Роман Коробенков - Прыгун

Я добрался до дорожной ленты. Точно нарисованное углем тело автобуса вскоре потеснило корово-человеческую массу с автомобильными вкраплениями, вобрало в свои душные узости мое расслабленное тело, после чего перенесло его на полчаса дальше.

Я нанял такси и двигался еще около часа на север, следя взглядом за диковинными махинами облаков в небе, после чего покинул кондиционированный салон возле приземистой гостиницы из розового кирпича «Глория Энн».

Номер на первом этаже под символичным номером 6, что балконом выходил на бассейн, встретил меня открытыми дверями. Меня там ждали, абсолютно не боялись и скорее всего даже не считали достойным противником. Угадывались сложности вопреки всей пассивности доброго сердца.

Существо, которое встретило меня там, очень изменилось с нашей последней встречи. В обстановке чугунной мебели отчетливо готического вида, в больших апартаментах цвета вишневого йогурта, за тяжелыми портьерами, стирающими с лица номера огромные окна, остро отточенными движениями двигался по путаной траектории старый добрый знакомец — Ит. Он стал тощим и статным, глаза его запали в центры широких черных кругов, волосы будто приклеились в голове. Казалось, в нем прибавилось лишних движений, взгляд скакал по предметам, а лицо линовалось всеми группами морщин одновременно.

Ит ждал меня, так как глаза его прицельно фокусировались на двери, он машинально жевал сухие губы и всем видом выдавал ошпаренные кокаином ноздри.

Помещение его номера было вытянуто в прямоугольник, комнаты вырастали друг из друга. Повсюду размещалось много зеркал, занимавших даже углы, которые они прятали за собой. Света плавало совсем немного, и всюду набился полумрак.

Мой родственный недруг облачился в узкий черный глянцевый костюм-тройку, при нем — серебристый галстук.

— Ты скучал по мне? — холодно спросил я, не зная, как его поприветствовать (в смысле моего тут возникновения и последующих планов).

— Не очень, — признался Ит, вращая глазами в мою сторону. — На расстоянии мы смотримся лучше. Может, объяснишь свои поступки?

«…если можно назвать твое безумие подобным словом…»

— Что именно тебе объяснить? — вскинул я брови, сделав шаг к нему и наблюдая реакцию.

— Ты убил Ура, — застыв, напомнил Ит. — Зачем?

— Думаю, ты все понял, — не стал я вязнуть в нудных диалогах и сделал еще шаг.

«...не будем терять времени, ты понимаешь, о чем я...»

Ит попятился, но равно настолько, чтобы это прошло едва заметно:

— Она давно умерла. Ты убил ее.

— Вы заставили меня сделать это, — с ненавистью прошипел я. — Чертов двигатель и проклятый компьютер.

— Тогда так было нужно, кретин, — с презрением выдохнул в меня Ит, становясь еще удобнее. — Иначе ты уже не помнил бы своего имени. Твоя любовь была тем, что заменило тебе душу, и ее стало возможно преспокойно извлечь из тебя — эти материи имеют схожую консистенцию. Но скоро, без души, ты превращаешься в безвольное тело, молчаливого слугу, — подчеркнул он взмахом ладони, — ведь душа — Вселенная, а любовь — только часть этой Вселенной. И когда ты замыкаешь свою Вселенную на желании человека, тогда превращаешься в тупого фанатика, в слепой инструмент. Мы не могли позволить сделать ей это. — Камни его логики били прицельно, но я знал, что никто так не знает меня, как он, соответственно и клавиши, на которые стоит нажать, чтобы я остановился.

«...осмысли — и вопросов не останется…»

— Я понимаю вас, — пожал я плечами. — Но тем не менее должен убить тебя, чтобы отомстить за нее — раз и чтобы остаться с ней без вас — два, а значит, сохранить в себе свою душу — три. Я долго думал и понял, что иначе — никак. — Рука моя выхватила из кармана чехол, секунда — и в ладонь мне опять врос острый клинок.

— Ты обезумел! — вскричал Ит, делая большой шаг назад. — Опомнись! Как это решит пункт второй? Ее не вернуть! — В одном из зеркал мелькнули его бледный облик и моя угрюмая решимость.

— Сердце можно обмануть, разум можно подчинить, — ответил я. — Я должен разобраться со всеми этими вопросами сам. Без вашей помощи! Не первый раз раскрываешь заговор собственного сердца и ума против себя. Парадокс в том, что вы же и впустили ее в мой мир, а потом убрали оттуда, когда прознали, кто она. Вы решили, что она становится слишком опасной. Я чувствую, когда ты лжешь мне, так же как ты чувствуешь, когда я лгу тебе.

— Мы отобрали у нее твое сердце, — поникнув голосом, выдавил Ит. — Ты сам видел это.

«...сейчас бы уже не было никого из нас…»

— Она женщина, — покачал я головой, осклабясь в дьявольской улыбке. — Им свойственно воровать сердца. И кстати — умы.

— Но не души, — укоризненно глядя, поднял палец Ит. — Не ду-ши, — протянул он.

— Моя женщина ворует и души, — парировал я. — Теперь у нее не будет такой возможности. — Я бросился к нему с ножом.

Ит уклонился от моего удара с подозрительной прытью, я успел только чиркнуть по кончику его рукава, тут сильный удар в нос отшвырнул меня в готическое кресло.

— Все верно — она именно такая женщина, — согласился мой недруг, закатывая рукава. — И еще — дочь дьявола. Так с чего ты взял, что будешь ей интересен, когда она не обнаружит в тебе того, что они с отцом так любят? — Он оказался рядом со мной, когда я пытался встать, и мощным левым хуком вернул меня на место.

«…когда она обнаружит пустышку...»

— Столько прошло, — в голове моей зашумело. — Люди не уходят из жизни друг друга после такого количества времени. Пусть все это началось большой дорогой любви, а закончилось тонкой тропинкой ненависти, это было не просто так.

— Она не совсем человек, — напомнил Ит, опять встав в боксерскую стойку. — А кроме того, не пытайся понять женщину, разница между вашими мирами началась еще тогда, когда тебя окружали синим цветом, а ее розовым. У вас абсолютно разные программы в голове. — Он обманным движением увел мой нож в никуда, после чего точным ударом в челюсть выбил мне зуб и уложил — теперь на пол. — Поверь мне, своей программе! То, что для тебя не просто так, для нее может быть дурацким принципом. Или скукой! Или заботой о старом больном папочке. Да чем угодно, Кваазен тебя, идиота, дери…

— Я отключу тебя, — пообещал я, вытирая кровь с лица и поднимаясь. — А если что будет не по плану, мне поможет еще один прыжок. Последний. — Я обманным движением сфокусировал его на руке с ножом, после чего сумел правой вскользь достать его подбородок. — А иначе мне неинтересно!

«...ты повторяешься...»

— Кваазен был прав на твой счет, — презрительно заявил Ит, отступая к следующей комнате. — Ты — неприспособленное к жизни существо, если бы не она, ты давно был бы мертв.

Ты — суицидальный мальчик, этим и только этим можно объяснить все твои поступки, вплоть до сегодняшних.