Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

– У них на Гомельщине это известное явление, – сказал Мишаня. – На кладбищах начинают расти каменные кресты. То ли из-за коррозии почв, то ли из-за нечистой силы. Я по радио слышал.

– Это для привлечения туристов, – отозвался Гарри. – Я такое же слышал про Витебщину.

Мы выбрались из внедорожника, осмотрелись. Теляк остановился посередине небольшой поляны, утыканной замшелыми крестами, видимо, языческого происхождения. Приглядевшись, я заметил, что далеко не все памятники были старыми. Далее по склону располагалась поросль свежих, недавно выпиленных идолов, аккуратно протравленных олифой или марганцовкой. В Литве такие кладбищенские фигуры называются «крикштай», и служат они то ли для погребения протестантов, отвергающих распятие на кладбище, то ли для паганистов, поклоняющихся деревьям. Силуэты антропоморфного, зооморфного или растительного характера – как мы называли их со Святой Лолой, «кони»… На подобных кладбищах я был единственный раз в жизни. Давным-давно. В Неринге. В Ниде. Вместе с Лолой.

Теляк распаковал металлоискатели: один протянул Грауберману, другой (самодельный) взял себе.

– Похожу-погуляю, – сказал он. – Помяну старое!

Он развернул из мешковины «АКМС» со сложенным прикладом, дал его Мишане.

– Умеешь?

– А что тут не уметь? – отозвался тот и передернул затвор.

– Он у нас известный партизан, – сказал Гарри. – Как бы он нас с вами не перестрелял. Маньяк, он и есть маньяк.

Теляк велел прочесать кладбище с восточной стороны, сам взял западную. Мне было поручено освещать дорогу копателей большим ксеноновым фонарем, а в случае необходимости принести лопаты.

Вскоре выяснилось, что кладбище буквально наполнено металлом. Характерный сигнал шел почти от каждой могилы, что поначалу сбило нашего магистра с толку. Он велел раскопать нам два захоронения и, пока мы с Гарри и Мишкой рыли землю, проверил автомат, пустив несколько коротких очередей по верхушкам деревьев.

– Чтобы волкам неповадно было, – объяснил Теляк.

Первую могилу мы раскапывали около получаса. Почва оказалась рыхлой и легкой: то ли торфяники преобладали в ней, то ли перегной. Гарри опустил катушку своего искателя в яму и поводил ей по хрупкому деревянному ящику со следами коммунистического кумача на крышке. Мелодия Эммануэль звучала в головах покойника. Гарри опустился в могилу и несколькими ударами топора выломал пару досок над местом сигнала.

Ожидаемого черепа в гробу не оказалось. Скелет в полуистлевшем пиджаке с орденской планкой вместо головы имел соответствующего размера оплавленный камень, по внешнему виду – метеорит. Брагинский метеорит, которым изобиловала земля этого района Полесья.

Гарри с усилием достал его из-под комьев скатившейся в могилу земли и протянул Федору Николаевичу:

– Вы это искали, шеф?

– Нет, не совсем…

Теляк поднял метеорит, бережно стряхнул с него остатки глинозема.

– Какой необычный некрокульт, – сказал он научное слово. – Никогда о таком не слыхивал. Нам, похоже, придется сегодня поработать.

Со второй могилой случилась такая же история. Только вместо одного метеорита мы вынули из нее два, немного поменьше. Можно было предположить, что в остальных захоронениях находилось аналогичное содержимое. Теляк расстроился и приказал нам искать произвольное место поблизости, где сигнал будет существенно отличаться от прочих.

В кустах на пригорке у кладбища что-то шумно прошелестело, и мы увидели одинокого секача средних размеров, вышедшего из чащи и, похоже, крайне удивленного встречей с нами. Он смотрел на раскопанные могилы мутным, сонным взглядом и тяжело дышал, выбирая тактику дальнейших действий.

Мишаня кинул в него обломком гранитной породы, выкопанным из захоронения. Камень упал в двух шагах от зверя, но вместо того, чтобы пуститься наутек, кабан подошел и по-собачьи понюхал незнакомый предмет.

– Брысь! Пшел вон отсюда! – Гройс двинулся на него с автоматом наперевес. По примеру начальника пальнул по деревьям и заулюлюкал.

Кабан нехотя удалился, пробудив в каждом из нас тревожное предчувствие. Теперь уже явственно смеркалось, и Федор велел мне развести несколько костров по углам лагеря. Пока я собирал дрова, казалось, что лес смотрит на меня тысячами ненасытных глаз и готов наброситься с минуты на минуту. Я не уходил из поля видимости своих коллег и видел, как они яростно спорят, склонившись над одной из могил. Рядом возвышался какой-то языческий менгир, и в какой-то момент Гарри толкнул Мишку прямо на этот столб. Тот накренился под его тяжестью и с натужным скрипом рухнул в прошлогодние листья вместе с Гройсом.

– Полегче, мальчики! Полегче! – прикрикнул Теляк. – Что случилось?

– Что-то необычное здесь, Федор Николаевич, – запричитал Гарри. – А этот диверсант не верит…

Федор подошел, поводил штангой над могилой, прислушиваясь к неясным шумам, и даже вздрогнул, услышав романтическую мелодию Пьера Башле у корней почерневшей от старости березы.

– Копайте, – сказал он решительно. – Хуже не будет!

– Там корни, – засуетился Мишка. – Мы до утра будем тут рыться.

– Копай, сука, – повторил Теляк. – За что я плачу тебе деньги?

Гройс проглотил обиду и саданул топором по первому попавшемуся отростку корневища, простершему щупальца на несколько метров от самой березы. Корневая система у дерева была мощная. Гарри предложил жечь и перетащил костер поближе к месту раскопок. По пути огонь растерял свою силу, но корни все-таки занялись. Мы втроем стояли на четвереньках у злополучного дерева и старались уничтожить все мешавшее нашему проникновению в недра. Теляк с автоматом на плече работал лопатой. Работа оказалась утомительной, но результат наши ожидания оправдал. Федор даже рассмеялся, когда из-под чьей-то лопаты послышался металлический звон; он опустился в углубление и нащупал своими корявыми пальцами выпуклости знакомого барельефа.

– Иероглиф? – спросил я.

Теляк внимательно посмотрел на меня, на глазах у него выступили слезы усталости. Я и не знал, что могу относиться к нему с теплом: как к отцу или деду. Я шепотом поздравил Федора с победой, напомнил, что нам не мешало бы поторопиться. В темноте по бездорожью ехать опасно, а до проселка еще километров пять.

Неприятности начались, когда мы вынули трофей из ямы и Федор прижал его к груди, словно младенца. Увлеченные, мы не услышали шума приближающейся опасности. Кабаны ринулись на нас как по команде. Первый, один из самых крупных, сбил с ног Федора Николаевича, так и не успевшего воспользоваться автоматом. Несколько более мелких тварей начали рвать нашего предводителя клыками, топтаться по его старческому телу бесовскими копытами. Мы с Мишкой оказались сбиты с ног. Подняться в кабаньей толчее мы не могли, поэтому оставались лежать, прикрыв головы руками, и изредка перебрасывались короткими матерками. Гарри был удачливее. Нападение он отразил несколькими ударами лопаты и сейчас бесстрашно продвигался на помощь к Теляку. Животные сосредоточили свою ненависть преимущественно на нашем шефе. Гарри отогнал адских тварей от полуживого начальника, помог ему подняться и только сейчас обнаружил, что тот, как и прежде, сжимает метеорит в объятиях. Грауберман довел Теляка до машины, запихнул внутрь вместе с драгоценным грузом. За время этой передышки мы с Мишаней успели подняться, и Гройс постарался завладеть автоматом, находившимся сейчас за линией фронта.