Владимир Лорченков - Ночь в Кербе

— Comment vous trouvez ce petit spectacle? [44] Как вы находите этот маленький спектакль ( фр. ). — спросил я с заинтересованным видом.

— C’est magnifique [45] Это чудесно ( фр. ). , — сказала она. — Seuleument le vent [46] Только вот ветер ( фр. ). , — пожаловалась она, и я уставился в ее декольте на обгоревшую грудь.

Мы вновь оказались вдвоем. Лишь поодаль клоуны, устало снимая верхнюю одежду, переговаривались негромко.

— C’est dommage qu’on doit sortir plus tard… [47] Жаль, что позже нам придется разъехаться… ( фр. ) — сказала Ева.

— Malheureusement, oui [48] К несчастью, да ( фр. ). , — согласился я.

— Quoi faire [49] Но что поделать ( фр. ). , — подхватила она. — Peut-etre l’année prochainе [50] Может быть, в следующем году ( фр. ). .

— Ça serai une fete [51] Это был бы праздник ( фр. ). , — сказал я. — Quand meme je suis pas pret vivre une année sans vous [52] Но все же я не готов прожить еще год без вас ( фр. ). , — признался я, вдруг набравшись храбрости.

Молчание. Один из клоунов, облачившись в замшевую куртку, пошел к решетке стока и вылил туда бутылку минеральной воды. Шипение, остатки дыма. Запах горелого мяса.

— C’est quoi, Vladimir, l’invitation à Montréal? [53] Это что, Владимир, приглашение в Монреаль? ( фр. ) — спросила она.

Бьющееся часто сердце. Пересохшее горло. Жизнь, поставленная на бросок кости. Я облизал губы, не думая, как выгляжу со стороны, жаром полыхало мое лицо.

— Pourquoi pas [54] Почему нет ( фр. ). , — сказал я.

Должно быть, это прозвучало не слишком уверенно. Ева ничего не ответила и, взяв меня под руку, пошла к церкви. Там уже расставляли столы и раскладывали на них книги.

— Je voudrais préciser quelques noms si vous n’etes pas [55] Я бы хотела уточнить несколько имен, если вы не против ( фр. ). , — сказала она.

— Avec grand plaisir si vous me repondrez aussi une, — ответил я. — Si vous n’etes pas contre, tout à fait [56] С большим удовольствием, если вы мне ответите на один вопрос… если вы, конечно, не против ( фр. ). .

— Mais si, — сказала она. — Je suis à votre disposition [57] Ну почему… я — в вашем распоряжении ( фр. ). .

Мы остановились, и она поправила мне воротник рубашки. Мимолетное касание лица пальцами… лист, пролетевший мимо… дуновение ветра… Я замер, и мгновение замерло вместе со мной. Откуда-то сверху мне маячила улыбка Евы… красные губы… чеширская улыбка вечно пропадающего существа… фантома.

— Ева, Ева, почему Вы не снисходите ко мне, — спросил я с горечью.

— Mais, Владимир, — сказали губы. — Je suis ici [58] Но — Владимир. Я — здесь ( фр. ). .

…В концертном зале в здании заброшенного вокзала я несколько раз вытаскивал из кармана пиджака мобильный телефон, чтобы проверить время. Брело оно неспешно, словно группка изгнанников по местным дорогам — избегая людей и то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Я ждал ужина. Еще утром, на спектакле, мне удалось перемолвиться с Евой парой слов, и мы условились, что после я стану ее спутником на вечеринке в доме Алана, мэра Аспера. Вот и оно, вот и оно, повторял я про себя, то и дело облизывая губы, и проверяя пульс. Он частил, словно шут на вчерашней антиэкскурсии. Я твердо решил, что все случится сегодня. От этого мысли мои — да и тело — словно погрузились в температурный бред. Я не знал, что из происходящего со мной кажется мне, а что происходит на самом деле. И что есть это «на самом деле»… Я закрыл глаза, переживая каждую секунду этого короткого и странного разговора. Мы стояли на улице, шедшей вверх, у закрытого паба, на дверях которого висело объявление: «Закрыто на сезон», и от нас удалялся Стикс, осыпая проклятиями владельцев, лишивших его возможности выпить пива. Я коротко улыбнулся ему вслед, Ева тоже улыбалась, и я решился.

