Люси Китинг - Не проспи любовь

– Вот это да… – У меня ощущение, будто я читаю книгу, главные герои которой – Оливер и Макс. Сама я никогда не слышала об этой книге, но Селеста знает ее наизусть. Она и вправду очень мила. А я – ужасный человек хотя бы потому, что допускаю мысль о том, что ее парень должен быть моим.

Но ведь изначально он и был моим, шепчет голос из самых глубин сознания.

– Ладно, – говорит Селеста. – Я тебя совсем заболтала. Просто не хочу, чтобы ты неправильно думала о Максе. Он замечательный, если узнать его поближе.

Это что, и правда не сон? Селеста рассказывает мне о парне, с которым я познакомилась раньше, чем она научилась писать собственное имя? Но ирония в том, что она отчасти права. Я начинаю понимать, что, возможно, никогда и не знала его. Или знала, но не до конца. И что сны – совсем не то же, что реальность.

– Эй, Элис! – зовет меня Селеста после занятия в клубе «Террариум», когда я снимаю Франка с замка, собираясь ехать домой. В такие моменты я всегда жалею, что у меня с собой нет наушников и нельзя уехать с парковки, не оглядываясь, будто я ничего не слышала. Я очень устала. Мне и без декана, Делилы и Селесты есть о чем подумать. Но наушники, как всегда, запутаны и лежат на самом дне сумки.

– Да? – говорю я, оборачиваюсь и старательно улыбаюсь как можно шире.

– У меня к тебе огромная просьба, – говорит Селеста. – Можно я побуду до вечеринки у тебя? Раз ты ездишь в школу на велосипеде, значит, твой дом рядом, так? Я просто живу довольно далеко от города, не хочется туда-сюда мотаться. Будет весело! Можем вместе подготовиться к вечеринке, а я тебе расскажу, кто там будет.

У меня в голове проносится множество мыслей. Например, неужели у Селесты, самой популярной девушки в школе, нет миллиона других претендентов на то, чтобы вместе провести время? Я думаю, а не следует ли она принципу «держи друзей близко, а врагов еще ближе», но тут же отмахиваюсь от этой мысли. Селеста совсем не такая. Или она на самом деле хочет со мной подружиться? Но я выбрасываю из головы все эти вопросы, потому что на кончике языка вертится только один.

– Какая еще вечеринка? – спрашиваю я. А потом: – Ты уверена, что и меня приглашали?

Селеста смеется.

– Вечеринка, которую затевает Оливер, – говорит она и тут же озабоченно хмурится. – Погоди, вы разве не дружите?

Закрываю глаза и качаю головой.

– А что, уже пятница?

– Знаю, ты устала, – говорит Селеста. – Но ты должна пойти! Я Макса тоже тащу. Там-то и сможете познакомиться поближе, и он тебе докажет, что он совсем не такой грубиян, каким показал себя на той неделе. – Она поднимает брови и смеется.

Я тоже делано смеюсь, но что-то в этой фразе меня задевает. Да, я прекрасно знаю, что Макс и Селеста встречаются. Мы весь день о нем проговорили. Но у них будет свидание, реальное, заранее спланированное, а у меня еще слишком свежи воспоминания о том, как Макс лежал совсем рядом со мной у башни из брусочков, о том, как он смотрел на меня в коридоре. Сейчас меня либо стошнит, либо я сломаю что-нибудь дорогое – либо и то, и другое.

Не сходи с ума, Элис, говорю я себе. Ты справишься. Селеста и вправду классная, и она просит тебя с ней побыть, а на вечеринке можно будет найти новых друзей.

– Да, конечно, – киваю я, хоть это последнее, чего мне сейчас хочется.

– Да тут круче, чем на Ньюбери-стрит! – восклицает Селеста уже, наверное, раз в десятый и восхищенно осматривается. Мы сидим в бабушкиной гигантской гардеробной, на полу между нами коробка пиццы пепперони. – У твоей бабушки был великолепный вкус!

Папа не шутил, когда сказал, что бабушка ничего не выкидывает. Мы с трех сторон окружены одеждой. Не шутил он и когда сказал, что у Нэн все развешано по цветам. Здесь целая радуга. Красивые шерстяные костюмы, которые она носила в пожилом возрасте, кремовые, серые, болотные. И та одежда, которую, наверное, годами не надевали: шелковые платья без бретелек, модные короткие платья и туфли на каблуках – все это бабушка не носила после того, как ей исполнилось восемьдесят.

Мы с Селестой готовились к вечеринке у меня в комнате, а потом она спросила, можно ли позаимствовать у меня что-нибудь «стильное», и я, боясь признаться, что у меня нет ничего даже мало-мальски интересного, отправилась с ней сюда.

– А что такого интересного на Ньюбери-стрит? – спрашиваю я. Я дважды бывала там с тех пор, как мы переехали: в первый раз покупала во французском магазинчике хороший кофе, когда наша кофемолка сломалась, а второй раз – новые кожаные полусапожки.

– Там лучшие бутики в городе, – говорит Селеста, встает и начинает копаться в ящичках туалетного столика. Над столиком – зеркало с огромными лампочками по краям, как в гримерке Бродвейского театра. – Кстати, при этом свете кожа выглядит безупречно. Ну, как тебе браслеты? – спрашивает она и идет ко мне, по пути кружась и делая плавные движения руками, на которые надела несколько широких браслетов в стиле ар-деко.

– Мне нравится! – говорю я и откусываю еще кусочек пиццы. Очень хочется расцеловать человека, который придумал эту вкуснятину. – Забирай их насовсем.

– Элис, – возмущенно говорит Селеста. – Я возьму их на время, а не насовсем! Прекрати.

Пожимаю плечами.

– Они тут все равно никому не нужны, – говорю я. – Мамы все равно нет дома.

Селеста садится на пол напротив меня, поджав под себя ноги.

– А можно спросить, почему?

– Она приматолог, – поясняю я в самых общих чертах. – Изучает лемуров на Мадагаскаре.

Но потом Селеста задает ужасный вопрос. Я всегда надеюсь, что именно его собеседник пропустит.

– А когда она вернется?

– Ну… Она уехала десять лет назад, и ее до сих пор нет, – говорю я, пожимая плечами, и краем глаза наблюдаю за реакцией Селесты. Но она, кажется, нисколько не смутилась.

– Так, значит, твои родители развелись? – спрашивает она.

– Не совсем… – говорю я. Не могу поверить, что рассказываю ей все это. В такие подробности я посвящаю разве что Софи. – Они никогда особо не занимались этим вопросом. Разводом, в смысле. Но они определенно больше не вместе.

– Получается, ты не виделась с мамой уже десять лет.

Мне бы хотелось, чтобы это замечание меня разозлило, как и Селеста, которая все никак не оставит эту тему, но, как ни странно, я спокойна. В ее голосе слышится осуждение, но адресовано оно явно не мне.

– Ну… Иногда мы видимся. – Я вытягиваю ноги, прижав стопы друг к другу, как маленький ребенок, которому задали сложный вопрос. – Иногда мы разговариваем по скайпу… Но от этих разговоров неловко. Лучше писать. Раз в пару месяцев я получаю от нее письмо или открытку – она рассказывает мне о своих приключениях и успехах.