Сергей Шаргунов - Свои
- Название:Свои
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-106771-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Шаргунов - Свои краткое содержание
Новый сборник «Свои» – это проза очень личная. О родных, о любви, о памяти. О русской глубинке и далекой чужбине. Свои – образы, мысли, люди. От знаменитых предков автора до его маленького сына. От статиста из телевизионной массовки до одиночки, стерегущего в тайге взлетную полосу. И даже наглый депутат-толстяк и робкая северокорейская официантка. Все – свои. Потому что всех жалко.
Свои - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Ты хоть семейный? – она жалостливо покачала головой.
– А то… Жена, двое сынков.
– Муж, дочка, – откликнулась четким паролем. – Вот это, Игорь, и есть самое-самое.
Тетерев порывисто подался к ней и чмокнул в блестящую щеку.
Он взмахнул руками, словно желая взлететь, и быстро зашагал, почти побежал по коридору.
Он спешил, огибая встречных…
Попал в говорливую, решительную ораву детей и шел вместе с ними, пытаясь выбраться вперед: «Ребят, пропустите». Видно, они шли на свое, детское шоу, и среди них был свой бригадир. Дети хихикали, сыпали бранью, не замечая его, как сверстника.
Наконец они завернули в холл возле нужной им студии, Игорь Анатольевич опять ускорился и уже в конце коридора поравнялся с политологом в серой водолазке, одиноко торчавшим у закрытой двери. Надо было отвести взгляд, но Тетереву захотелось что-нибудь сказать напоследок.
– Простите…
– Да? – тот медленно повернулся.
– Вы на меня не обиделись?
– Что-что? – поползла вверх аккуратная бровь.
– Я, может, в чем не прав, нас ведь так воспитали…
Дверь открылась, и, обмахиваясь плотным конвертом, как веером, вышел режиссер в черном свитере.
– «Следующий!» – кричит заведующий… – он ласковым движением подтолкнул политолога в ту же комнату.
Тетерев сбежал по лестнице, схватил в гардеробе куртку и оказался во дворике. Его окружили темень и стужа, будто прошла целая вечность с той солнечной поры, когда он вошел в это здание.
Снежинки неслись по ветру бешено, но красиво, как живые. Запрокинув голову, он увидел, что чем выше, тем они гуще и смелее. Останкинская башня, подсвеченная разноцветными лучами, мутно светилась из этой белесой круговерти, как ось огромной возбужденной юлы. Ветер принес чьи-то плаксивые голоса, за оградой почудилась людская возня, остатки очереди…
Когда Игорь Анатольевич очутился там, за воротами, он не понял: то ли обознался, то ли в последнюю минуту опоздал – никого не было, только нагромождение машин на стоянке и несколько скрючившихся, прячущих огоньки от ветра курильщиков. Один из них стал щелкать зажигалкой, спасая погасшую сигарету: нос и челка, выхваченные туманными вспышками, показались знакомыми, Тетерев подступил и украдкой, доверительно поинтересовался:
– С передачи?
– Водитель, клиента жду, – рявкнул человек, отбрасывая сырую сигарету.
Игорь Анатольевич вспомнил, что однажды деньги выдавали подальше от здания, возле пруда.
Метель крутила хоровод фонарей и деревьев. Он быстро шел со сжатыми кулаками, по щекам размашисто царапали белые колючки черного воздуха, все тонуло и пропадало, и опять мерещилась людская суета.
Аусвайс
– Какой он молодец! Какой он урод! Ка-а-ако-ой…
Дворцов втянул воздух огромным долгим зевком, не в силах поднять голову и пошевелиться.
О себе думалось в третьем лице и бредово. И этот бред почему-то немного облегчал его состояние. Болотная гниль бурлила в животе и тошно подступала к горлу.
Он тер глаза, чесал голову, с шипением заглатывал воздух и с урчанием выдыхал, стараясь ослабить сжимавшие голову стальные обручи. А между тем надо было не просто шевелиться, а вставать с постели, чтобы через несколько часов выйти на трибуну и делать доклад перед другими депутатами.
