Сергей Хазов-Кассиа - Другое детство

Собрание проходило в подсобке бывшего дома культуры, переделанного под ночной клуб, который впрочем, был открыт только по пятницам и субботам, а в середине недели здание пустовало. В небольшом помещении, чуть меньше школьного класса, стояло несколько парт, расставленных буквой «П», На бежевых стенах, выкрашенных так давно, что они стали коричневыми, висели старые календари с видами моря, котятами и цветами. В помещении не оказалось ни одного окна, но зато было достаточно ламп дневного освещения, дававших слишком яркий, почти театральный свет. В этом свете были видны малейшие детали: одинокий гвоздь на стене, которому не досталось календаря с котятами; потрескавшаяся фанера парт (если потянешь её, она не сломается сразу, а будет отходить от стола полосами); покосившаяся дверь шкафа (которую закрыли и задвинули внутрь, чтобы она не отвалилась совсем). Всё это создавало ощущение заброшенности, но в то же время возрождения. Я подумал, что у помещений тоже есть своя судьба, часто не очень счастливая. Эта комната, наверное, предназначалась для заседаний работников культуры, а может, в ней проводились лекции о вреде курения и алкоголя. И теперь вот с этими партами она похожа на залу, приготовленную не то для поминок по директору школы, не то для тайной вечери.

Второе было больше похоже на правду, наверное, потому, что настроение царило мистическое. На этой вечере присутствовали одни только женщины — человек десять. Когда мы пришли, они разливали чай по старым потрескавшимся столовским чашкам и говорили о житейских проблемах: «Так холодно, а сапог-то теперь нормальных не купить — где такие деньги взять-то?». Мама представила меня: «Вот мой сын Артём» — и сидевшие женщины поздоровались со мной, не называясь, полагая, очевидно, что я всё равно их всех не запомню.

Мы ждали Веру Николаевну, лидера группы, она вела собрания и была чем-то вроде гуру. Ей доверяли, её слушались, её уважали. Войдя, она поздоровалась с каждой участницей отдельно и только после этого подошла к нам.

Вера Николаевна находилась в том же возрасте, что и все остальные, — около сорока. Первые морщины только начали появляться на всё ещё красивом лице. Она была в прекрасной форме, хотя чувствовалось, что полнота придёт весьма скоро. Но меньше всего она воспринималась как Женщина. Не было в ней ничего мягкого, кокетливого, игривого — того, что порой остаётся в женщинах до самой старости. Если одеть её в монашеское одеяние, она бы походила на деву Марию, сошедшую с картины художника Раннего Возрождения. Брови всегда сдвинуты и чуть приподняты, губы сжаты, светло-русые волосы собраны в пучок сзади так, что составляют единую линию с чуть вытянутым, строгим, но очень спокойным лицом.

Она взяла меня за плечи и долго внимательно смотрела мне в глаза. У меня не было возможности отвести взгляд — так близко было её лицо. Эти большие голубые глаза, казалось, проникали в самую глубину твоего естества, понимая сразу, что ты из себя представляешь и о чём думаешь.

Но это не вызывало дискомфорта. Наоборот, они будто гипнотизировали тебя, так что хотелось, чтобы они смотрели в тебя ещё и ещё, потому что от этого взгляда на душе становилось спокойно.

Потом все сидели за партами и разговаривали. Кто-то заводил тему, а остальные либо рассказывали о том, что происходит у них, либо пытались дать совет. Вера Николаевна молчала до последнего и просто слушала, хотя все, несомненно, ждали её слов.

— Я знаю, что одна из моих кармических задач — найти общий язык с сестрой. Но это никак не получается. Я стараюсь и так и эдак, но постоянно сама срываюсь, и мы начинаем опять ругаться, — рассказывала толстая армянка с крашеными красными волосами (говорила она, впрочем, безо всякого акцента).

— Я тебя понимаю, Манана, — отвечала ей другая участница, — у меня то же самое с мамой. Но надо смириться. Каждый день просыпаться и спрашивать себя, что хорошего я могу сделать или сказать этому человеку, чтобы сегодняшний день прошёл мирно. Это не всегда получается, потому что сестра твоя наверняка не заинтересована в том, чтобы вы жили тихо под одной крышей, но надо стараться.

— Или попробуй разобраться, почему твоя сестра так на всё реагирует, — сказала вдруг моя мама, — может, просто у неё тоже много проблем, а она несёт их все домой, вот вы и цапаетесь. Предложи ей представить, что когда она входит в квартиру, в дверном проёме льётся такой небесный водопад, который смывает с тебя всю грязь и раздражение. И тогда дома будет мир и покой.

— А может, она просто энергетический вампир? Ей надо подпитываться от тебя постоянно? Тогда нужно защиту ставить каждый раз, когда вы встречаетесь.

И всё в таком духе. Я подумал, что идею с водопадом маме неплохо было бы использовать самой, хотя она, скорей всего, произнесла это всё для меня.

Как и все, я ждал мнения гуру. Меня не интересовала история Мананы и её сестры, но было важно откровение, которое должно за ней последовать.

Наконец, Вера Николаевна заговорила. Тихо, но чётко произнося каждое слово. Поскольку все тут же затихли, её было хорошо слышно, хотя она и сидела на другом конце стола.

— Манана. Я смотрю на тебя сейчас и вижу стрелы злости, которые исходят от твоей ауры. Ты вся искришься, как грозовая туча. Расслабься. Посмотри внутрь себя и спроси себя, хочешь ли ты мира в своём доме. Мы всё время говорим, — и тут она начала пророчествовать, обращаясь ко всей группе, — что хотим решить те или иные проблемы. Найти мир в семье, вернуть мужа, жить в согласии с детьми. Это хорошо, что мы так говорим, но так ли это на самом деле? Мы думаем, что мы понимаем наше предназначение, но готовы ли мы его принять? Может быть, секрет не в том, чтобы заставить успокоиться тех, кто рядом с нами, а в том, чтобы смириться самому?

Давайте сделаем сейчас простое упражнение, — и она заговорила медленнее, будто хотела усыпить всех, кто находился в комнате, — закроем глаза, откинемся на спинку стула, хотя они и не слишком удобные; расслабимся так, будто мы не в этой комнате, а у себя дома, в своём любимом кресле или на диване; будем дышать ровно и медленно, медленно и ровно. Я призываю вас отключиться от мира, забыть, где вы и что вы здесь делаете, просто расслабьтесь. Давайте подумаем о том близком человеке, который доставляет вам больше всего беспокойства и неприятностей. Это может быть ваша мама, ребёнок, сестра, отец, муж. Давайте вспомним, когда последний раз вы выясняли отношения, вспомним, как вам было плохо, прочувствуйте всю злобу, которая владела вами, и не выходите пока что из того состояния, в которое погрузились, — она замолчала на некоторое время. — А теперь давайте вспомним моменты счастья, любви с этим человеком, минуты, когда вам обоим было хорошо друг с другом. И давайте простим того человека, на которого мы были злы и который нас так раздражал несколько мгновений назад, отпустим негативные эмоции, чтобы осталась только любовь и радость от совместной жизни.