Марк Хэддон - Крушение пирса

Дэниел вспомнит, какая почти церковная тишина стояла в лесу, пока Шон не сделал первый выстрел. Вспомнит жука-оленя. И пластины желтого, как масло, солнечного света, падавшего сквозь ветви деревьев.

Затем он наклонится и подберет обломок старого гудрона. А потом представит, что швырнул этот обломок в окно дома Роберта, отчего стекло разлетелось вдребезги. И тогда сразу загомонят вспугнутые птицы. А в дом потоком хлынет яркий дневной свет…

И тут он услышит за спиной треск сломанной ветки, но даже не обернется. Ему и так будет ясно, что это, конечно, снова пришел тот самый олень.

Но любопытство все же окажется сильнее, и Дэниел медленно повернется и увидит перед собой старика, очень похожего на Роберта Хейлса. Кто это? Отец Роберта? А может, сам Роберт? И вообще, какой сейчас год?

А старик спросит у него: Ты кто? И секунды три-четыре Дэниел совершенно не будет знать, как ему на этот вопрос ответить.

Каждый раз, перед тем как окончательно проснуться и встать, она несколько секунд убеждала себя, что вот сейчас откроет глаза и перед ней окажется знакомый мобиль с деревянными зверюшками, который всегда висел у нее над кроваткой дома, в Глостере, где она провела первые семь лет своей жизни. К мобилю были подвешены крошечный гиппопотам, лев, обезьяна, змея и орел. Но, открыв глаза, она видела перед собой вентилятор, вращающиеся лопасти которого сливались в некий бежевый ореол, и четыре кабеля, тянувшиеся через весь потолок. Впрочем, Майкл из эстетических соображений отчасти замаскировал эти кабели, прикрепив их к панелям. Еле уловимо пахло потом и прочими выделениями человеческого тела, а также горячим пластиком. Было слышно, как в пространстве между стенами громко работают водяные насосы.

День 219-й. Клэр села и протерла глаза. Очень болела спина. Она потихоньку сползла с кровати и села на пол, оперлась о кровать спиной и вытянула перед собой ноги, раздвинув их на ширину плеч. Затем взялась левой рукой за правую ступню, потянула ее на себя и десять секунд держала в таком положении. То же самое она проделала и с левой ступней, удерживая ее правой рукой. Потом она некоторое время посидела, спокойно откинувшись назад и чувствуя, как понемногу расслабляются затекшие, точно завязанные узлом мышцы. Прислушавшись, она убедилась, что туалет не занят, и вышла в коридор. Вернувшись из туалета, она сняла штаны и куртку, протерла все тело с головы до ног влажной оранжевой салфеткой, снова оделась и принялась втирать в кожу на локтях и пятках крем «Эпадерм». Теперь ей осталось только принять тестостерон и почистить зубы. Натянув зеленый рабочий комбинезон, она застегнула молнию и направилась в отсек «Север-2», чтобы позавтракать.

Зуки и Арвинд уже сидели за столом, ели гранолу [40] Традиционная смесь для завтрака в США — овсяные хлопья, орехи, сухофрукты и мед. , молча пили кофе и смотрели на лежавшие перед ними таблетки. Арвинд первым поднял на нее глаза и сказал:

— Доброе утро, Клэр.

Арвинд никогда не казался ей привлекательным, но у него была такая гладкая, чистая, поистине безупречная кожа, похожая на замшу, что ей иногда хотелось протянуть руку и погладить его по шее под затылком. Она спросила у него, есть ли новости из дома.

— Девочка родилась! — И Арвинд быстро промотал на мониторе снимки, чтобы показать Клэр фотографию своей сестры, которая держала на руках крошечного мокрого человечка в вышитом желтеньком одеяльце. — Лейла.

— О, дядя Арвинд! Поздравляю!

— Спасибо, хотя я тут практически ни при чем. — Он с восхищением смотрел на племянницу. — Девять фунтов шесть унций!

— А это много?

— Понятия не имею.

