Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Думаю, Королевский музыкальный колледж примет нас обратно.

— Нас? — переспросил он.

— Тебя и меня, — сказала она. — Начинаем заново. Давай побыстрее выберемся отсюда.

— Черт! — сказал он, но прибавил газу, и они помчались.

— К то это стучался к тебе в парадную дверь? — спросила Анетта, когда Спайсер снова забрался под одеяло и переплел свои ноги с ее ногами.

— Только какая-то цыганка, — ответил он. — Грязная, толстая и старая.

Дело происходило в Лондоне десять лет назад.

— Чего она хотела? — спросила Анетта, чистая, стройная и молодая.

— Погадать мне, — ответил Спайсер. — За деньги.

— Ты ей позволил?

Спайсер сверху посмотрел ей в лицо. Глаза у него были карие, горячие; а волосы густые и светлые.

— Нет, конечно, — сказал Спайсер. — Глупое суеверие! Я велел ей немедленно убираться вон.

— Ей, наверно, это не понравилось.

— Не понравилось, — подтвердил Спайсер. — Но я торопился обратно к тебе. Она сказала: «Я уйду, а несчастье твое останется». У нее злое сердце. Я тут ни при чем.

Его рот опустился на Анеттин рот, рука раздвинула ее колени, и цыганка была забыта.

— Я подарю тебе на рождение половину дома, — сказал Спайсер восемь дней спустя. — Оформлю как подарок из любви и признательности, как пишут в юридических документах. Я разделю с тобой этот дом и всю мою жизнь. Как только смогу, обязательно повидаю адвоката.

— Спайсер, — предостерегла его Анетта, — не слишком ли ты торопишься? Мы знаем друг друга всего семь недель и почти все это время провели в постели.

Спайсер рассмеялся.

— Я торопыга-парень. У меня такой характер — все или ничего.

Анетта стояла, прислонясь спиной к дереву, а Спайсер обнимал ее, прижимаясь крепко-крепко. Они находились в дальнем конце заросшего сада. Неподалеку в высокой траве играли дети: Джейсон, сын Спайсера от первой жены Эйлин, и Сюзан, дочь Анетты от первого мужа Падди. Джейсон прожил на этом свете два года, Сюзан — три.

— Ты не хуже меня знаешь, Анетта, — сказал Спайсер, — что мы поженимся и будем жить-поживать и любить друг друга до гроба.

Он поцеловал ее в губы и отстранился, но только потому, что услышал приближающиеся голоса детей. Оба ощутили разорванное соприкосновение как боль, и оба простонали. Вверху затрепетали зеленые свидетели — дубовые листья.

— Но, Анетта, — спустя три месяца воскликнула по телефону мать Анетты Джуди, — ты ведь только недавно рассталась с Падди! Конечно, я за тебя очень рада, тебе так досталось, но все-таки расскажи мне, пожалуйста, побольше про этого Спайсера.

Анетта лежала на кровати, и рядом с ней лежал Спайсер.

— Он такой красивый, ты даже представить себе не можешь! И живет в большом живописном доме.

— Не строй из себя дурочку, Анетта. Не жалуйся потом, что я говорю с тобой свысока. И не бросай опять трубку. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились?

— В гостях, — ответила Анетта. — И с той минуты почти не расставались.

— Но ему же надо ходить на работу, — возразила Джуди.

— На работу он ходит к себе. У него собственное дело; я могу ходить вместе с ним. Он получил в наследство компанию «Хоррокс, Импорт Вин», основанную в 1793 году. Правда, там уже почти нечего было наследовать.

— Винный бизнес во время экономического спада — дело не очень верное, — сказала Джуди. — Но он, надеюсь, получил хорошее образование?

— Лучше, чем я, — ответила Анетта. — Тебе что, нужны на моего любимого рекомендательные бумаги?

— Неплохая мысль, кстати сказать, и от его первой жены в том числе, раз, ты говоришь, он уже был раньше женат.

— Он был с ней несчастен, — сказала Анетта. — Тебе понятно? Она давила на психику, командовала, жмотничала и пыталась настроить против него их маленького сына.

— А теперь смотреть за их маленьким сыном должна ты, и за это вам с маленькой Сюзан предоставляется дом, — заключила Джуди.

— Ну да, — с заминкой подтвердила Анетта. — Разве это не замечательно? Мало того, что мы любим друг друга, но еще и все наши трудности разрешаются, оттого что мы вместе. Прошу тебя, мама, радуйся за меня.

— Постараюсь, — сказала Джуди. — Я думаю, у меня получится.

Анетта опустила трубку и одной рукой кое-как сняла, почти сбросила с кровати телефонный аппарат. Трубка отскочила и лежала на полу без внимания, сердито гудя на Спайсера и Анетту, пока они предавались любви. Это было до того, как изобрели новую систему телефонных сигналов, отключающую гудок через тридцать секунд после того, как снята трубка, и раздается инструкция повторить набор.

— Все стало двигаться гораздо быстрее, — заметила Анетта еще через шесть месяцев после телефонного разговора с матерью. — Тебе не кажется, что это оттого, что людей в мире все больше и больше и приходится делить время на всех?

— У меня не такая изысканная фантазия, как у тебя, — ответил Спайсер. — Я простой виноторговец.

Они сидели на полу в гостиной и смотрели телевизор. Здесь все было не так, как раньше: перед телевизором лежал мягкий чистый ковер, и вообще никаких следов скупердяйки Эйлин. Джейсон и Сюзан валялись тут же.

— Может быть, заведем общего малыша? — предложил Спайсер. — Чтобы один твой, один мой и один наш общий. Тогда получится настоящая семья.

— Я должна подумать, — сказала Анетта.

— Пока будешь думать, сделай мне сандвич с беконом, — попросил Спайсер. — Лучшее в мире блюдо — это твои сандвичи с беконом. Хлеб белый, мягкий, масло тонким слоем, а сверху поджаристый коричневый ломтик бекона.

— Чересчур много холестерина и чересчур много соли, — предостерегла Анетта, но поднялась и пошла выполнять его заказ.

— Я буду жить всегда, и у меня всегда будет великолепное здоровье, — пообещал Спайсер, — потому что я тебя люблю.

Возвратившись с кухни, Анетта сказала:

— Нам обязательно надо будет завести общего малыша, Спайсер; чтобы было кому подобрать такое изобилие всего. Но прошло еще целых десять лет, прежде чем Анетта забеременела.

— А нетта, — сказал Спайсер жене спустя десять лет и еще несколько месяцев, — я сегодня не смогу с тобой поехать в клинику для беременных.

— Но, Спайсер, дорогой, почему? Сегодня как раз дополнительные занятия для пап.

— Потому что у меня более важные дела.

— Что может быть важнее ребенка?

— Я! — ответил Спайсер, оставил недоеденным завтрак и ушел на работу, не крикнув «Пока!» Джейсону и Сюзан и даже не поцеловав, как было у них заведено, на прощание Анетту. Многолетний обычай был нарушен; механизм отношений изменился и перестроился.

Анетта занялась домашними делами, а час спустя позвонила Спайсеру на работу.

— Мистер Хоррокс, — позвала секретарша Венди, — у меня на проводе ваша супруга.