Александр Лапин - Святые грешники

И он чувствует, что где-то в глубине его сердца живет такой же простой отцовский ответ.

Грузили апельсины бочками.

Потом колбасы кругами. Вино ящиками. Рыбу коробками. А белорыбицу «поленьями». Нагрузили так, что «Русь» села в воде сантиметров на двадцать.

А что делать? Что делать-то, когда наступает юбилей? Как ни крути, а полтинничек на счетчике набежал. И народ требует праздника. Приходится раскошеливаться.

Сначала он задал пир силен в Москве. Для тамошних соратников. Знаменитый «Яръ», где в свое время гуляли все известные люди и пели цыгане, изволила посетить делегация из «Молодежной газеты» во главе с Протасовым. Съесть толком всего приготовленного не смогли, но «надкусили» и попробовали и белорыбицу, и икорку, и трюфели. Попили и вина заморские.

Второй «удар по печени» Дубравин получил у себя на месте. Тут он собрал всех своих «джигитов» и «зажигал» три дня с фейерверками, цыганами, казачьими ансамблями.

В общем, широка русская душа…

А теперь вот, собственно, для нее, для души, собирает он товарищей, чтобы с ними отправиться в дальний поход по реке. Вспомнить детство босоногое. Выпить белого и красного винца в тесном кругу.

Долго приглядывался Дубравин к носившимся по рекам и озерам судам. Долго хаживал в крутые московские магазины. А когда понял, что ему нужно, — купил. Сделанный в славном городе Петербурге круизный катер. Из алюминия, с кабиной от непогоды, а главное, оснащенный мощным американским дизельным движком. Это чудо отечественного судостроения давало возможность уходить на несколько дней вниз или вверх по реке.

Дубравин назвал судно «Русь» и собрался прокатить прибывавших на его юбилей друзей-товарищей по Дону.

Первым, как ни странно, объявился иеромонах Анатолий, в миру подполковник Казаков. Оказалось, что у него есть какие-то срочные дела в этом регионе. Приехал он не один. А — кто бы мог подумать?! — с Машей Бархатовой. Людкиной радости предела не было. Поселились в гостевом доме. И вот уже неделю они по утрам уезжают куда-то «по делам». Мотаются до вечера. А потом возвращаются.

Иногда их возит отставной полковник милиции Юрков. Похоже, что они что-то ищут. Но Дубравин как радушный хозяин в их дела не лезет. Надо будет — сами скажут. Он только никак не может понять характер взаимоотношений монаха и ученой. Вроде как они нравятся друг другу. Но почему-то без конца спорят. По каждому поводу.

Затем приехали все остальные. И вместе сделали общее фото. Вот тут Дубравин реально увидел, какие же они все разные. Даже внешне.

Он сам с бритой головой. Черные брови вразлет. Лоб высокий, как купол. Плечищи широкие. Грудь колесом. Но уже есть и пузико.

Казаков — отлично, молодо сложенный, но с абсолютно белой головой и бородой.

Амантай Турекулов — сухощавый, тонкокостный, холеный. С тонкими морщинками на лице. Щетиной аккуратных усов под носом. И с маникюром на руках. Одет с иголочки, «как денди лондонский». Ничего не скажешь — артистический человек. Или, как сказала Людка, «жутко интеллигентный».

Володька Озеров — вечно юный, вечно молодой. Лопоухий, как в детстве. Щетина на голове и такая же щетинистая коротенькая круговая бородка на все лицо. Это придает ему вид этакого ежика. Одет обычно. Но когда снял рубашку и майку — все ахнули. Потому что тело его все в черных шаманских татуировках.

Рядом с Казаковым «в пристяжку» молодая ученая.

И Людка Крылова. За эти годы она не сильно изменилась. Но бедра налились. Грудь располнела. И хоть время свое пытается взять у нее, она ему отвечает по присказке: «Ну а будет сорок пять — баба — ягодка опять».

Такой вот гоп-компанией грузятся они на «Русь», которая скоро тронется по великой русской реке Дон.

Рулевым на «Руси» Витька Палахов. Так и прижился бравый прапорщик в команде у Дубравина. Нашел здесь свое место. Стал начальником службы охраны. Обрел дом, семью и общественное положение.

Загрузились. Расселись кто где. Дубравин сел на любимое место — прямо на носу палубы. Крылова высунулась из верхнего люка. Ребята поместились внутри.

Палахов подал два гудка.

И «Русь» тронулась в путь. Сначала не спеша, словно пробуя воду. А потом американский движок прогрелся, набрал обороты. И катер пошел стрелой, прямиком по водохранилищу к плотине.

Гремит музыка. Мелодия сменяет мелодию. Выехали на природу — значит, у нас «все пучком».

Волна на водохранилище с полметра высотой. Качает. Стучит в днище. Солнце вжаривает. Дубравин опустил босую ногу. И живительная влага орошает его ступню.

Отдыхают они. Радуются жизни.

Километров через пять показывается гребень плотины. Сбавляют ход. Подходят к бережку. Высаживают гонца, чтобы сбегал на шлюз.

Володька Озеров, самый младший, бежит по бетонной набережной к далекой будке, где сидит дежурный. В руке у него зажата розовая «пятихатка».

«Переговоры» длятся минут пять. И «марафонец» машет платочком издалека, мол, таможня дает добро.

Катер разворачивается носом в сторону створа ворот. Затем на малых оборотах заходит в шлюзовое озеро. И чалится к гигантскому, металлическому, ярко покрашенному поплавку, закрепленному на серой бетонной стене.

Начинается процесс.

Вход в камеру закрывают ворота. Уровень воды в большом бетонном бассейне начинает стремительно понижаться. И их посудина начинает уходить вниз. Через пару минут у Дубравина, да, наверное, и у всех остальных, появляется жутковатое ощущение. Они оказываются внутри мокрого гигантского бетонного колодца.

Откуда-то сверху, словно глас Божий, раздается голос диспетчера, сообщающего, что процесс шлюзования продолжается.

Вода ушла. И на другой стороне шлюза опускается вниз гигантская стальная отмычка. Теперь они находятся на уровне воды внизу. В реке.

Дубравин отвязывает веревку — канат, держащий их «Русь» на привязи у поплавка. Витька Палахов подает два коротких гудка. И катер медленно и аккуратно, чтобы не сесть на мель, выходит в открытую протоку Дона.

Русло узенькое, а главное, мелководное. Катер идет потихоньку-полегоньку, словно нащупывает какую-то свою траекторию. Вода здесь застойная, зеленоватая, так как за плотиной течения почти нет.

Участники экспедиции наблюдают на берегах идиллические, сменяющие друг друга картинки. То пляжики, где купаются деревенские мальчишки. То стадо коров, зашедшее по колено в воду. То лодка с сидящим в ней рыбаком.

Несколько закрытых кручами поворотов. И наконец протока выводит их к полноводному руслу Дона. Здесь течение посильнее. Двигатель набавляет обороты. И «Русь» сразу мощно набирает ход. Нос вздыбливается, а задняя часть глубоко проседает в воду.

Движение берегов ускоряется. Спидометр показывает, что катер вышел на расчетную скорость — около пятидесяти километров в час.