– Пора завязывать с бухлом!
Дворцов подскочил и бросился всем телом, голый, босой, большой, дрожащей рукой зажимая мокрый рот, из которого властно просилось болото. Его мощно вывернуло, и тотчас кто-то раскачал гремящие бубенцы головной боли, он схватился за вспотевшие холодные виски, со стоном притормаживая этот перепляс.
Он залег в пенную ванну, выставив брюхо, наблюдая, как поднимаются теплые топи, и сосредоточив взгляд на глубоком пупке. Когда пупок скрылся, лежащий зажмурился, и вспышками воскресла ночная пьянка: горланил, гоготал, глотал… Кабак, коньяк, караоке… Головная боль таяла, растворяясь в щекотных лопающихся пузыриках. Постепенно лицо становилось надменным и покойным, чванливо выползла нижняя губа.
Жаркое забытье склеивало веки, монотонно бубнящая вода поднималась к подбородку, намачивая волосы сзади, пена трогала ноздри.
– Коля! Коля! – это испуганная жена, нырнув рукой под воду, тормошила за плечо.
Он стремительно сел мраморной от пены громадой, наплескав на пол…
После, уже в костюме, особенно щедро окропил шею, уши и запястья одеколоном, как будто так пытаясь через кожу опохмелиться.
В машине полулежал и одним полузакрытым глазом недовольно следил за напряженным движением и водителем, терзавшим руль. Он приспустил стекло и сплюнул, окунувшись из студеного салона в раннюю теплынь июльского утра. А в том ярко освещенном зале, где ему коротать весь день, сидишь и не знаешь, что за стенами: солнце или дождь, закат или стемнело…
Дворцов снова протяжно зевал, и в каждом зевке было уготовление себя к привычному распорядку жизни, когда он, зампред комитета по инвестициям, с непроницаемым полным лицом выйдет у парадного подъезда мрачно-серого дворца и, мигнув на входе стражнику и не утруждаясь показом ксивы, потянет золотую ручку тяжелой двери, а затем, чинно ступая, поднимется по красным коврам и мраморным лестницам на третий этаж или поднимет свое тело на лифте и свернет в зал заседаний… На этом пути от улицы до зала вечно ошиваются докучливые чудики, полоумные активисты, блудоватые журналистки, которые норовят сопровождать, как рыбы-прилипалы, с расспросами и просьбами, но он матерым китом будет двигаться вверх, отваживая их самим своим грозным, неприветным видом.
Чуть кивнув очередным стражникам, он попадет в депутатский коридор, устланный лакированным сосновым паркетом, как будто залитый блестящими лужами. В этом заповедном пространстве надо быть более чутким, все время меняя выражение глаз: от стеклянно-равнодушного для общей массы к лукаво-свойскому для тех, кто того достоин.
В зал он заплывет сверху, через «водопой». Возьмет со столика бутылку воды без газа и неспешно пойдет к своей первой парте, расположенной напротив президиума, изредка с кем-то ручкаясь и кого-то похлопывая.
Со своими есть о чем потрепаться: вполголоса говорили о новых деньгах, новых бабах, новых часах, о заводах и пароходах и правильных налоговых декларациях, обсуждали знакомых, примеривая их положение: кто-то просил убежища за границей, кого-то, наоборот, за границей прижали, часто это были одни и те же лица.
Дворцова, как и всех, мандат защищал лучше любого бронежилета. Пока есть ксива, нельзя арестовать или обыскать. И лишить ее нельзя в одночасье – дает время скрыться.
Посудачив, они рассядутся в креслах песочного цвета под огромными хрустальными люстрами, каждый перед экраном с собственной иконкой в правом углу, и отметятся, множеством указательных коснувшись дисплеев. Один за другим на трибуну начнут выходить докладчики, постными и скорыми, как у пономарей за аналоем, голосами зачитывая священные слова и цифры…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: