Мария Лабыч - Сука

– Откуда это могло взяться? – растерялась я.

– Та с неба прилетело. Взэуууу – дщщщщ! – Шапинский рукой показал баллистическую траекторию снаряда, «долетел» ладонью до земли и, как фокусник, вынул веер листовок из стопки.

– Это деза́! – прошипел Гайдук.

– Ну а то. Гля, как работают, подонки! Тут не без Старшего брата.

– Ага. Гостинцы с Кацапетовки. Много надо ума такую бумажку состряпать?

– Что они думают, что хоть один хрен после этой гребаной промокашки развернется да втопит до хаты?

Я украдкой глянула на Гайдука. Будь он один, верно, уже бы так и сделал. Другие… не знаю.

– …сейчас отдышимся, – тем временем говорил Котов, – и двинем западной тропой на пригорок. Приказ начроты пока никто не отменял. Если на высоте стояла наша батарея, должно быть, там сигнал хороший. Оттуда свяжемся со штабом и узнаем, что за хуевина такая с артиллерией и прочее насчет котла. Дадим координаты, чтоб ни одна своя сука нас не зацепила, и будем двигаться по предписанному маршруту. Вперед, до батареи, или уж назад, как прикажут.

– По мне, так лучше в эфире вовсе не светиться. Мало ли кто тут бродит и с чем? Молчком валить назад, той же тропкой, тем лучше, чем быстрей. Нет-нет, да и выберемся. – Гайдук бесстрашно потянулся и щелкнул пальцами.

Уходим так? Меня стегнула мысль, что шестеро наших, остывающих теперь в этой земле, – пустые жертвы. Никто не ответит за них.

– Если Ушаков был прав насчет окружения, выберешься ты пред самы очи вооруженного ополчения, – вдумчиво отозвался Довгань.

– А мы тихонько. Разуть глаза, уши. Леском, огородами, как где. В шею никто не гонит.

– А если это в реале котел? А наша батарея так и не вернулась. Где-то тут пацаны! А ну, как они, как мы, без связи? Положат пушкарей и пушки приберут – те и знать не узнают! Давайте их, что ли, чутка пошукаем… – неуверенно возразил Сотник.

– Кого?! И где ты собираешься искать?

Гайдук выразительно посмотрел на сырой холм, потом на Котова, будто в поисках сочувствия, и продолжал:

– Ну, братцы! Вы того. Начроты был да сплыл. А мы куда попрем? Что будем делать сами? «Взвод». Четыре салаги да два курса́-недоучки. И у тех мозгов кот не доплакал. Сорок часов на стрельбище на обоих. Остальное – два месяца конспектов. Вояки, блядь. Да-да, ручки-тетрадки! Школа, блядь!..

– Стоять! Курсы́ среди нас?! Да ты загнал… – Сотник смерил Гайдука недобрым взглядом.

– Кто? – вцепился в Гайдука Котов! – Кто тут не срочник?

– Я, – откликнулась я и подняла палец.

– Еще? – почти хором переспросили Котов и Сотник, не взглянув в мою сторону.

– Ну я, я! – Гайдук козырнул мягкой ладонью. – Полегчало?

Лица вокруг обильно омыла досада. Не странно. Я должна была догадаться! На стрельбище я встречала Гайдука. Его и Ушакова, тот был моим наставником. Остальных видела впервые.

– Так вот, пушкари, – вставил Гайдук в недоуменную паузу, – как старший, приказываю вам разворачивать оглобли да чесать взад, пока можно.

Котов едва приподнял руку, и Гайдук вмиг пропал в канаве за навалом земли, только берцы дрыгнулись. Завозился, застонал. Вместо помощи Котов напутствовал его нравоучительно:

– Кто сказал про «можно»? Никто ничего такого не говорил.

– Мать твою. Ты что, охуел?

Котов не удостоил его ответом.

– А ты, Гайда, скажи лучше, откуда такой отважный воин? Конспекты у него, ты глянь. Ученый, бля, – хищно развеселился Сотник.

