Сергей Поляков - Золотинка

— Леша, давай я тебе палец перевяжу, — обращается девочка к подростку-блондину. — Болеть меньше будет, и грязь не попадет.

Она достает из кармана спортивных брюк кусочек чистой ткани и бинтует размозженный палец.

— Пашка! — не отстает от вожака мнительный брюнет. — Вдруг до нас драгу чистили?

— Кто сюда попрется, Толик, — укоризненно наставляет маловера Пашка. — Акимыч случайно наткнулся на нее. В округе старожилов не осталось, чтобы помнили о заброшенной драге! Не доставай меня!

— Я ничего, просто… — сконфуженно пасует Толик.

— Просто, — передразнивает приятеля вожак. — На прииске Гастелло заброшенная драга две зимы поселок кормила. Люди сидели без работы и без денег, ловили петлями зайцев, куропаток, — патроны не на что было купить. Зимой на лыжах ходили к драге, привозили на санках соскобленный песок и дома, в тазах, мыли.

Золотинка и Лешка вполголоса переговариваются о чем-то. Вожак отбрасывает окурок и командует:

— Кончай ночевать, к барьеру!

Долго наблюдаю за копошащимися подростками, и меня осеняет: «Золото тяжелый металл. Забившись в микроскопическую щель, оно будет лежать там, сколько угодно. Догадливые (возможно, взрослые подсказали?) ребята приспособились добывать драгоценный металл из труднодоступных мест таким оригинальным способом. Вроде и криминала нет…»

Отползаю за гору отработанного песка. Показываться «хищникам» — так называют людей, моющих пески без разрешения, не стоит. В горячке обвинят в подсматривании, обзовут стукачом, изобьют. «Хищникам» придется покидать добытчивое место. И все-таки подростки совершают уголовное преступление! Жаль.

Вечером уставший до смерти отец возвращается с полигона. Он умывается, наспех ужинает в столовой и уходит к рации. Предок входит в комнату, когда я уже дремлю.

— Костя! — окликает он. — Не спишь?

— Нет еще, — я щурюсь на лампу.

— Золото не отходит по плану, — скребет карандашом в затылке отец. — Недотепа-горняк нужные карты с собой не захватил, придется смотаться на денек в поселок, на базу. Развеешься. Осточертело в глухомани?

Компания подростков заинтересовала меня, я решил последить за пацанами, понаблюдать за их деятельностью. От вчерашней хандры не осталось и следа.

— Езжай, я останусь.

Удивленный предок взирает на меня.

— Однако… Утром выезжаем, и, пожалуйста, без возражений!

Дорога, проложенная в долине, просматривается на десяток километров. То есть сама дорога не просматривается, ее выдают огромные клубы пыли, вздымаемые проходящими машинами. Выехал автомобиль из поселка и безоглядно убегает от липкого беспросветного облака, шлейфом несущегося следом.

При въезде в полуразрушенный поселок меня в очередной раз изумляет будничная для местных жителей картина, к которой я никак не могу привыкнуть. Три пожилые женщины и двое стариков деловито промывают золотоносные пески. Тетки шуруют граблями, отбрасывая камни и гальку, мужчины льют в проходнушку воду.

В двух шагах от старательниц покосившаяся хибара, из трубы вьется задорный дымок. Для постороннего человека картина странная и необычная: женщины словно картошку пропалывают в центре полуразрушенного поселка, рядом с дорогой.

Отец высаживает меня в центре поселка и уезжает в контору. Я плетусь по пыльной безлюдной улице и размышляю, чем заняться до вечера. В первую очередь нужно принести воды, попить чаю. Потом время покажет.

Я мучаюсь с капризным замком, вдруг дверь квартиры напротив раскрывается. Мать честная, вот так номер! В дверном проеме — парень из старшей группы. Встретиться с собратом по спорту в брошенном поселке, глухой тайге — фантастика!

Он изумлен не меньше меня.

— Салют, Костя!

— Привет, Глеб! Какими судьбами здесь?

Глеб кривит рот.

— Утром подъехал, — он машет рукой. — На заработки. Баксы нужны.

— Я сейчас заварки, сахару соображу, чайку заварим, — предлагаю я. Земляк соглашается.

…— Никому! — Глеб поднимает указательный палец вверх и морщится. — Чтобы ни одна живая душа, даже предок…

Его история незатейлива. Не имея хороших навыков вождения, Глеб разбил дорогую иномарку влиятельного человека. Попав в такой переплет, любитель быстрой езды приехал в артель отрабатывать долговую кабалу.

В нашей секции кекусинкай Глеб не числится в перспективных бойцах, да и спортивные достижения его не волнуют. В уличной потасовке Глеб квалифицированно «каратнет» противника, и этого ему достаточно. Ускользнув от армии, пан спортсмен трудился на автостоянке, где и влип в неприятную историю.

— Кем приняли на работу? — интересуюсь я.

— Сварщиком.

Глеб поднимается и с озадаченным видом прохаживается по комнате, трогает стены, замеряет высоту потолка.

— Турник хочу установить, — отвечает он на не заданный мной вопрос.

— ???!!!

— Чем тут еще заниматься!

С сочувствием гляжу на полоумного. Сугубо городской человек не имеет понятия о специфике работы в артели. Кроме каторжного труда двенадцать через двенадцать, сварщика дергают в ночь-полночь на авральные ремонтные работы. Отработав ночь, утром, как штык, ты должен быть на рабочем месте.

«Отдыхать будете зимой!» — любимая присказка начальства.

Я не навязываюсь к парню с поучениями, завтра у него первый рабочий день, и он на своей шкуре почувствует артельные прелести. Мастерства и опыта после курсов у Глеба никаких, и ему придется несладко.

Ночью Колыма подтверждает неукротимый и непредсказуемый нрав. После удушающей дневной жары температура резко падает до нуля. Бульдозеристы и мониторщики отыскивают и надевают припасенные к зиме бушлаты и телогрейки, водители включают обогреватели в кабинах автомобилей.

Сегодня двадцать пятое июня, и такой выверт природы не удивляет местных жителей: «Колыма — чудная планета».

На участок мы приезжаем после обеда. Начальство выделило на помощь отцу геолога-экстрасенса, и они немедленно отправляются на полигон. Я ни на минуту не задерживаюсь на стане и спешу к плавучей фабрике.

В тайге пышно цветет шиповник, белыми пушистыми гроздьями распустились незнакомые цветы. На отработанных отвалах зеленеют рощицы молоденьких, гибких березок. Розоватыми и белыми цветками покрылись жимолость, рябины, брусника, голубика. Колымскому лету отпущено лишь несколько недель, и природа компенсирует его краткость буйной щедростью.

Перебредаю канавы, обхожу змеящиеся россыпи канав, перескакиваю мелкие ручьи и речушки по валунам и камням.

Вдруг до меня доносится отчаянный вопль:

— Помогите! Леша, помогите!

Сломя голову несусь мимо галечного террикона и оказываюсь на откосе котлована, заполненного прозрачной, зеленоватой водой. У противоположного берега бултыхается, молотит руками по воде и истошно кричит девчонка. Скидываю кроссовки, стаскиваю джинсы и в футболке ныряю в прогретую воду. В несколько взмахов пересекаю водоем, обхватываю утопающую за туловище и плыву к берегу. Испуганная купальщица клещом вцепилась в рубашку и мешает выгребать к отмели.