Виктор Бердник - Инфернальница

И с первого дня за океаном понял, что в Америке статус-кво — отдельная квартира и собственная машина отнюдь, не индикатор материального успеха. Даже роскошная шуба, которую Алик прикупил жене Людмиле к зимнему сезону, не стала свидетельством процветания семьи. В Одессе его Людочка смотрелась бы в шеншелях-соболях барыней-боярыней, а здесь, где в натуральных мехах щеголяла добрая половина Брайтона, она до обидного выглядела как осевшие тут же соседи по коридору на Молдаванке. И вообще, самооценка Алика в Америке понизилась как уровень гемоглобина в крови от неправильного и малокалорийного питания. Оттого, вероятно, и врастал он в местное житьё-бытьё с превеликим трудом. Короче, втайне страдал. Не то, что его некоторые приятели, не ведавшие как благодарить судьбу, даровавшую им шанс малярить не в Одессе, а в Нью-Йорке. Один из них — Додик, прославившийся на всю мижпуху полоумными баснями о дяде ювелире, изготовившим на заказ серьги самой супруге президента, чувствовал себя абсолютно счастливым. А признайся ему Алик в одолевавших его смятении и растерянности, так тот просто покрутил бы пальцем у виска:

— Малохольный!

Жизнь Додика изменилась ровно в той степени, что свиные битки на косточке он покупал теперь не у «своего рубальщика» на Привозе, а шёл в «Интернэшэнэл» и там у Мони брал первоклассную вырезку. Впрочем, не только иной стала дислокация объектов базирования мясных деликатесов. Ещё при знакомстве Додик, протягивая руку, ныне самодовольно величал себя мистером.

Алик мистером себя не ощущал. Как и вообще, никем. Его дни плавно чередовали друг друга, скучно-однообразные, как разовые бутылочки с питьевой водой в пластиковом брикете. Работа, дом да русский ресторан на том же Брайтоне, где под любезные сердцу звуки традиционного фрейлехса «Семь сорок» и не менее востребованной у загулявшей публики песни «Ах, Одесса, жемчужина у моря» справляла именины многочисленная родня. Унылый застой в жизни и сплошной гармидер в душе — это всё, чем Алик мог похвастаться в тот грустный момент, когда его отыскал привет из любимого города. И как обычно бывает, произошло это совершенно неожиданным образом.

В один прекрасный день в Нью-Йорке объявилась Майечка. С ней Алик когда-то водил знакомство и даже очень близкое… Очевидно, именно по причине их прошлой связи та не увидела препятствий позвонить предмету давнего увлечения.

— Вот приехала на экскурсию в столицу мира, так сказать, в частном порядке, — прощебетала она задорно, — А заодно и друзей навестить. Соскучилась за ними.

Последние слова Майечка произнесла так, что у Алика симптомами открывшейся вдруг болячки нехорошо ёкнуло сердце и предательски кольнула печёнка.

— Ты мне не рад?

— Почему же? Рад, — он, едва совладав с охватившим предчувствием неминуемых проблем, терялся в догадках о целях её звонка.

— Как поживаешь? — невинно поинтересовалась Майечка. И хотя, они не виделись уже более двадцати лет, Алик легко различил в её голосе слащаво-приторные нотки.

— Нормально. Как ты? Надолго в Нью-Йорк?

— На недельку, дней на десять. Как получится. Хотела показать дочке её отца.

Майечка вдруг замолчала, выдерживая многозначительную паузу.

— И ты не спрашиваешь, кто он?

— А почему я об этом должен спрашивать? — Алик ощутил противную сухость во рту, как предвестницу негаданного дурного известия.

— Ну… Я не знаю, — замялась его собеседница, — Ведь и у нас с тобой теоретически мог быть ребёнок.

— Майя, — жёстко перебил её Алик. — Мы всё тогда решили. Не так ли?

— Ты решил.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, люба моя дорогая, что ты дал денег на аборт и преспокойненько умыл руки. Вот только аборт я делать не стала.

У Алика на секунду пропал дар речи, словно он поперхнулся залежалым куском отварной индюшачьей грудинки. Ему моментально припомнилась нервотрёпка тех дней двадцатилетней давности и сопутствующее ей скверное настроение.

— Ты это на полном серьёзе?

Представить, что молодая особа, смышлёная и недурная собой, захочет родить без мужа — не укладывалось в его голове.

«…И почему же она всё время молчала, — мелькнуло естественное подозрение. — И чего хочет добиться сейчас?..»

— Да ты не переживай, — Майечка, будто прочитав беспокойные мысли, возникшие у Алика, покровительственно рассмеялась в трубку.

— Я без претензий. Ирише, слава богу, девятнадцать стукнуло. Сама уж невеста. Кстати, захочешь её увидеть, позвони. Я у подруги остановилась.

Майя не спеша и чётко продиктовала номер, уверенная в расторопности бывшего кавалера разыскать карандаш и бумагу. А уж в его порядочности и подавно.

Она ни на грамм не ошиблась. Алик судорожно записал телефон и пребывал теперь в неописуемой прострации. Да и какие, спрашивается, ощущения посетили бы вполне ответственного мужчину, в одночасье ставшего отцом взрослой дочери? Который, к тому же, не злостный неплательщик алиментов, а добропорядочный супруг, имеющий в браке тоже почти взрослого ребёнка?

Ночью Алик не сомкнул глаз. Ворочался с боку на бок и, перебирая в памяти короткий роман с Майечкой, так ни до чего не додумался. История ему виделась крайне странной. Его давняя подружка всегда была хорошо себе на уме. Даже пообщавшись с ней очень недолго, Алик без труда разглядел, с кем имеет дело. Майя относилась к типу тех природно-сметливых женщин, которые никогда не ждут счастливую случайность, как бесхитростные девицы у окошка, подперев кулачком нежную щёчку, истомившись и вздыхая про себя:

— И где она запропастилась?

Напротив! Подобные Майечке практичные особы, открывают удаче ворота пошире, чтобы та, сердешная, не заплутала часом и не ошиблась дверью:

— Эй, девушка! Вам, драгоценная, сюда. Ну, куда, дура, попёрлась? Говорят тебе — сюда, значит, сюда.

Попробуй, откажись от такого приглашения? И вдруг выясняется, что благоразумная и деловая Майечка — мать-одиночка? Ведь даже про беременность та сообщила тогда совершенно невозмутимо, с твёрдым намерением избавиться от неё. И без всяких сопутствующих ситуации колебаний. Сказала, что есть надёжный доктор и за двести рублей спроворит аборт. Взяла деньги, на том и расстались.

Жену Алик предпочёл ни во что не посвящать. И хоть, Людмила не ревновала его к добрачным связям, тем не менее, заикнуться о подобном казусе Алику казалось постыдным. Впрочем, и Майечке он не поверил безоговорочно, но, тем не менее, предложил встретиться. На его счастье Людмила работала в ближайший уикенд, что давало Алику удобный шанс без ведома жены провести пару часов с новоявленной дочкой и с её мамашей. А уж потеряться от посторонних глаз в Нью-Йорке проще простого. Решили сходить вместе на ланч.

Читать дальше