Имре Уйвари - Особенный год

Учения закончились вполне благополучно, рота чуть-чуть не дотянула до оценки «отлично», но я и так был доволен и счастлив, чувствуя, что наши труды не пропали даром.

На стрельбище ко мне несколько раз подходил Балатони, но ничего не говорил. Наконец поинтересовался, чем мы будем заниматься после этого, и отошел в сторону.

Был он какой-то странный и выглядел загадочно. Причину этого я узнал через несколько дней.

Однажды вечером он зашел ко мне на квартиру. Он и раньше бывал у меня, чтобы посоветоваться насчет комсомольских дел, но на этот раз я почувствовал, что речь пойдет о другом. Я не стал спрашивать, решив, что он сам все расскажет.

— Садитесь, — предложил я, указывая на кресло, стоявшее у журнального столика. — Прогуливались? — спросил я его, чтобы не молчать.

— Да, ходил вот тут… вернее, шел сюда… — пробормотал он и замолчал.

Я посмотрел на младшего сержанта, отчего он вдруг покраснел. Он мял в руках фуражку и явно был смущен.

— Не знаю, как и начать, — робко проговорил он.

— Говорите прямо, я вас слушаю, — подбодрил я его.

— Нелегко говорить-то, так как речь пойдет не о ком-нибудь, а обо мне самом. Скажите, товарищ капитан, как вы считаете, достоин я быть членом партии?.. Я, право, не знаю, могу ли я надеяться на это… Варо посоветовал мне обратиться к вам…

Далее Балатони рассказал мне о своей жизни, о семье, а в заключение сказал, что он очень хочет стать коммунистом.

Балатони замолчал. Он пришел ко мне не как к командиру, а как к коммунисту. Пришел, чтобы я сказал ему, достоин ли он звания коммуниста. Можно было бы, конечно, направить его к секретарю парткома, но ведь я знаю его лучше, чем секретарь. Я знаю о нем то, чего не знает никто. Дело в том, что Балатони вступил в армию добровольно.

— Я собственными глазами видел, что творили мятежники в октябре пятьдесят шестого года, — объяснил он мне, — и твердо решил стать солдатом, чтобы защищать наш строй.

Много сил и энергии отдает Балатони комсомольской работе. Работает он хорошо, с огоньком, разве что слишком строго относится к вступающим в комсомол, зато я знаю, каким авторитетом пользуется комсомольская организация в роте, да и в полку.

Балатони ждал моего ответа, а я в это время думал о том, что парень он хороший и работает и служит так, как подобает коммунисту.

Я решительно ответил, что он достоин вступления в партию и если он попросит меня рекомендовать его, то я охотно сделаю это.

— Сходите к секретарю парткома и попросите у него анкету, — сказал я Балатони.

Балатони заметно оживился и спросил:

— Как вы думаете, товарищи меня поддержат?

Вместо ответа я крепко пожал ему руку.

Балатони ушел от меня окрыленный. Я дал ему рекомендацию, вторую дало комсомольское бюро. На заседании партийного бюро было принято решение рассмотреть заявление младшего сержанта Балатони на собрании первичной партийной организации.

Спустя две недели состоялось партийное собрание, и к тому же в полевых условиях. Полк как раз находился на учениях. Погода стояла скверная: шел дождь, дул холодный, пронзительный ветер. Земля попалась на редкость каменистая: киркой и то удавалось вгрызаться в нее с большим трудом.

Солдаты копали, обливались потом, несмотря на холод. Отрывали окоп и ход сообщения. Когда подошло время, ужинали по очереди.

Отделению Балатони попался особенно тяжелый участок. Командир отделения вызвал даже шофера Кардоша и, подав ему кирку, сказал:

— Держите. До утра все равно никуда ехать не придется. Приступайте к работе!

Кардош, разумеется, не очень обрадовался такому поручению, но с Балатони спорить было бесполезно.

Сам Балатони работал так, что пот лил с него градом. Он торопился, чтобы успеть не только оборудовать позицию, но и посмотреть, как идут дела в других отделениях. Когда Балатони направился было в соседнее отделение, к нему подошел замполит батальона и сказал:

— Товарищ Балатони! Идите на КП батальона, там сейчас будет партийное собрание.

— Сейчас?.. И мне туда идти?..

— Да, туда. Вас будут принимать в кандидаты.

Балатони вытер потный лоб. Вид у него был смущенный.

— Поторопитесь, время не ждет.

До КП батальона было недалеко. В лощине стояла палатка, в которой собралось человек двадцать пять. Секретарь, светя карманным фонариком, проверил у коммунистов партийные билеты и открыл собрание.

Сначала избрали президиум собрания во главе с замполитом.

Заметив, что Балатони сильно волнуется, я сел рядом с ним и тихо шепнул:

— Смелее, товарищ Балатони.

— Все так неожиданно… да еще здесь…

— Это хорошо. Лучшего партийного собрания и представить себе нельзя.

Не таким представлял себе партийное собрание, на котором будут разбирать его заявление, младший сержант Балатони. Однажды ему довелось присутствовать на открытом партсобрании, куда были приглашены и комсомольские активисты. Зал был празднично украшен, коммунисты пришли в парадной форме, а тут — палатка, скупой свет фонаря…

Секретарь зачитал анкету Балатони, его служебную характеристику и рекомендации. Затем дал слово мне. Я коротко охарактеризовал Балатони, сказав, что с радостью даю ему рекомендацию.

После моего выступления слова попросил лейтенант Вендель, во взводе которого служил младший сержант.

— Балатони — отличный командир отделения, — сказал Вендель. — Он является для всех примером. Солдаты охотно обращаются к нему и за советом, и за помощью. Когда они узнали, что он хочет вступить в партию, они обрадовались, сказав, что их командир всегда поступал как коммунист. Если вы спросите, есть ли у него недостатки, я отвечу: да, есть. Но он работает над их устранением, а это самое важное. Я предлагаю принять его в кандидаты партии.

Вендель любил Балатони и жалел, что не ему пришлось давать тому рекомендацию для вступления в партию.

Предпоследним выступил комбат, который поддержал предложение о принятии Балатони в кандидаты партии. Сев, он посмотрел на часы, словно предупреждая нас о том, что в полевых условиях все нужно делать быстро и толково.

Последним взял слово заместитель командира полка по политчасти.

— Товарищи, сейчас мы с вами пойдем в «бой», — начал замполит, — а перед этим должны решить вопрос о приеме товарища Балатони в кандидаты. Все мы хорошо знаем его как руководителя ротной комсомольской организации. Человек он честный, добросовестный. Жаль, что командир роты ни словом не обмолвился о том, как Балатони руководит молодежью роты. Вряд ли он не знает этого, но, возможно, не считает эту работу главной. А почему, спрашивается?

Все зашевелились, оживились.

— Почему это не считаю? Считаю… Он мне очень помогает…