— Ева, я человек во Франции новый… чувствую себя слегка скованно, — смущаясь сказал я.

— Mais vous etes bienvenue [59] Но вам всегда рады ( фр. ). , — сказала она.

— Я к тому, что… Не составите ли вы мне компанию сегодня вечером, — сказал я. — Если, конечно, Вы не против, но если прот…

— Mais si, — сказала Ева, — avec grand plaisir… [60] Да почему нет, с удовольствием ( фр. ).

Я так хорошо запомнил эту сцену, что мог бы воспроизвести ее в любом виде искусства: от живописи до игры на ложках.

…И вот после музыкального спектакля — мы вновь насладились выступлением двух клоунов, правда, уже в составе поющей и играющей на средневековых музыкальных инструментах труппы — ужин давали в заброшенном здании железнодорожного вокзала. Типовой — как все местные Франшвили — розовый снаружи и словно сошедший со страниц книг XIX века, он впечатлял оформлением в стиле арт-деко и свежими красками внутреннего убранства.

— Будто вчера выстроили, — сказал я, оглядываясь.

— Ничего удивительного… реставрация… свежая краска на старые могилы… — бросил Жан-Поль и убежал куда-то в угол здания, провалившись, совершенно очевидно, под пол в гигантскую нору.

— О, страсть французов к преувеличениям… — донесся оттуда его голос.

Катрин, проведя меня к месту за огромным столом, который обрастал обедающими, как сороконожка — ножками, рассказала, что Жан-Поль работает в местной мэрии в качестве привлеченного советника по архитектуре. Когда кто-то хочет построить что-то в регионе — или отреставрировать, — он должен подать заявку на конкурс, судьями в котором будут мэр, Жан-Поль, и городские советники. Так что деланое осуждение Жан-Полем trop [61] излишней ( фр. ) свежести красок не больше чем кокетство.

— Из него бы вышел прекрасный писатель, — сказал я.

Катрин, улыбалась, глядя на меня. Это была ее манера задавать вопрос.

— Все писатели — кокетки, — добавил я.

Она, десять лет принимающая писателей, серьезно подумала, кивнула и усадила меня. Я оглядел сцену. Белоснежные скатерти, накрахмаленные салфетки, высокий потолок, великолепная акустика и мозаики на стенах… наряженные гости… все это напоминало французскую вечеринку в осажденном пруссаками Париже. Нам не хватало Мопассана и выстрелов кайзеровских пушек. Их заменил бой часов на фасаде вокзала и стук ложек и вилок о тарелки. Подавали какое-то чудное местное мясо, томленное в десяти травах — кабанина, воскликнул Стикс и щелкнул пальцами, привлекая внимание официанта, — с салатом. Трапеза была необычной и резко выделялась на фоне всех остальных: как я уже отметил, в Кербе все происходило демократично, а в этот раз, для того чтобы подчеркнуть торжественность мероприятия, нам только смокингов и вечерних платьев не хватало. Разговоры чуть стихли, и взгляд мой устремился вслед за тонким шлейфом молчания, побежавшим по залу в сторону двери. К нам вошла Ева. Она была одета в костюм то ли Белоснежки, то ли ее мачехи. Белое внизу, похожее на бальное, платье, желтый, парчовый, верх… открытые руки, красный жакет и в волосах — невероятно — корона с жемчугами. Все искусственное, театральное и потому выглядело как настоящее. Блестящие вороньим крылом волосы, красные, напряженные, губы, сомкнутые брови… Она выглядела как обычно, но то ли платье, то ли чуть более сосредоточенный вид, придавали ей облик грозной повелительницы… Королева в гневе — вот кто вошел к нам, и молнии трещали, отходя от нее. Что поразительно, на ней были все те же темные очки — современная, нелепая деталь, придающая ей такую убедительность и правдоподобие… Я, ошеломленный, привстал. Я находил Еву такой прекрасной в тот момент. Я отодвинул стул — тот, кажется, упал, но я не обернулся — и начал обходить стол, чтобы успеть отодвинуть стул перед своей королевой, как вдруг что-то остановило меня. Эстер, милая, маленькая подружка Евы… милашка с лисьей мордочкой, крепко ухватила меня за локоть и сказала на ухо: