Томас Кенэлли - Дочери Марса

Петляя среди холмов, девушки восхищались полевыми цветами и гадали, что может здесь произрастать. В деревне, состоявшей из белых стен и домишек, между Дэнкуортом и Деметриосом произошел спор по поводу направления дальнейшего движения. Тут неподалеку должен быть древний амфитеатр. Дохристианский? Деметриос решительно закивал головой.

— Сооружен задолго до христиан. В античные времена, — уверял он.

Дорога становилась все более извилистой, и грузовик вынужден был остановиться — Кэррадайн стошнило. Воспользовавшись паузой, из машины вышли все остальные — кто-то стал собирать цветы, остальные наслаждались необычайным видом: изрезанным горами островом и сверкавшим как бриллиант морем. Салли потребовала посадить Кэррадайн в легковую машину, а сама залезла в грузовик и села на скамейку в кузове. Когда они поднимались на холм, глазам их предстало невиданное зрелище — горы за увенчанным белой шапкой озером. В этот момент они будто оторвались от земли и оказались во власти этих припорошенных снегом гор над водой. Машина остановилась, и Дэнкуорт отправил Деметриоса к ехавшему позади грузовику — чтобы тот показал остальным медсестрам горы.

— Тракия, — пояснил грек.

Девушкам больше нравилось название «Фракия», а Деметриос ничего не имел против. Тут они снова оказались во власти сил земли, которые привели их к подножию каменистого холма и в расположенную там же еще одну белоснежную деревушку, где подобно корабельным вымпелам развевалось висевшее на веревках белье.

Дорога закончилась, едва они миновали деревню, над заливом. Собрав сумки и купальные костюмы, одолженные у канадцев, все пошли вниз за Дэнкуортом и Шоу по тенистой, поросшей деревьями тропинке. Вскоре они оказались у длинной белой постройки с черепичной крышей, к которой притулилась заброшенная кофейня. Купальщики остались снаружи, а Деметриос тем временем купил билеты у сидевшего в застекленной будке старика. После этого группа разделилась — им было указано на входы для женщин и для мужчин. Воздух был насыщен тяжелым серным духом. Шоу даже извинился за этот запах.

— Мне кажется, — пояснил он, — это не совсем обычные купальни. Деметриос что-то говорил о лечебных грязях. Один греческий святой обмазал ею больную ногу и таким образом исцелился. В любом случае попробовать стоит.

Появилась старушка в повязанном вокруг головы шарфе и улыбнулась девушкам. Держа в руках потрепанные, но чистые полотенца, она провела их в женскую часть купальни. От серных миазмов слезились глаза. Во дворе перед домом они увидели не бассейн с водой, как ожидали, а целых два — наполненных жидкой грязью. Жестами старушка объяснила, что грязью следует обмазать тело, потом, зачерпнув грязь ладонью, обмазала себе руку. Девушки зачарованно смотрели на нее. Пройдя через двор к крану, она отвернула его и смыла грязь горячей минеральной водой. И тут же ушла — сочтя, что гости все поняли.

Девушки заспорили насчет того, стоит ли вообще прикасаться к этой священной грязи. По мнению Кэррадайн, офицеры любезно привезли их сюда, затратили столько сил и времени, поэтому хотя бы из вежливости можно попробовать. Потом возникла дискуссия насчет одолженных им купальных костюмов — а не загрязнятся ли они до неузнаваемости? Но Наоми успокоила всех, сказав, что грязь можно будет предварительно отстирать. Фрейд не возражала. Все еще в своей служебной форме, так и не переодевшись в купальный костюм, она шагнула к бассейну и опустилась на колени. На ощупь проверив температуру, она погрузила руки в грязь, после чего смазала ею щеки и лоб. Развязав шнурки форменного платья, она опустила его сначала до плеч, потом до талии, потом, обнажив ноги до самых бедер, обыденно-сосредоточенными движениями втерла грязь в грудь. На лечебные процедуры это походило мало.

Наоми сразу же поняла — это попытка самоуничижения!

Подбежав к Карле Фрейд, она взяла ее за плечи и заставила выпрямиться. Форменное платье Наоми перепачкалось. Она дотащила Карлу до бассейна с водой, усадила под краном, смыла грязь и тщательно обтерла ее полотенцем. Лицо Фрейд она отерла уже потом.

— Незачем тебе замарывать себя! Незачем! Это его нужно замарать!

Остальные девушки сочли долгом хоть чуточку испробовать на себе лечебную грязь, чтобы потом с чистой совестью сказать об этом мужчинам.

Из-за дверей доносился разговор Дэнкуорта и Шоу — они задавали друг другу дурацкие вопросы и отвечали на них взрывами хохота. Судя по всему, бросались друг в друга грязью. Все считали, что если они выйдут раньше мужчин, те сочтут это невежливым, поэтому решено было дождаться их. Пользуясь случаем, Кэррадайн сообщила, что муж пошел на поправку и даже съездил в Лондон.

Все надели форменные платья. А Салли неожиданно для себя во всеуслышание заявила, мол, как здорово, что у них с Наоми теперь появилась мачеха.

— Папочка ваш ждал, пока вы уберетесь, доченьки, — высказала предположение Леонора.

— Она убежденная пресвитерианка, — пояснила Салли. — И нашего отца в пресвитерианство заманила.

— Ничего с ним не случится, — успокоила ее Кэррадайн.

— Не могу себе представить, что кто-то по доброй воле может выйти за моего старика, — призналась Онора. — Постарел, ожесточился. Хорошо, что хоть мама еще жива.

Все с явным облегчением смыли с себя остатки лечебной грязи, досуха растерлись полотенцами, переоделись и по ступенькам поднялись из купальни наверх. Появились раскрасневшиеся Дэнкуорт и Шоу. На них вонь серы не подействовала никак.

— И куда это мы вас затащили! — шутливо сокрушался Шоу. — Грязь вообще-то везде можно найти. А мы потащили вас сюда, будто это чудо какое-то!

— Это священная грязь, — напомнил Деметриос.

Женщины старались притворяться, что получили настоящее удовольствие. В кофейне под открытым небом для всех заварили густой крепчайший кофе, к которому подали медовые лепешки, пирог с фруктовой начинкой посредине и пончиками по краям. Это заметно оживило впечатление. Теперь уже говорили все хором, наперебой. Фрейд, не отпуская руку Наоми, изо всех сил старалась соответствовать общему веселью и порой даже отваживалась улыбнуться. Но было заметно, что улыбки часто оказывались невпопад.

Салли заметила, что Шоу поморщился от боли, неудачно скрестив ноги. Она тут же склонилась к нему.

— Сколько вы там пробыли? На Галлиполи?

— Три с лишним месяца. Замучились с этими орудиями.

— Так тяжело было?

— Как сказать, — заговорил он, — сложно было с вертикальной наводкой. Удавалось поднять ствол только у тридцати процентов орудий. Остальные приходилось втаскивать наверх. Муки адовы!

Он пытался свести все к проблемам рельефа. Абстрагироваться от трупов. И Салли, поняв это, не стала расспрашивать дальше.