Сергей Кочергин - Деревянные волки

Прощались они на дороге, которая пролегла от села к селу через пшеничное поле.

— Ну, будь здоров. — Остап впервые за все утро посмотрел Сашке в глаза. — Пишите письма, может быть, когда встретимся.

— Ты тоже будь здоров.

Они ударили по рукам.

— Ни пуха, — добавил Остап. — Запомни: — Фрунзе, 42, кв. 8.

— К черту, — ответил Александр. — Чапаева, 24.

Они разошлись в разные стороны.

Довольно скучными были следующие дни. Сашка почти ни с кем не разговаривал. Он или висел на веревке, или шел «домой», или спал, или шел обратно к церкви. Каждый день был ужасно похож на день предыдущий. Дошло до того, что уже несколько дней подряд Сашка даже не пытался после работы смывать краску с лица.

В пятницу, ближе к вечеру, Жора заявил:

— Если завтра мы отработаем целый день, то в понедельник будем ползать, как мухи по стеклу в октябре. Объект должен быть сдан в четверг. И по всему поэтому делаем так: субботу и воскресенье гуляем по первому разряду — я финансирую, а потом три дня работаем, как пчелки. Вопросы есть? Вопросов нет.

— Я точно пас, — ответил на это «заявление» Александр. — Я сплю сегодня, завтра и послезавтра, а в понедельник лучше всех — первый номер.

— Не-е, студент, — возразил Жора, — такие фокусы не прокатывают. Ты просто обязан быть членом коллектива.

— Нет, я сплю. Пусть Славик будет членом. А я сплю.

— Багажник забит водкой, палатками, спальными мешками, — пафосно возразил Жора.

— Я выбираю мешок.

— Сам ты мешок, Шура. Думаешь, что у тебя все будет когда-нибудь потом? Ошибаешься, все должно быть сегодня. Прекрасное «потом» мы можем и не дождаться.

— Откуда у вас столько здоровья? Только что говорили про мух в октябре.

— У нас еще и бронепоезд стоит, — вмешался в разговор Славик. И тихо добавил: «На запасном пути».

В этот вечер Сашка даже хотел «помыться» и прихватил «домой с работы» бутылочку растворителя, но случайно присел на лавке под окном и уснул. Проснулся глубокой ночью. Обиженный на то, что про него все забыли, он обошел пустой дом и, не найдя никого, даже старушку, ушел в свою комнату и, едва коснувшись подушки, уснул.

И только в полдень следующего дня Жора разбудил его, дыхнув перегаром в лицо:

— Эй, товарищ, вы можете проспать самые прекрасные дни в этом году. Нас уже давно ждут водка, лодка и молодка. И баня. За все уплочено.

— А где баба Ира? — спросил Сашка, протирая глаза. — Тоже с вами?

— Ну да, — серьезно ответил Жора. — Она у нас инструктор по боевой и профессиональной подготовке. Делится боевым опытом. Говорит, что у нее более тридцати сбитых самолетов. А Героя Советского Союза давали за двадцать.

— Каких еще самолетов? Что-то вы, дяденька, заговариваетесь.

— Саша, проснись — «заговариваетесь». — Жора стал дергать подушку, на которой лежал Александр. — Подъем, пехота… Бабулька призналась «намедни», что мужичков у нее было «штук тридцать». А у вас, уважаемый товарищ, скоко?

— А я мужичками не интересуюсь, — попытался отшутиться Сашка.

— Значит, еще девственник, — подвел черту Жора, — срочно нужно исправлять это недоразумение. Подъем! Славик за двадцать километров отсюда с восьми утра топит баню…

Одноглазый хозяин бани был суетлив и разговорчив, больше всех врал и больше всех смеялся. Ходил он почему-то правым боком вперед, высоко поднимая подбородок. Голову поворачивал только вправо, если нужно было посмотреть влево, то разворачивался всем корпусом. Левый глаз его был всегда закрыт, или его не было вовсе.

Часа два «господа-товарищи» парились и мылись, за это время Сашка успел раза четыре уснуть и проснуться.

Потом были круглый стол в саду, индюк с яблоками и водка, которую одноглазый разливал по стаканам, бегая зачем-то по кругу, хотя можно было запросто дотянуться с места.

На озеро мы попали уже под вечер. Сашка занялся палаткой, Славик — костром и шашлыками, а Жора, освободив багажник, снова куда-то уехал.

Разбив палатку и заготовив на ночь дров, Сашка присел у костра. Славик что-то рассказывал, нанизывая мясо на шампуры, сам же смеялся и снова рассказывал.

Александр упорно боролся со сном.

Славика это явно раздражало:

— Сань, да брось ты спать. Опухнешь. Пойди, искупнись — и все пройдет. Всю ночь спал, утром в машине спал, в бане спал, сейчас спишь.

— Может, я еще расту. Все. — Он встал, посмотрел на озеро, потом на небо, зевнул. — Я «программу минимум» выполнил — иду в мешок. — Развернулся и ушел в палатку.

— Ну, детский сад, ну я просто худею, дорогая редакция. — Славик отыскал бутылку водки, откупорил ее, налил в железный стаканчик, выпил — и запел: «А поутру они проснулись, под ним помятая трава. Зачем — зачем на белом свете есть безответная любовь. Зачем ты в наш колхоз приехал, зачем нарушил мой покой…».

Сашка несколько раз перевернулся с боку на бок вместе с мешком и уснул. А Славик еще долго вертел по кругу свой скудный песенный репертуар…

Проснулись мы от громких голосов у костра.

— Так я и знал: костер потух, один залез в бутылку, другой — в мешок, каждому свое. Ну, олухи, ну, ваше счастье, что я сегодня добрый.

— Шеф, «программу минимум» мы выполнили. Я даже восемь песен спел. А тебя все нет и нет. Нам что теперь — друг другу лекции читать о международном положении, или чего? Студент! Выходи, барин приехал! Праздник начинается.

— Костер разожги, лектор!

— Понял. Не дурак.

Сашка медленно и нехотя вылез из мешка, легонько постучал себя ладонью по щекам и «вышел» из палатки.

В это время Татьяна и Ольга (так звали «девочек») разбирали сумки, выкладывая продукты на расстеленный возле костра брезент. Славик усердно пытался раздуть костер, Жора крутил ручку большого транзисторного приемника, отыскивая нужную волну.

Сашка подошел к костру.

— Здрасьте, — сказал он.

— Здрасьте, — одновременно ответили Ольга и Татьяна.

— Знакомьтесь — Александр. — Жора сделал театральный жест рукой.

— Комсомолец! — добавил вдогонку Славик.

— Оля.

— Таня.

— Очень приятно — Саша.

Когда разгорелся костер, Жора вдруг скомандовал, как будто был в армии:

— А теперь все в море! Кто первый на том берегу — тому приз. Я приготовил. Уклонистам — позор и презрение.

И все почему-то стали раздеваться. Славик и Сашка «тайно» поглядывали на женщин. Жора «тайно» наблюдал за Славиком и Сашкой.

Ольга в чем-то явно проигрывала Татьяне, хотя и была лет на десять младше.

Раздеваясь, Славик делал много лишних движений и что-то нашептывал себе под нос. Разделся он самым последним, но, видимо, решил всех обогнать на «финише» — рванул с места с диким визгом и гиканьем, высоко поднимая свои острые коленки. Его явно заносило влево, как будто дул сильный ветер, и последние шаги к воде он делал уже в кустах.