Имре Уйвари - Особенный год

— Это так, — согласился я.

— Мы уже привыкли, товарищ капитан, к тому, что, когда ваша рота возвращается с учений или стрельбища, Юхас всегда получает благодарность.

— Да вы, я вижу, все мои тайны знаете! — Я шутливо погрозил солдатам.

— Юхас постоянно помогает Балогу, — сказал Пала.

— И Токоди тоже, — подсказал Винце.

— Токоди только вначале помогал. Балог стараться-то старается, но у него не всегда все получается. Вон на занятиях по физподготовке он, сколько ни пытался, никак не мог перепрыгнуть через «коня». Токоди как-то сказал ему, что он ужасно неповоротлив. Ну, Балог и совсем было руки опустил после таких слов, но тут подошел Юхас и начал заниматься с ним… Теперь результат, как говорится, налицо…

— А к политзанятиям ему помогал готовиться сам лейтенант Секереш, — проговорил Винце.

— А вам откуда это известно? — поинтересовался я.

— Нам все известно, — улыбнулся Винце. — Шевелла нам рассказывал, как интересно у вас проходят политические занятия.

— Да, занятия по политподготовке у лейтенанта Секереша действительно проходят интересно. Один раз мы и сами на них присутствовали, когда нашего командира не было. Понравилось нам очень… Уж больно интересно и просто они проходят. Все выступают…

Оба солдата говорили и говорили, а я только слушал их и удивлялся тому, как хорошо они знают своих товарищей и с каким уважением отзываются о лейтенанте Секереше, который, безусловно, заслужил самую высокую похвалу.

Разговорившись с солдатами, я даже забыл о том, что сначала хотел наказать их. Я был рад, что наказывать не пришлось, что их отпустил командир, поощрив таким образом за хорошую службу. Правда, такое поощрение уставом не предусмотрено, но так решил командир взвода.

— Продолжайте отдыхать, — сказал я солдатам и потел в штаб. Оглянувшись, я увидел, что парни снова растянулись на траве и закурили, пуская к небу колечки дыма.

И вот миновал год. Всего несколько дней осталось до очередной демобилизации, а командиры все в работе: они составляют различные списки, проводят инвентаризацию имущества, подводят итоги. Сделать все это нелегко. Особенно трудно определить, чего же именно достиг тот или иной солдат за год.

Перед моим мысленным взором появляются лица солдат, вся жизнь которых целый год шла у меня на глазах. Воспоминания сменяют друг друга…

Ну что, например, получилось из Дьюлы Надя? Посмотрим, что говорят документы. В карточке значится три поощрения и два взыскания, одно из которых уже снято. На инспекторской проверке он показал хорошие результаты. Короче говоря, я могу отнести его к хорошим солдатам.

Довольно медленно он шел к цели, а я вот считаю его добросовестным, честным солдатом. Интересно, как он будет вести себя, если придется с оружием в руках встать на защиту родины? Я только тогда смогу быть спокойным, когда буду убежден в том, что рядовой Дьюла Надь не только способен выполнять приказы, но и будет верен до последнего дыхания нашему строю, который освободил его и тысячи таких же, как он, парней от голода и нищеты, воспитал из них полноправных граждан.

Он проведет в этой среде еще один год, а потом демобилизуется.

А если взять Михая Оршоша, которого я не так давно собирался отдать под трибунал… Теперь же это толковый солдат, которого уважают товарищи.

Один из моих коллег-офицеров, когда на совещании я привел в пример Оршоша, сказал мне в перерыве:

— Вы слишком доверчивы. Оршош еще может оступиться.

Я не стал с ним спорить.

Молодые солдаты, которые на днях перейдут в число старослужащих, готовятся к новому учебному году. Они оживленно обсуждают между собой, как им вести себя с новобранцами, которые прибудут в полк. Они держатся так, как будто теперь все в роте зависит от них одних. Они решают, что кровати новичкам они заправят сами.

Я невольно вспомнил случай с Токоди, который когда-то не хотел выполнять мой приказ…

Потом я вспомнил Никоша, которого пришлось за грубость удалить из роты. Вспомнил случай, когда я обращался к солдатскому коллективу за поддержкой. Вспомнил слова, которые сказал мне командир после выпуска из офицерского училища: «Не забудь, что тебе придется воспитывать людей, которые жили еще при старом режиме, когда человек все делал по принуждению или по приказу, так что ты не жди от них особой самостоятельности. Они и сейчас будут ждать твоих распоряжений по всякому, даже малейшему, поводу. Такова солдатская жизнь».

Я хорошо запомнил его слова. Должен сказать, что прошедший год был для нас нелегким. И вот мы прощаемся с солдатами, которые подлежат демобилизации.

С ними тоже было нелегко. Рядового Дьюлаи мне пришлось наказать за то, что он отлынивал от службы, считая себя «старичком», вместо которого должны работать новобранцы. Ефрейтор Чинча вечно старался поспать подольше. Ельтер уклонялся от физзарядки. Все эти ребята имели свои недостатки. Но за два года из них удалось сделать хороших солдат, хотя, откровенно говоря, не все они достойны подражания. Они окрепли физически, стали дисциплинированнее, внимательно относятся к мнению товарищей о себе. Короче говоря, с ними я готов пойти на выполнение любого боевого задания.

Сейчас же, когда подошло время расставания, я думаю о том, кто из демобилизованных куда поедет, чем будет заниматься. Есть среди них такие, у которых имеются твердые планы, однако некоторые еще не выбрали своей дальнейшей судьбы. Так, например, Йожеф Верль знает, что ему делать. Он поедет к старикам родителям, которые с грехом пополам обрабатывают свои восемь хольдов земли, но почему-то в кооператив вступать не решаются. Вот Йожефу и предстоит уговорить их сделать это.

Балатони вернется на завод, где он работал до армии. Товарищи уже ждут его. В письме они сообщили, что он будет работать на своем старом месте. Они упомянули и о каком-то сюрпризе, который готовят к его приезду. Сам Балатони думает, что это будет какая-нибудь дружеская шутка, которой его друзья встретят демобилизованного воина.

Я же считаю, что Балатони сам преподнесет сюрприз своим товарищам, вернувшись к ним опытным комсомольским секретарем. Его приняли в кандидаты партии, а секретарь парткома в письме известил директора завода о том, что младшему сержанту Йожефу Балатони на днях присвоено почетное звание «Отличный солдат Народной армии».

Меня волновала судьба Дьюлы Чехи. До армии он жил в селе, а теперь ни за что не хочет туда возвращаться, так как за время службы он много работал в мастерских и стал слесарем. И хотя для слесаря на МТС работы непочатый край, он намеревается уехать в город.

«Старички» уже собираются в дорогу. Они прощаются с товарищами, с офицерами и младшими командирами. Обещают писать письма и даже заезжать, если им придется бывать в этих краях. Я думаю, что многие сдержат свое обещание, а если кто-то и забудет о нем, то все равно годы, проведенные в армии, не пройдут для него бесследно. Видимо, не однажды, когда вечером соберется компания друзей и стаканы с вином стукнутся друг о друга, кто-нибудь да скажет: «Вот когда я был солдатом…» И потечет неторопливый рассказ об одном из многочисленных происшествий, которые случаются в стенах казармы…