возник за его спиной.

«...и в этом будет больше смысла...»

— Ты же погибнешь! — взвизгнул Ур. — Как ты без скафандра?

— Знаешь. — Я сделал короткую паузу, разглядывая острие. — Я думаю, что после четырех падений из окна я либо уже мертв, либо она не даст мне умереть и сейчас.

— Она уже раз украла твое сердце, — захрипел толстяк дрожащим голосом. — Ты забыл и это? Ты станешь частью тьмы!

— Если у меня не будет сердца, — процедил я тише, чем говорил до этого, — ей нечего будет красть у меня. — Я схватил его за волосы на затылке и взмахнул вросшим мне в руку клинком.

— И тогда ты не будешь нужен ей, — в одно слово успел выпалить Ур перед тем, как я перерезал ему горло.

«...это я и хочу проверить…»

Все произошло мгновенно, конвульсий было ровно на минуту, после чего жирное тело замерло среди пестрого картона без движения. Я вытер нож о кусок залежавшегося целлофана. Еще мгновение — и у меня стало престранно легко в левой стороне груди. Стало гораздо тише, куда-то пропал гул, который я, оказывается, слышал каждый день, так что даже перестал его замечать, льдом и покоем наполнилась вся территория — от плеч до пупка.

Я жадно втянул воздух ртом. Холодный, он наполнил мою голову трезвостью мысли, все вопросы в секунду замаршировали и направились каждый на свое место. Все стало предельно ясно и понятно.

— Ты меня не обманешь, — сказал я невидимому врагу. — Ты всего лишь система для управления биокостюмом, ты сам мне рассказал про это. — Я покинул жилище собственного сердца.

Когда я уходил, оно не стучало.