— Это довольно приличный индюк к Дню благодарения, — пояснила Зуки, не поднимая глаз. Все члены команды отличались небольшим ростом, но Зуки была ниже всех. У нее были такие крохотные ножки и такая легкая походка, что иногда Клэр, заметив краешком глаза скользящую, как мыльный пузырек, Зуки, думала с легким испугом, что среди них случайно оказалась девочка-подросток. На самом деле Зуки была обладательницей черных поясов по дзюдо и карате. Клэр вдруг подумала, что она до сих пор не осилила и половины «Ангелов и демонов» [41] «Ангелы и демоны» — триллер американского писателя Дэна Брауна, автора бестселлера «Код да Винчи». .

— И вторая важная новость, — сообщил Арвинд, — в Гватемале государственный переворот. Да, и еще Брэд Питт умер.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Передозировка?

— Рак.

— Полагаю, этого и следовало ожидать?

— По-моему, мир не был к этому подготовлен, — пожал плечами Арвинд. — Впрочем, я не особенно слежу за сплетнями о всяких знаменитостях.

— Нам следует устроить вечер памяти, — сказала Зуки, по-прежнему не поднимая глаз. — Подойдут «Одиннадцать друзей Оушена», «Бойцовский клуб» и «Двенадцать обезьян».

— Тогда уж и «Делай ноги-2», — предложил Арвинд, продолжая смотреть на свою маленькую племянницу, которую никогда не сможет даже на руках подержать. Потом он вдруг поднес пальцы к губам, видимо стараясь проглотить застрявший в горле комок, и убрал фотографию Лейлы.

Зуки наконец подняла глаза, посмотрела на Клэр и спросила:

— Ты, между прочим, к Джону не заглядывала?

— Нет, я только что встала, — сказала Клэр. — А что, есть какие-то проблемы?

— Ему бы полежать надо. — И Зуки снова уткнулась в своего Дэна Брауна. — Я ему позже укол сделаю.

Клэр слегка полила горячей водой посыпанное сахарной пудрой яблоко и намазала ржаной крекер мягким сливочным сыром. Пережевывая завтрак, она смотрела сквозь исцарапанное стекло иллюминатора на расстилавшиеся перед ней пять тысяч акров розовой скальной породы и серовато-белесые, как оперение чайки, небеса. Вдали плясали пять или шесть пыльных смерчей высотой метров двадцать или тридцать и виднелся ударный кратер Эндьюранс и четырехугольный залив Маргариты. Каждый раз Клэр поражалась иронии судьбы: ведь они назвали это место так же, как корабль Шеклтона, покинутый командой и сокрушенный паковыми льдами в море Уэдделла [42] Эрнест Шеклтон (1874–1922) — англо-ирландский исследователь Антарктики. Море Уэдделла — окраинное море атлантического сектора у берегов западной Антарктиды. .

На самом деле она уже соскучилась по долгому пути, во время которого была как бы запечатана внутри крошечной металлической бусины в самом длинном ожерелье на свете, сотрясаемой мощными волнами космической радиации при температуре минус двести градусов. Собственно, ради этого она здесь и оказалась; это было воплощением ее детских фантазий, когда она воображала, что плывет по морю вместе с Магелланом или Фробишером, охотится в северо-западном проходе, бросает якорь возле острова Сулавеси, прячется в трюме, когда палубу окатывают гигантские волны, а под килем сотни морских саженей [43] Морская сажень — 6 футов (182 см). холодной воды и из «вороньего гнезда» [44] «Воронье гнездо» — наблюдательный пост на мачте. не видно ни зги. Все это заставляло ее чувствовать себя особенной, вошедшей в круг избранных, которые всегда сами по себе. Ей совсем не было страшно, когда у Зуки начался эпилептический припадок или когда на левом борту вылетел натяжной болт и им пришлось две недели вращаться вокруг собственной оси. Она понимала, что такова цена пересечения пределов любого познанного мира, и если ты не желаешь этого принять, то с какой стати ты вообще здесь оказался?