– Династия, бля… – невесело отозвался тот.

Было слышно, как он раз за разом сплевывает в песок.

– А, ну-ну.

– Ну, дурачье, пожалеете, – глухо продолжал пострадавший. – Ушаков – тот был не дурак, не вам чета. И то мы под его чутким руководством вот уже сутки ползаем в собственном дерьме, да «двухсотых» полсостава.

Гайдук не рисковал. Он огрызался из укрытия, из-за поваленного бетонного блока.

Котов поднялся, будто ничего не слышал. Отряхнул бушлат.

– Короче, братва, слушай сюда. Нам надо языка. Шучу. В смысле, куда сунуться – ни хуя не ясно, так что будем ловить волну. Сотэ, готовься, расчехляй свою кукушку. Пока что так. Ходу, граждане. По западному склону на высоту. Гайда, вылазь. Держись поближе к массам. Ушаков сказал – Шапинский главный. Давай, Шапка, поднимай народ. Двигай ноги, пока темно.

Ребята поднялись. Я намеренно отстала. Сказать сразу не хватало духу, но и смолчать не подобало.

– Бойко. Проблемы? – спросил Котов.

– Да.

Котов остановился.

– Ну?

Я собралась. От этого голос мой прозвучал придавленно и дурковато, как для анекдота.

– Ты, Кот, сильнее всех. Но если ты еще кого-то тронешь, я отвечу.

Сотник заржал, но вскоре с усилием сдержался и затих. Остальные, как статисты, вросли в пейзаж на фоне. Где-то бухнул снаряд.

– Все? – гнусаво спросил Котов.

– Нет. Ведет один. Ты, раз никто не против. Тебе и отвечать.

– В смысле?

– Сейчас все равно. А как покатит заварушка, я буду слушать тебя, а не Шапинского или кого-то. Взялся сейчас – срулить не выйдет.

– Все? – повторил Котов и через секунду бросил остальным: – Вперед.

Он обошел меня не глядя и двинулся первым.

Такой поворот меня немало удивил. А вот и я, изумленный свидетель чуда лояльности! Понятно, что, подняв свой голос, я одна из всех ничем не рисковала. Проверено: половой иммунитет. Но в человечьей войне авторитетов лились и льются реки крови. Сомнений не было, что Котов не сможет не задвинуть меня на место. Но, видно, не теперь.

Спросил вдруг:

– Кот?

– Что? – не поняла я.

– Ты сказала мне «Кот».

– Да? Не помню. Видать, со зла оговорилась.

– Последний раз меня так называли в третьем классе. Чувак помнил об этой своей ошибке до института, но тут наши пути разошлись…

– Беру назад. Только в обществе Шапки, Сотэ и Довги Кот, по-моему, как раз логично. Нет?

– Настаиваешь? – усмехнулся он беззлобно. – А ты?

– А я – что?

В светской беседе соображала я отнюдь не блестяще.

– Ну, кликуха у тебя была?

– А. Ну да. Я Шавка.

– Чего?

– Шавка, Шавка. Дворняга, в смысле.

– Почему?

– Долго рассказывать.

– Дети – звери. Тебе не идет.

Я не сдержала смешок.

– Мне нормально. Обращайся.

Он офигел бы, узнав, насколько кличка «идет» мне.

Тропа полого взбиралась наверх, удобная настолько, что местами пропускала двоих плечом к плечу. Гайдук поодаль шел последним. Западный «борт» балки и верно оказался выше восточного. С небольшого плато открывался широкий обзор, на грунте еще читались размытые дождями колеи колес наших гаубиц. Их трассы давали петлю и стягивались к рыхлой песчаной грунтовке, змеиным хвостом охватывавшей наш пригорок.

– А ушли не так чтоб давно… – заметил Сотник, достав рацию.

– Да ладно. Следы-то мытые, – возразил Довгань, нагнувшись к самой колее. – Давненько были. Дня три-четыре. Скоренько собирались, вон развертались, чуть орудие не положили.