Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Любые, кроме вегетарианских.

— Вы начинаете мне нравиться все больше и больше. Не выношу, когда женщины часами дырявят вилкой зеленые листья, делая вид, что это поразительно вкусно.

— Поверьте, это не мой вариант.

Когда он пошел выбирать вино, оставив меня за одиноким столиком на огромном газоне, я почувствовала себя так, словно играю главную роль в чьем-то очень красивом сне, расставание с которым принесет мучительную боль однажды утром. Все без исключения женщины на террасе поедали глазами моего женевского ami, наблюдая за его отточенными пластичными движениями.

«Да, пожалуй, за тобой можно сигануть в пропасть, друг мой, и никогда не жалеть о летальном конце…» — с грустью подумала я.

Совершенно неожиданно для меня порыв ветра принес первые аккорды поглощающей душу песни, которая загремела на вершине горы, разносясь сумасшедшим эхом по всему городку. Толпа на открытой площадке активно зашевелилась в то время, как Дженнаро появился на террасе со своей компанией. Он двигался по направлению ко мне, и все его друзья, кроме девушки с конским хвостом, синхронно махнули мне рукой, указывая на огни на скале. Я помахала в ответ и от души заулыбалась.

— Ну что же, мадемуазель, — начал он в типичной для него джентльменской манере, — концерт взорвавшего просторы YouTube бразильца уже начался. Вы не сильно расстроитесь, если мы на него опоздаем?

— Вообще нет.

— Тогда я предлагаю получить удовольствие от вина и лучших тапасов на острове. Через какое-то время мы присоединимся к моим знакомым. Впрочем, как и к вашим. Франгиция горит желанием с вами пообщаться. Она неугомонная, но очень веселая девушка. Полагаю, вы найдете общий язык.

— По-моему, там не все горят желанием со мной познакомиться.

— На вашем месте я бы не стал брать лишнего в голову. Наслаждайтесь вином и моментом.

О да. Мы в полной мере наслаждались общением, вином, моментом и особенно тем, что остались одни на этом газоне, когда все остальные посетители «Старой Аптеки» расселись по дорогим машинам и укатили в гору, чтобы услышать талантливого бразильца. Дженнаро рассказал, что Мигель — владелец португальского банка и его хороший приятель, Франгиция — герлфренд Мигеля и забавная девушка, Филиппа — какая-то ее знакомая, о которой он не знал ничего да и не хотел знать. Я в свою очередь упомянула, как тепло меня встретил Жорж и как я умудрилась испортить стены его замечательного дома.

— Так вот в чем дело. Еще в «Cipriani» я обратил внимание на стертую кожу на ваших пальцах. Я уж было подумал, что вас заставили вспахивать поле или работать на манговых плантациях, — ерничал он, потягивая вино.

— Почти. А можно вопрос?

— Задать — конечно. Но я не могу гарантировать ответ.

— А как вы… да и не только вы… В общем, все в этом заведении изрядно пили, а потом спокойно сели за руль и поехали на концерт. Это что, в порядке вещей?

— Не понял вопроса. А что вас удивляет?

— Меня удивляет то, что все открыто пьют и садятся за руль. В моей стране так не принято. То есть запрещено. Хотя находится огромное количество идиотов, которые напиваются в хлам и впоследствии сбивают людей.

— Мадемуазель, во-первых, на Мадейре разрешено пить и садиться за руль. Более того, здесь самая высокая в мире допустимая законом норма промилле в крови. В-третьих, островитяне вообще об этом не думают, и ездить на такси, имея собственное средство передвижения, считается у них моветоном.

— А как же полиция?

— Полиция в основном следит за тем, чтобы заведения закрывались не позже четырех утра и посетители не мешали спать гражданам по соседству. Иногда они устраивают «операцию-стоп», перекрывают въезд или выезд из тоннеля и заставляют всех дышать в трубку либо облизывать идентификатор наркотиков.

— А, вот оно что! Это такая бумажка, которую прикладывают к ладоням или лэп-топу на контроле безопасности в аэропорту?

— Что-то вроде. У вас что, был подобный опыт?

— Да, в Женеве почему-то придрались к моему ноутбуку и без конца водили по нему бумажкой, которую впоследствии вставили в какую-то машинку.

— Надеюсь, вы не разбиваете кокаиновые дорожки под клавиатурой перед тем, как написать очередной очерк?

— Нет. Это не моя тема. Как и вегетарианство.

Мы постоянно смеялись, шутили, а время бежало, просачивалось сквозь пальцы и безжалостно сгорало, как необычной формы свечка на деревянном столе. Бразилец на горе выдавал какие-то волшебные мелодии, но я вспомнила о его существовании лишь тогда, когда мой друг расплатился по счету и мы вновь оказались в мандариновом салоне «Royce».

— А где именно концерт?

— Над обрывом. Все так, как вы любите, — забавлялся он. — На самом деле, это что-то вроде «pousada».

— Что такое паузада? Лучше скажите сразу…

— «Pousada» — всего-навсего португальское слово, которое обозначает сеть пятизвездочных отелей с необычной историей. Это может быть бывшая тюрьма, крепость, монастырь, королевский дворец — все что угодно. Если коротко, то когда у правительства не хватает денег на реставрацию или поддержание архитектурных памятников, оно объявляет тендер среди владельцев дорогих гостиниц. В Португалии чаще всего побеждает «Pestana Group», которая является членом «Historic Hotels of Europe». В большинстве случаев эти отели помешаны на гастрономии и ограничении своей клиентуры.

— И много их в Португалии?

— В Португалии — довольно много. На Мадейре — несколько.

— То есть мы едем на концерт в отель?

— Скажем так, мы едем в отель не для всех. Не переживайте. Это просто большая закрытая вилла на скале.

«Конечно, чего уж там переживать?» — вмешался мой внутренний голос.

Подъездная горная дорога была заставлена разнообразными кабриолетами, «поршами» и прочими люксовыми авто, которые подтверждали правильное определение португальской «pousada». Дженнаро обвел парковку скептическим взглядом и нырнул в какой-то чрезвычайно узкий переулок. Суть маневра заключалась в том, что мы объехали виллу с другой стороны, припарковавшись возле черного входа.

— Меньше шагать придется, — пояснил он, отвечая на мой вопросительный взгляд.

Мы подошли к высоченной кованой решетке с кодовым замком. Сквозь прорези можно было рассмотреть одетых с иголки людей, которые слонялись взад-вперед под бразильские напевы.

— Надеюсь, что здесь открыто, — резюмировал мой знакомый, просовывая руку между металлическими прутьями. Замок молниеносно щелкнул, и громоздкая калитка поприветствовала нас скрипом из серии «You’re always welcome» [42].

Я даже не успела поинтересоваться, «что это было?», потому что через секунду мы оказались среди множества ступенек, интимного освещения и звенящих коктейльных бокалов. Красочные подушки валялись на траве вместе со счастливыми на вид женщинами и мужчинами, бармены фокусничали с огнем, стеклом и ингредиентами, а стоящий на краю обрыва бразилец выдавал непревзойденные номера с одинокой гитарой. Наконец-то нам удалось найти свободное место для «присесть», потому что одна пожилая пара, восхищавшаяся нашей общей красотой, потеснилась на лиловом диване. Дженнаро отблагодарил их сдержанной улыбкой и португальским «Obrigado», и я с радостью приземлилась на мягкий замш. Бразилец надрывался, океан стонал в пятнадцати метрах от нас, люди пританцовывали в опьяненном экстазе, звезды сияли — другими словами, все было очень увлекательно, но закончилось через шесть-семь минут. Все. Конец концерта.