Сергей Поляков - Золотинка

— Лет пятнадцать, кажется, как не возят тюки сена с такой укладкой. Перевелись умельцы.

— Не меньше, — согласился Николай Владимыч, — сельское хозяйство в развале, кто столько в одиночку накосит, запрессует, погрузит, вывезет?

Майор согласно кивнул головой и приказал сержанту:

— Пропустите!

Машины на объездной дороге боязливо жались к обочине при виде нестандартного, необычного автопоезда. Удовлетворенная улыбка играла на губах Степки: они с отцом здорово удивили и профессионалов, и автолюбителей.

Сенокосный стан разбили на месте стоянки лесорубов. Лес в окрестностях вырубили, и вальщики уехали на другие участки. Николай Владимыч с хозяйской дотошностью обследовал округу и взял на заметку:

— Лесорубы оставили много металлолома, нужно погрузить и сдать в городе. Глядишь, солярку оправдаем.

На полевой стан притащили жилой вагончик, перегнали технику, привезли продукты, забросили людей. На период сенокоса Марин скооперировался с фермером Луневым. Тот выделил для работы комбайн, передвижной вагончик, трактор «Беларусь», пену-волокушу, рабсилу. Свою долю сена каждый вывозил сам.

В первый день дядя Леща осмотрел местную речку и сказал:

— Стопка, здесь водится хариус. Вечерком попробуем порыбалить на «мушку», погодя — «корабликом» на стремнине.

Домовитый отец нашел в луже и притащил асбоцементную трубу.

— От грязи очисти, — наказал он сыну. — Установим трубу, как вытяжку, на печь-буржуйку. Потом ее домой увезем.

Переночевать отец остался на стане. Поужинав, двое рабочих Лунева, отец, Степка, дядя Леша уселись с кружками чая на топчанах и травили баланду. Раскаленные бока печки рассеивали мрак малиновым светом, на столе теплилась керосиновая лампа.

Внезапно раздался ужасающий грохот, огромный столб пыли и дыма взметнулся к потолку. Вода из опрокинувшегося на плите чайника превратилась в пар, который скрыл происходящее из вида. Лампа на столе мгновенно погасла.

— Помогите! — верещал рабочий компаньона под столом.

— Спичку зажгите! — орал в темноте Николай Владимыч.

— Ничего не зажигайте! — молили из-под стола. — Нас выживают с покоса, печь заминировали, нас перестреляют!

В углу чертыхнулся дядя Леша и чиркнул спичкой. Слабое пламя едва пробило густое облако пыли, дыма и пара. На соседних нарах рабочий Лунева выругался:

— Черт возьми, осколком лоб рассекло!

— Пошарю на полке, отыщу свечку и посмотрю, — отозвался дядя Леша, и в углу зашуршало.

— Никто больше не пострадал? — спросил отец.

— Я в порядке, — ответил Степка.

— Меня, меня придавило, — канючил жалобный голос под столом, — сдвинуться не в силах.

Загорелась свеча. В ее зыбком, колеблющемся свете бесформенная тень Николая Владимыча нырнула под стол.

— Что ты хнычешь, паникер, твою мать! Бестолочь плешивая! Ножкой табуретки придавило полу твоей спецовки, на табуретке сидел я. Привезут кретинов и расхлебывайся с ними! Террорист!

Наконец, зажгли «керосинку», и присутствующие вопросительно переглянулись: «Что произошло? Что взорвалось?» Дядя Леша перевязал лоб рабочему Лунева и присел у печки.

— Мужики, что за дела? Трубы нет, она исчезла!

Отец подошел к буржуйке, труба испарилась.

Вдруг беспричинно, взахлеб рассмеялся дядя Леша. Слушать истерический смех было жутковато.

— Ты не погнал? — участливо осведомился брат. — Со слабонервными бывает.

Алексей Владимыч с трудом подавил рыдающий смех.

— Труба…

— Что — труба?

— Она асбоцементная, предназначена для мелиорации, нагревать ее нельзя. Она взорвалась и рассыпалась в пыль при такой высокой температуре на манер шифера, брошенного в костер.

— …Плохо быть бестолковым, — лукаво произнес дядя Леша. «Ланд Краузер» остановился посредине скошенного поля, из машины вышли трое и направились к перелеску. В окрестностях полно ягод и грибов. Сюда нередко приезжали сборщики даров природы.

— Два дня как прекратились дожди. Джип наглухо засядет в раскисшем поле. Если «Краузер» остановился, ему конец, и понадобится трактор-болотник. Вот нам и шабашка!

Часа через три к автомобилю пришли владельцы. Джип долго буксовал, утопая все больше, пока не сел на днище. Три понурые фигуры направились к балку сенокосчиков.

К костру подошли мужчина, женщина и подросток.

— Мужик, — обратился мужчина, — я вряхался по уши. До трассы двенадцать километров, и вряд ли кто сюда поедет по бездорожью. У вас болотник, дерните мой джип. За ценой не постою, у меня и водка есть.

— Присаживайтесь к костру, попейте чаю с нами. Потом я поеду вас вытаскивать.

Пришедшие уселись у огня, налили чаю в закопченные кружки, женщина брезгливо протерла платком кружку сына и свою. Попивая крепчайший чай, дядя Леша обратился к подростку;

— Школьник, наверное?

— Да, в лицее учусь.

— Кем хочешь стать, когда вырастешь?

Мальчишка с ответом не задержался.

— Я в грязи, как вы, копаться не стану, пойду в депутаты.

Его отец одобрительно крякнул. Мать ласково взглянула на сына. Дядя с племянником вытаращились на избранника народа.

— Чтобы стать депутатом, надо добиться уважения, доверия народа, — произнес Алексей Владимыч, — депутат должен быть ученым человеком, законотворчество — трудное дело.

— Чепуха! — отмахивается подросток. — На депутата работает куча помощников, секретарей-референтов. Добиться доверия не сложно: хорошая программа, побольше обещаний и народ-быдло побежит за тобой. Депутаты правят стадом дураков.

— Значит, я, дурак, обязан вытаскивать твой джип?

— Вам заплатят за работу, выпьете, — кривится пацан.

— Где он учится, кто его воспитывает? — осведомился дядя Леша у родителей.

Предки не чувствуют смущения.

— Юношеский максимализм, сейчас все дети таковы.

— Трактор неисправен! — рубит дядя Леша. — Идите к трассе и ищите тягач. Почему вы обращаетесь к скоту и дураку.

— Вы полчаса назад ехали на нем! — протестует женщина.

— За это время он сломался, идите с Богом, скоро стемнеет.

Мужчина с ненавистью глядит на него и поднимается.

— За что они презирают нас? — спрашивает Степка.

— Обворовывали нас и над нами издеваются, — бурчит дядя.

Миниатюрный японский грузовичок «Тойота» выполз из разбитой грунтовки к вагончику и остановился. Из машины вылез мужчина в камуфляже и следом (сердце у мальчика екнуло!) та самая девочка, красавица-наездница. Они подошли к сидящим у костра и поздоровались. Сенокосчики ответили.

— Каким ветром, Виктор Ильич? — спросил дядя Леша.

— О, Леша! — обрадовался знакомому мужчина. — Я купил для дочери лошадь, и нужно сено. Лошадь съедает его в два раза больше коровы. Я занимаюсь рыбой, и косить траву моим людям не с руки. Вот обращаюсь к вам.