Евфимия - Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

При этом они уверяли, что у игуменьи якобы были « полные кладовые всего, и никому ничего не дает, но для себя все нашивает, всякой одежды, а что жертвуется, …все на имя свое, и наслаждаются с нею вместе м. Мария Леушинская и регентша м. Евдокия ». Со стороны может показаться, что Сурский монастырь был этакой «обителью строгого режима», где одни изнывали от непосильного труда, в голоде да холоде, в то время как другие, в лице монастырского начальства, наслаждались. Однако чтобы понять, что же на самом деле происходило в Сурском монастыре в 1901 году, обратимся к цифрам.

Преподобному Трифону, изгнанному из основанного им монастыря, его недруги отказывали даже в последней милости – возможности умереть в этой обители

Дело в том, что именно в этом году число послушниц в Сурском монастыре возросло в 4,5 раза (с 40 до 183 человек). В результате численный перевес в общине получили послушницы, не имевшие ни опыта монастырской жизни, ни правильного представления о ней. Безусловно, среди них было много и случайных лиц, поэтому уже спустя год из 183 сестер в Сурском монастыре осталось 143. За год из обители выбыло сорок послушниц! Судя по всему, это как раз и были те, кто явился в монастырь «со своим уставом» и оценивал монастырские порядки «на свой аршин». Но все-таки не все из них ушли: некоторые остались в обители и продолжали сеять в ней смуту.

Чувствуя, что ситуация в монастыре выходит из-под контроля, игуменья Варвара делала отчаянные попытки навести порядок. Именно с этим было связано то, что она удалила из монастыря всех тех, кто, возможно, составлял ей оппозицию, – например послушницу Анну Шаблыгину, ранее прожившую одиннадцать лет в Леушинском монастыре. Сохранилось письмо Анны к о. Иоанну, где та жалуется, что мать Варвара изгнала ее из монастыря зимой, без всяких средств, причем только за то, что она «пользовалась расположением сестер, детей и даже рабочих более, чем мать Варвара». При этом она пыталась убедить о. Иоанна, что от него «правду скрывают относительно настоятельницы». Однако даже заступничество жены Севериана Кыркалова, приютившей Анну Шаблыгину, не убедило о. Иоанна в том, что игуменья поступила с нею несправедливо.

Что же происходило в Сурском монастыре на самом деле? Ответ на это можно найти в письме, посланном игуменьей Варварой игуменье Таисии (Солоповой), где она сообщала, что в монастыре есть группа послушниц, игнорирующих ее как настоятельницу. При этом они заявляли, что не собираются выполнять послушания, поскольку «не признают над собой начальника, кроме о. Иоанна». Однако на деле отказывались повиноваться даже ему, так что о. Иоанну приходилось выселять из монастыря особо строптивых сестер с помощью полиции.

Диавол настолько помутил разум непослушных послушниц, что для них не являлся авторитетом даже епископ. Когда Сурский монастырь в 1902 году посетил епархиальный архиерей, дерзкие послушницы заявили ему, что они «никакого начальства не признают, кроме батюшки». Правда, по словам игуменьи Варвары, таких послушниц было лишь несколько, однако они не давали житья ни другим сестрам, ни ей самой. Вероятно, именно они писали на нее жалобы о. Иоанну, где правда была смешана с нелепой клеветой, будто у игуменьи «нисколько веры нету в батюшку».

Однако праведный Иоанн Кронштадтский умел отличать правду от лжи и был на стороне настоятельницы. Именно поэтому он собственноручно внес в устав монастыря ряд положений, касающихся внутримонастырской субординации: « …Ни в каком случае священнику своих уставов и правил в обители и между сестрами не заводить. Все таковые уставы всецело лежат на обязанности начальницы » и « сестры беспрекословно должны повиноваться игумении, а в случае троекратного непослушания увольняться из обители ». Увы, они не возымели действия, поскольку игуменья Варвара, с одной стороны, была строга к послушницам, с другой – почему-то заступалась перед архиереем за дерзких сестер, так что их выходки оставались безнаказанными.

Праведный Иоанн Кронштадтский умел отличать правду от лжи. Именно поэтому он внес в устав монастыря ряд положений, касающихся внутримонастырской субординации

Возможно, авторитет игуменьи Варвары подорвало и то, что она попыталась пресечь стихийные моления послушниц в домике, где родился и провел детские годы о. Иоанн Кронштадтский. Этот домик был одной из достопримечательностей Сурского монастыря. Вот как он описан в стихах игуменьи Таисии (Солоповой), посвященных открытию Сурской обители [29]:

Передний угол домика был обит картинами духовного содержания, среди которых находились и две большие фотографии о. Иоанна Кронштадтского. В домике читались акафисты, служились молебны, и послушницы часто приходили туда помолиться. Но, как видно, что-то в этих молениях насторожило игуменью Варвару.

Об этих событиях известно из письма неких послушниц – Евдокии Никифоровны и Кати, – к праведному Иоанну Кронштадтскому. Они писали, будто игуменья собиралась жаловаться епископу на то, что некоторые сестры « ересь такую пустили и простому дому поклоняются и молятся, мало ли кто, говорит, где родился ». В связи с упоминанием о поклонении дому, а также тем, что мнение игуменьи разделяло и духовенство Суры, можно предположить, что моления в домике о. Иоанна могли устраиваться так называемыми «иоаннитками». Поскольку большинству современных читателей непонятно, о ком идет речь, придется сделать отступление и рассказать о том, кого называли «иоаннитами» и кем они на самом деле являлись.

Как известно, еще при жизни праведный Иоанн Кронштадтский имел множество почитателей. Не случайно его называли «всероссийским батюшкой»: « Портреты о. Иоанна можно было встретить в роскошных кабинетах и в крестьянских избах. Они находились на почетном месте у многих рядом с портретами царя, ибо народ видел в нем молитвенника о царе и России. Не только слышать, но даже только видеть о. Иоанна многие считали за счастье. Не только простая толпа искала его, но люди всякого звания, образования, положения и возраста спешили к нему, окружали его, ждали его благословения, радовались его улыбке, ловили каждое его слово » [17].

Однако ряд почитателей о. Иоанна от уважения к нему перешел к его «обожанию». Подобные случаи нередки и сейчас, особенно среди женщин, стремящихся быть поближе к любимому батюшке, оказывать ему всевозможные знаки внимания и, в свою очередь, получать их от него. Однако при этом неизбежно и незаметно возникает «угроза подмены, профанации дела духовного наставления. Обожаемый батюшка и в самом деле “обожается”, занимает Божие место» [42].