Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Жорж, объясни мне, что здесь происходит…

— Не обращай внимания, они все просто пьяны. Особенно Франгиция.

— Ты не прав, брат мой, я никогда не чувствовала себя так хорошо, — отозвалась она.

Через полчаса не только Жорж стал ее названым братом — в моем лице у нее появилась «сестра», и тогда я поняла, что Франгиция приплыла к финишу. Мне наконец-то объяснили, что «Caralho» — это самое жесткое португальское ругательство, соответствующее русскому «х…й». Окончание «inho» носит уменьшительно-ласкательный характер как в именах, так и в существительных. Игра слов плюс игра букв — и название предмета для приготовления poncha по иронии судьбы совпадает с мужским половым органом крохотного размера. Оставалось благодарить Бога, что напиток все-таки помешивают с помощью деревяшки, лежащей на моих коленях. Зато очередная выходка Франгиции подарила мне ответ на вопрос, почему Дженнаро произнес мое имя, как «Julinha». С одной стороны, мне импонировала нежная вариация, с другой — таким образом португальцы обычно обращались к любимым детям.

Было около трех часов ночи, когда компания начала потихоньку рассасываться. Я чувствовала, как усталость наваливается на меня с каждым шагом секундной стрелки, но мужественно терпела. Сил смеяться больше не было, особенно после нелепой ситуации с мадейрскими бананами.

— Джулия, а ты уже покупала banana de Madeira? — спросил Мигель.

— Нет, но мне говорили, что они очень вкусные.

— О! Они не просто вкусные! Их рекомендует сама Долорес!

— Это какая-то местная святая?

Компания была убита наповал. Не выдержал даже вечно сконцентрированный Дженнаро, который чуть не выронил бокал с красным вином. Я не могла понять, что такого смешного было в моем вопросе, но реакция окружающих передалась мне заразительным импульсом.

— Она прекрасна… — Мигель практически съехал под стол. — Я предлагаю устроить голосование совета директоров. У нас есть два банковских владельца, хозяин ресторана, Booking.com, BMW и человек, которому принадлежит весь мир. Господа, кто за то, чтобы эта девочка осталась жить на Мадейре?

Они по очереди вставали, чокались, до синяков зацеловывали мои щеки, а мне все казалось, что все это происходит с кем-то другим. С другой девочкой из какой-то другой страны.

— Пожалуйста, объясните мне, кто такая ваша Долорес… — взмолилась я.

— Мадемуазель, вы практически попали в точку, — начал Дженнаро, заглушая раздающийся со всех сторон смех. — На местных бананах часто встречаются наклейки с надписью «Долорес рекомендует». И многие действительно считают, что эта женщина — святая.

— Почему?

— Потому что это мать Криштиану Роналдо.

— Я не выдержу. Больше не выдержу… Прошу вас… Хватит смешить!

Соленая жидкость текла по щекам в то время, как мышцы пресса сводило от раздирающего хохота. Мы «погибали» до тех пор, пока к зданию «Старой Аптеки» не подъехала полицейская машина. Счет уже был оплачен, время уверенно топало навстречу рассвету, а хозяин «Old Pharmacy» пригласил нас всех на свой день рождения в следующий понедельник. Каждый год он дарил себе в праздник новую машину и устраивал пробный тест-драйв на самой опасной горной дороге. А дальше просто: гости пили ровно столько, сколько вмятин и царапин осталось на опробованном автомобиле.

— Не вовремя, — резюмировал Мигель, исподлобья поглядывая на полицию, — эти будут караулить до последнего.

— Ты что, собираешься садиться за руль в таком состоянии? — После святой Долорес ко мне с большим опозданием все-таки вернулся дар речи.

— Собираюсь.

— Я поведу, — неожиданно икнула убитая в хлам Франгиция, чья голова безжизненно упала мне на плечо.

— Что-то я сомневаюсь, что на Мадейре разрешено такое количество промилле в крови, — я вопросительно посмотрела на Дженнаро.

— Пойдем, — решительно сказал он. — Разберемся по дороге к машине.

В столь позднее время суток заведение практически опустело. Оставшиеся на парковке «Royce», «BMW» Жоржа и еще пара спортивных транспортных средств физически не могли ускользнуть от внимания сидящих в машине полицейских. Если Мигеля слегка пошатывало, то Франгиция с трудом цокала каблуками, без конца спотыкаясь о бесформенную брусчатку. Мы остановились в двух шагах от парковки, потому что моей «сестре» становилось все хуже и хуже, правда, она была единственным человеком, который этого не осознавал.

— Мы поедем на вечеринку в «Тоннель»… fodesse… в «Театр»? — Ее язык сильно заплетался от намешанного алкоголя и беспощадной икотки. Я с ужасом вспомнила о том, как во время концерта она храбро осушила два наших коктейля.

Несмотря на то что за последние четыре часа я выпила полбокала красного вина и одну poncha, сил продолжать банкет у меня не было, не говоря уже о том, что по-украинскому времени можно было смело выходить на пробежку. В этот момент стекло полицейской машины медленно опустилось и два офицера передали нам свой безмолвный привет.

— Джулия, дай мне руку, — попросил Мигель, поддерживая Франгицию.

— Зачем?

— Дай мне свою руку, пожалуйста.

Я неуверенно протянула ему ладонь, в которую он вложил какой-то маленький предмет. Разжав пальцы, я увидела ключ со значком «Mercedes».

— Ты поведешь мою машину, — объяснил он.

— Ты с ума сошел? Я пила и у меня нет прав.

— Вообше?

— С собой.

— Но водить-то ты умеешь?

— Конечно.

— Так в чем проблема? По сравнению со мной ты вообще не пила и уверенно дойдешь до машины.

— Джулия, — вмешался Жорж, — это действительно лучшая идея. Полицию больше интересует, во сколько закроется ресторан, и они к тебе даже не подойдут. А вот к Мигелю — наверняка.

Я умоляюще смотрела на Дженнаро в поисках защиты.

— Мадемуазель, я уверяю вас, что не возникнет никаких проблем. Воспринимайте это так, как будто вы становитесь настоящей островитянкой. Мы проедем через тоннели, а в городе Мигель сядет за руль. Будете медленно следовать за мной и Жоржем, договорились? Я же вам обещал, что будет весело.

— А вы уже успели повеселиться в апартаментах Бернарда Шоу? — Франгиция спонтанно пришла в сознание.

— О чем она?

— Дженнаро, прошу тебя… — Мигель сделал механический жест рукой, ограждая Франгицию от моего женевского друга. — Она в стельку пьяна и не соображает, что говорит.

Дженнаро проигнорировал мой вопрос. Сперва мне показалось, что он просто задушит еле стоящую на ногах девушку — настолько сильно он изменился в лице. Я не понимала причины резкой негативной реакции, но меня так сильно испугала эта метаморфоза, что я скороговоркой пролепетала:

— Я сяду за руль, сяду! Пожалуйста, поехали!

Они оказались правы: полицейские всего лишь проводили нас взглядом, убедившись, что все три водителя находятся в адекватном состоянии и способны контролировать координацию движений. Когда икающую полудышащую Франгицию погрузили на заднее сиденье черного спортивного «мерса», эскорт наших автомобилей тронулся с места. Машина была низкой и резвой, и мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к новым габаритам, слишком разнящимся с привычными мне джипами. Я вела аккуратно и очень сосредоточенно, не упуская из виду огни «BMW» Жоржа. Тоннель за тоннелем, тоннель за тоннелем…